Мутация. Начало - Денис Леонидович Ранюк
У Валеры была своя камера пыток. С цепями, топорами, пилами и щипцами. Многие лишились там пальцев на ногах, сосков или ушей. Убивать просто так Барабас не разрешал. Так же не рекомендовал сильно калечить тех, кто мог работать. Поэтому, в основном, у всех остался полный набор пальцев на руках. В остальном Валера своей жестокостью и подлостью переплевывал всех дружков Барабаса.
Кир тысячу раз представлял, как сворачивает тоненькую шею этого задохлика. Как смотрит в его глаза и наслаждается каждой секундой его мучений. А еще молился, чтобы больной ублюдок нарвался на ящера или большую стаю долговязых. Чтобы его растерзали, растащили по кусочкам. Он верил, что так и будет. Валера возомнил себя бойцом, хотя без очков не смог бы попасть в слона с пятидесяти метров. А еще он был физически слабым. Зато наглости было, хоть отбавляй. Такие в дикой природе долго не живут. Вопросом было лишь то, как на известие о гибели брата отреагирует Барабас…
Он любил родственника. Прощал его буквально за все и поощрял за многое. Кир был уверен, если Валера попросит в качестве подарка на день рождения, расстрелять половину пленных работников, Барабас ему это позволит. Отберет самых слабых и даст убить. Такова была эта извращенная братская любовь. И реакция на скоропостижную кончину родственника будет страшной. Без всяких сомнений, это коснется каждого.
Налюбовавшись видом дома, Барабас велел грузиться в машины и начинать «спасение». В «буханке» установили мегафон, который транслировал несколько записанных фраз. Этот мегафон бандиты сняли с одной патрульной машины, когда орудовали в городе. Обоих патрульных пустили в расход, отобрав оружие. А заодно, ради прикола, сняли мегафон.
Кир много слышал об этих налетах на патрули. Сам он, после того, как убил своего одноклассника за несколько ружей и сумку еды, на работу больше не вышел. Его отстранили по ранению. Участковый, которого тоже звали Валера (Киру на это имя всю жизнь не везло), ранил его ножом, перед тем, как получить пулю в голову. Рана оказалась серьезней, чем Кир предполагал изначально. В больничке, куда его отправила жена, ему наложили швы и прописали антибиотики. Когда отпустила местная анестезия, рука заболела с новой силой. Ни о какой работе не могло быть и речи. Его отпустили, но табельное оружие не отобрали. Так Кир и остался дома, защищать свою семью. Занимался мародерством, добывая еду и воду. Вскрыл аптеку из которой вынес все антибиотики и болеутоляющие.
Но это не спасло его жену и одну из дочерей. Через два дня Кир стал вдовцом. А еще через день — детоубийцей… Но богу было угодно, чтобы он не стал полным сиротой. Чтобы помучился еще…
Мегафон включили. Уверенный мужской голос призывал всех, кто мог подать знак, сделать это. Обещал медицинскую помощь и надежное убежище.
Они медленно катили по улице, останавливаясь на несколько минут через каждые двадцать метров.
Первые «спасаемые» обнаружились уже в первый час операции. Это была молодая пара. Худые и бледные, они выскочили из двора на углу десятой линии и Среднего проспекта. Кинулись буквально под колеса.
Радушно улыбаясь, Кука сопроводил их в «буханку», где была приготовлена еда и вода для такого случая. Жертва не должна заподозрить неладное до самого приезда на базу.
Вернувшись в пикап, Кука разочарованно сообщил, что девица тощая, но «под водочку потянет».
— Где все сисястые шлюхи? — сокрушался он. — Неужели достались воякам?
На Среднем проспекте Барабас велел свернуть направо. Что-то явно не понравилось ему впереди. Он хмурился и словно к чему-то прислушивался. Кир повернул, куда сказано, после чего свернул на Восьмую и Девятую линии.
Здесь тоже оказались люди. Проехав до самой набережной, они подобрали пятерых. Трех мужиков и молодую женщину с ребенком.
— Эта уже получше, — сообщил Кука. — Помясистей. И на морду ничего. Старовата слегка, но это ничего. Горец таких любит.
— Горец всех любит, — сказал Барабас. — Была бы пилотка, а головку он пристроит.
— Я все слышу, — прорычал из кузова кавказец.
Все, кроме Кира заржали.
Помимо людей, все высматривали магазины и аптеки, где можно было чем-нибудь поживиться. Но с этим дело обстояло туго. Все без исключения витрины были побиты, а двери выломаны. Люди вытащили все, что можно было съесть, выпить или использовать в быту еще в первую неделю. Когда еще было электричество, патрульные просто перестали реагировать на сообщения сознательных граждан о мародерстве.
Кир сам этим занимался. Причем недалеко от того места, где они сейчас находились. Он видел, как этим занимаются даже военные. Все пытались оторвать от умиравшего города свой кусок. А кто не пытался — умер с голоду или гнил сейчас в одном из эвакуационных пунктов.
Через четыре часа буханка заполнилась людьми. Многие из них были рады спасению. Каждому был предложен стакан водки, от которого почти никто не отказался. Когда Барабас велел сворачиваться и двигаться к базе, из «буханки» донеслось «Врагу не сдается наш гордый Варяг».
Кир со вздохом подумал, что этих людей в самое ближайшее время ждет жестокое разочарование. Такое, что небо покажется с овчинку.
На заводе к Барабасу подошел интеллигентного вида парень, которого Кир видел несколько раз, но практически ничего о нем не знал. Он что-то тихо сообщил главному, от чего тот за секунду побагровел, подбежал к пикапу, рванул пассажирскую дверь и схватил рацию. Кир стоял в стороне и не слышал, что тот говорит. Но по лицу было видно, что разгневан он капитально.
Рация ответила ему молчанием. Барабас швырнул тангенту и заорал на парня:
— Куда он поехал?!
— Не известно, — ответил тот слишком спокойно, учитывая в какой ярости пребывал человек, способный убить за малейший пустяк. — Я обошел всех, но никто не знает. Они уехали через полчаса после вас. Это все, что мне удалось узнать. Ни их планов, ни их маршрута.
— Вашу мать! — Заорал Барабас, — Если с ним что-нибудь случится, я убью всех!
Во время этого спича притихла даже команда главаря. В его слова все поверили сразу и безоговорочно. Один лишь парень в чистом костюме выглядел спокойным, словно был прикрыт невидимой броней.
— Грузимся и едем его искать!
Кир быстро сел
