На краю чужого мира - Кирилл Юрьевич Шарапов
Проснулся Михаил уставшим, даже подобное обучение требовало платы. Быстро позавтракав хлебом с копчёным мясом, Бельский отправился во двор и затопил баню. Пока та прогревалась, он побрился, выскоблив щеки до благородной синевы, и занялся печатями. Создавать новые пока что рано, оставалось использовать те, что ему дали в готовой форме. Следующая печать, которую ему предоставили, было видение духов, накладывалась она на глаза. Надо сказать, что было это довольно болезненно, минут пять он видел всё размытым, сильно щипало и текли слёзы. Он даже пожалел, что решил воспользоваться ей, его вполне устраивал артефактный браслет. Перед внутренним зрением появилась новая. Михаил с минуту разбирал руны на ней. Что ж, и тут всё ясно, это был его щит, которым он так удачно отразил атаку серебристого духа, он тоже был повешен на левую руку, только не на тыльную сторону ладони, а на запястье. Третьей и последней на настоящий момент стала печать с чёрным ударом, то, что так удачно снесло домик в руинах и добавило пару дырок на его плаще. Сил посмотреть, что ему ещё подсунули, уже не осталось, изучение рунных печатей приходилось тоже отложить.
— Плохо выглядите, ваше сиятельство, — раздался рядом с ним суровый женский голос.
Михаил открыл глаза и узрел лекарку.
— Рад вас видеть, Марфа. С чем пожаловали. Если с предстоящей свадьбой поздравить, давайте вечером, рано ещё, или вы по делу?
— По делу, — ответила та. — Избранницы ваши просили меня навестить вас, о здоровье справиться, всё же тяжко вам пришлось последние восемь дней. И вижу, правы они. Чем это вы сейчас занимались? Руками водили перед собой, мне показалось, что вы руны выписывали.
Михаил мысленно выругался. Оказывается то, что он делает, когда использует внутреннее око, прекрасно видно окружающим. Нужно что-то срочно придумать, но ничего путного в голову не лезло. Он растерянно смотрел на стоящую перед ним женщину.
— Что, соврать не получается, а правду говорить не хотите? — усмехнулась лекарка. — Чую, что связано это как-то с вашим состоянием. Ну да ладно, мне ваши тайны без надобности, я тут, чтобы помочь вам. Вот, примите за час до обряда, — она протянула ему флакон из грубого толстого стекла зеленоватого цвета. — Там укрепляющий настой, бодрости прибавится, сил. Во всяком случае, хватит, чтобы свадьбу отпраздновать и не рухнуть.
— Да я, вроде, и не собирался, — покачал головой Бельский. — Вон сейчас в баньку схожу и, как заново рожусь.
— Одно другому не мешает, — пожала плечами Марфа. — Спите как?
— Плохо сплю, но не по причине произошедшего. Вернее, по этой… — он снова растерялся, в конец запутавшись. Не говорить же, что теперь его обучают во сне чарам.
— Опять тайны, — усмехнулась женщина. — На вот, — она извлекла из сумки ещё один эликсир. — Он хоть круги под глазами немного разгладит. Его сейчас пей, на баньку хорошо ляжет. С лицом твоим, измождённым, я ничего не сделаю, тут рецепт простой — хорошее питание, поменьше приключений.
Михаил кивнул и дисциплинированно выпил, зелье было сладкое, да такое, что захотелось запить.
— Вот и молодец, — похвалила его Марфа, как ребенка. — Ладно, боярин, вечером увидимся. Но всё же прими мои поздравления. И вот ещё что, — её голос стал сухим и строгим, -обидишь девочек, не прощу, капну кое-что в стакан, и будешь не мужик, а сувенир.
— Я услышал, — кивнул Бельский, понимая, что это не просто угроза, а предупреждение, и случись что, она будет выполнена. — Только, как я могу обидеть тех, кого полюбил, и скоро поклянусь беречь и защищать?
— Муженёк бывший княгини Воронецкой тоже клялся, что не мешало ему, как выпьет, на неё руку поднимать. Ладно, пошла я, банька твоя готова, мойся, пар тебе сейчас лучшее лекарство.
И, развернувшись, целительница удалилась, а Бельский, с трудом поднявшись, отправился в баню. Он вывалился оттуда только через полтора часа, разомлевший, распаренный и вполне пришедший в себя. «Как эти западники без бань обходятся? — подумал Михаил. — Купальни их термы, так, грязь смыть, здоровья и сил не прибавляют. Меркнут они перед простой имперской баней, которая в каждом доме есть».
Обряд обращения к богине был назначен на пять вечера, прямо перед Крепостью последней надежды, считай, в центре заставы. Одежда была готова, тёмно-зелёный мундир с серебряным капитанским шнуром, вычищенный и выглаженный, висел в шкафу. Там же были чёрные укороченные штаны, ну и вычищенные до блеска сапоги с небольшими шпорами. В империи от шпор уже отказались, но в Духовом мире они в ходу, и каждый офицер был обязан их носить.
Михаил посмотрел на часы, оставалось сорок минут, он встретится с невестами на площади, так что, торопиться некуда. И тут он вспомнил про эликсир, который так и не выпил. Быстро вытащил из флакона пробку и залпом осушил его. Этот оказался горьким, Бельского перекосило, но неприятное ощущение прошло довольно быстро, за то он почувствовал подъём и силу.
— Надо было до ночи приберечь, — усмехнулся он себе под нос, — было бы куда веселее, а то их двое, а я один.
Через тридцать минут из ворот, ведущих на задний двор дома боярина Мальцева, вышел имперский капитан при полном параде, но со слегка уставшим и измождённым, как после тяжёлой болезни, лицом.
Бодрым шагом он направился в сторону центра заставы, где уже собирался народ. Ради такого все работы были свёрнуты на полтора часа раньше.
— Боярин, последнее время вы главный источник наших праздников, — улыбнулся ему Демид. — Это неплохо, поскольку людям нужно иногда отдыхать.
— Согласен с вами, Демид Семёнович, — вернул улыбку Бельский, пожимая руку купца, от их размолвки не осталось и следа, и это Михаила
