Школяр (СИ) - Василий Горъ
Суккуба потянулась к коммуникатору:
— Читаете и подписываете контракт, который я вам сейчас пришлю, затем отправляетесь заселяться, а через час проводите Люту первую тренировку по методике, описанной в приложении…
…После того, как Геннадий Осипович увел эту парочку заселяться на этаж для Слуг рода, я встал с кресла, подошел к Раисе Александровне со спины и начал разминать закаменевшие трапеции. Вкладывать в манипуляции Дар, естественно, не мог, зато вкладывал душу. И это помогло — через несколько минут женщина перестала злиться, затем заставила себя расслабиться и, в конце концов, нашла силы ответить на незаданные вопросы:
— Да, я ненавижу и их, так как стоит закрыть глаза, как перед внутренним взором появляются сальные взгляды, а память услужливо стряхивает пыль с давно забытых воспоминаний. И пусть Ясень с Вороном особо не дурили, то есть, прекрасно осознавали пропасть между ними, вольноопределяющимися, и мною, аристократкой из довольно влиятельного рода, поэтому, в основном, плавились от похоти издалека, но во время боевых выходов позволяли себе чуть больше, чем хотелось бы.
Словосочетание «плавились от похоти» и вся последняя фраза монолога напрочь испортили мне настроение и пробудили ненависть к обидчикам моей «старшей сестрички»:
— Ну, и зачем тогда было вызывать именно их?
Зыбина пожала плечами, сообразила, что мешает, и снова расслабилась:
— Отслужили по четыре пятилетних контракта на не самом спокойном участке границы, пролили столько крови, что ее хватило бы на небольшое озеро, и научили выживать не одну тысячу новобранцев. Кроме этого, они — сироты, выпустившиеся во взрослую жизнь из школ-интернатов не в пример проще нашего, соответственно, не имеющие моральных долгов; личности, сделавшие себя сами и живущие на личные невеликие накопления в редкой глухомани, значит, не привлекающие особого внимания, и маги, раскачавшие откровенно слабые Дары до предела, дарованного природой…
— А можно чуть подробнее о последней составляющей?
— Можно. Только ты не останавливайся… — промурлыкала Земляничка, расстегнула рубашку, чтобы предоставить доступ к коже плеч, и, вероятнее всего, закрыла глаза. А после того, как я запустил руки под тонкую ткань и продолжил разминать мышцы, нехотя вернулась к обсуждаемой теме: — Они не бастарды, а их потомки. Причем в третьем-четвертом поколении. Из-за того, что кровь разбавлена до предела, шансы прорвать барьер ранга мастер были равны нулю. Да и с предыдущим, по логике, требовалось неслабо помучиться. Однако, по слухам, Ворон с Ясенем раскачались до подмастерьев еще на самых первых контрактах. А к моменту моего появления в крепости не только доросли до шестой-седьмой ступени и идеально освоили практически весь арсенал доступных заклинаний, но и добились высочайшего уровня контроля Силы. Само собой, этим вовсю пользовалось наше начальство — в периоды серьезных обострений межгосударственных отношений рейдовые группы под руководством этих парней неделями гуляли по османской территории и резали все, что шевелится. Короче говоря, с навыками, требующимися для твоего возвышения, у этих отставных вояк все в порядке. А я их сальные взгляды как-нибудь перетерплю.
Перед глазами возникла картинка с Вороном и Ясенем, шарахающихся по Османской Империи, и не захотела пропадать.
Тем не менее, я справился. В смысле, буквально через минуту сосредоточился на массаже и постарался как можно добросовестнее проанализировать услышанное. Причем в том самом режиме, к которому в свое время приучила матушка, то есть, придираясь чуть ли не к каждому слову под всеми возможными «ракурсами». Слабых мест нашел не так уж и много, а возможный серьезный подвох — всего один. Как следует попридирался и к своим выкладкам. А когда понял, что догадка имеет право на жизнь, счел, что молчание вобьет незримый клин в моем отношении к Зыбиной, и решил поделиться с ней своими сомнениями:
— Ра-ай?
— Да, мой мальчик? — отозвалась женщина, судя по голосу, пребывавшая в состоянии неги.
— Скажи, пожалуйста, акценты, неявно расставленные на похотливости твоих сослуживцев — это попытка манипуляции с целью пробуждения ярости?
Она отрицательно помотала головой:
— Я тобой не манипулирую. И никогда не буду: я тебя люблю и уважаю, поэтому делаю все, чтобы ты мне доверял. А любая вскрывшаяся манипуляция гарантированно уничтожит все хорошее, что есть между нами. Причем раз и навсегда. Далее, фразы, которые ты счел акцентами, являлись прорывами полузабытых чувств — к концу второго года службы меня тошнило от липких взглядов сослуживцев, их попыток подглядеть за мной в ванной, туалете или в кустах во время боевых выходов, ублюдочных комплиментов, не особо завуалированных намеков на желание подарить небо в алмазах и так далее. Да, сейчас ни Ворон, ни Ясень себе подобного не позволят, ибо понимают, чем это для них закончится, но будут и смотреть, и вспоминать… отдельные успехи во взломе камер систем наблюдения. А это дико бесит уже сейчас.
— Прости… — виновато выдохнул я и внезапно сообразил, что стою, сложившись пополам, обнимаю Раису Александровну за шею и прижимаюсь щекой к ее щеке!
Пока соображал, когда и каким образом оказался в этом положении, «старшая сестренка» подняла левую руку, запустила пальцы в волосы на моем затылке и, тем самым, помешала отстраниться:
— Спасибо. И за искреннее сочувствие, и за тепло души, и за этот порыв… Знаешь, я терпеть не могу чужие прикосновения, так как привыкла ощущать в них второе дно, а твои… твои заставляют страдать!
— Страдать? — эхом повторил я, вовремя сообразив, что последняя фраза — это своего рода «трамплин» к будущей шутке, и дав возможность Зыбиной изменить тон беседы.
— Ага: ты ж не позволил себя усыновить, а над братиком, пусть даже и младшим, нельзя издеваться так, как над сыном… — «расстроено» заявила она, начала поворачиваться ко мне, и… пространство «сошло с ума». В смысле, пол, стены и потолок сорвались со своих мест и закружились вокруг меня. А когда этот кошмар прекратился, оказалось, что я полулежу на бедрах Раисы Александровны и подлокотниках ее кресла лицом вверх, руки зафиксированы правой ладонью «злобствующей мучительницы», а левая щипает за щеку!
Не знаю, почему, но мне стало дико смешно, и я расхохотался.
Развлекающаяся женщина обиженно выпятила губу, захлопала густыми ресницами и… присоединилась к моему смеху. А секунд через десять вдруг замолчала, поймала мой взгляд и грозно прищурилась:
— Ну, и чем ты, злобный спиногрыз, компенсируешь мне недополученное удовольствие?
Ответ на этот вопрос горел в ее глазах, но я решил побарахтаться:
— Пока не знаю. Но обязательно что-нибудь придумаю. Если не в этом году, то в сле-…
— Убью!!! — «гневно» воскликнула она и… как-то резко посерьезнела.
Расфокусированный взгляд однозначно свидетельствовал о каком-то «раздражителе», появившемся в МДР, так
