Златовласка зеленоглазая - Андрей Геннадьевич Кощиенко
— Всякая душа может получить покаяние!
— О, несомненно. И после покаяния загубленные ими души тут же восстанут из могил живые и здоровые…
Голос магистра переполняла ирония.
— Я не буду говорить с тобой о душе, некромант. Ты уже давно умер и проклят навек. Ты сам знаешь это. Но все равно тащишь за собой в бездну других. Ты погубил невинное дитя, толкнув ее на путь соблазна повелевать жизнями других…
Голос, идущий от двери, был ровен и спокоен.
— Увольте меня от ваших проповедей! — пренебрежительно усмехнулся магистр, махнув рукой. — Всякий раз, когда я слышу подобное, мне кажется, что говорящий бредит!
— Твой разум закрыт для сокровенного знания.
— Мои мозги на месте. И прекрасно понимают, что им рассказывают сказки, которыми вы кормите всех уже несколько сотен лет. Так что можете не затрудняться повторять. Я их знаю уже наизусть.
— А документы у вас есть? Разрешение… — вкрадчиво прозвучало от двери.
— А как вы думаете? — с иронией ответил вопросом на вопрос магистр.
— Покажите.
— С каких это пор служитель ордена требует документы у магов? Я что, чего-то не знаю?
— У вас нет документов.
— Посетите начальника тюрьмы и спросите их у него. Его можно найти: длинная лестница наверх, потом справа длинный-длинный коридор, перейдете большой двор, серое здание и на второй этаж. Думаю, что немного подвигаться вам не повредит. Движение — это жизнь. Вы же боретесь за жизнь, не так ли? — В голосе магистра была неприкрытая издевка.
— Да, мы боремся за жизнь, в отличие от вас… Я знаю, где кабинет начальника тюрьмы. Обязательно посещу его.
— Ни секунды в этом не сомневаюсь, отец.
Стукнув, дверь закрылась. Маги вновь остались одни.
— А… что тут делают орденцы? — непонимающе спросила Стефания, поворачиваясь к магистру. — В тюрьме?
— Облегчают путь к Хель всякой мрази, — презрительно усмехнулся Николас, — душа и все такое… Заодно всякие секреты, пожертвования и места кладов от приговоренных воров и разбойников, в обмен на обещание легкого пути. Ладно, пойдем! А то тут воняет.
Эри
«О, альма-матер! Прими своего вернувшегося студиозуса под благостную сень твоих стен!»
Я ерничал, стоя в тени главного учебного корпуса, и, задрав голову, смотрел на острый конек его крыши, четко вырисовывающийся на фоне голубого неба. Прошло уже почти два месяца, как я выбрался из леса, и вот, наконец, столица! Ничего интересного за эти два месяца абсолютно не произошло. Дорога, дорога и еще раз дорога. Где-то грязная, где-то пыльная, по большей части тряская и абсолютно скучная. Случайные попутчики в дилижансах, убивающие время за бессмысленными и скучными разговорами. Один раз, правда, удалось послушать то, что заинтересовало меня, — последние столичные сплетни. На постоялом дворе встретились какие-то дальние родственники, едущие в сторону столицы, и те, которые только что из нее. Естественно, без пересказа новостей встреча обойтись не могла. Ну и я послушал, благо за соседними столами сидели. Про праздники в честь эльфов и последующие безобразия, последовавшие вслед за их приездом, я слушал вполуха, поскольку эти новости для меня были уж не такими и новыми, а вот сплетня про то, что принц привел во дворец темную невесту, которую ее родители выгнали потом взашей, меня заинтересовала. Как и все последующие подробности на эту тему, многие из которых звучали слишком невероятно, чтобы быть правдой.
«Все-таки Стефи ромашка! — подумал я, жуя пирожок и задумчиво оглядывая грязный потолок придорожного трактира. — А ведь я ее предупреждал, чтобы, перед тем как что-то делать, думала! Но нет, похоже, не судьба… Сидит теперь небось вся в соплях и травят ее все кому не лень… Белая и пушистая повелительница Тьмы…»
Вот, пожалуй, и все, что было интересного в дороге. Путешествовал я в дилижансах под видом студента. Дилижансы — дешевый вид транспорта. Социальная ступень между откровенной голытьбой и бедными. Для благородных — ездить в таком не комильфо. У них все свое должно быть — лошади, кареты, возницы и конюхи. Дворянин поедет в дилижансе только в случае крайней нищеты, делая при этом вид, что он тут «ну совершенно случайно»! Видел я одного такого. Весьма забавно выглядел. Меня же вопрос ранга совершенно не жал. Студентам было допустимо ездить. Да и мне было все равно. Кто меня тут потом вспомнит? А при выборе между каретой и лошадью карета выигрывала по комфорту. Поэтому я спокойненько нацепил на себя значок факультета целителей и отправился в дорогу вместе со всякими ремесленниками, еще не разбогатевшими торгашами и более-менее крупными местными фермерами. Легенда у меня была простая и понятная: «Отправлен мастером на поиски редкого цветка „эдельвейс“, необходимого для создания эликсира долголетия, цветок не нашел — еду назад». Услышав про долголетие, народ сразу начинал прикидывать, скока на этом можно заработать, и беседа уходила в одно и то же русло — «что за цветок такой?». На это я предъявлял заранее заготовленный рисунок, и дальше можно было с часок спокойно подремать, пока мои попутчики спорили между собой на тему «что это такое?». Честно говоря, я сам не знаю, чего я там за ассорти нарисовал. Главное, что без зубов вышло и поэтому за цветок прокатило. Единственно, что было неприятно в таком путешествии, — проверка документов. Очень любила охрана на границах княжеств этим заниматься. В общем-то понятно. Всяких имущих особо не поостанавливаешь. Нет, можно, конечно. Но неприятности себя ждать не заставят. А тут целый фургон людей с какой-никакой денежкой и не благородных. В общем, хоть есть указ императора о порядке движения по дорогам, можно попробовать развернуться. В одном месте попробовали. И меня «привлекать начали», хоть я им и сказал, кто я. Однако не возымело, ибо действом руководил заливший глаза сынок местного барона, которому в тот момент море было даже не по колено, а разве что по щиколотку. Ну глянул я на это раз, глянул два, а потом сынок как рванул! Только запах остался. Птицей перемахнул канаву, сквозняком прошел сквозь плетень, огораживающий огород у дороги, но сквозь глиняную стену избы просочиться не сумел — остался лежать под ней, хряснувшись со всей дури головой. Однако, мне кажется, что используй я
