Фаэтон: Планета аномалий. Дилогия (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович

Не буду врать, не сразу понял о чём она, но спустя пяток секунд, логическая цепочка сработала: «главное помнить что важно», «люди, которые, не заходят в аномалии», и «не встречал ли я таких».

Вот это же надо так умудриться парой ничего не значащих фраз выдать столько полезной информации. Речь, несомненно, о внучке Всеслава, маме моего друга Егора. Вроде напоминания. Но тут есть нюанс.

О том, что она давно не была в аномалии, стало известно, лишь, когда я гостил в «Мутагене». А это значит, что Хель всё‑таки подслушала наш разговор с местной системой, и самое главное то, что та предложила сделать – одобрено. Это хорошо. Это радует.

– Пока нет, но обязательно встречу, – слегка киваю.

– Рраф!

– Да‑да, помню я. Лапка просила передать, что любит тебя. Ну и имечко.

– Р‑р‑р…

– Не рычи. А ещё, что Вика и есть сестра.

– Это как? – недоумеваю.

– Не знаю, – пожимает плечами, – Хранители Тени вообще странные существа.

– Они что тень охраняют? – хлопаю глазами.

– Нет, конечно, – заливисто смеётся Хель. – Они были Хранителями этого мира, ну вот как мой муж Хранителем Эдема. Все взрослые полегли в той битве, когда был разрушен Фаэтон. Выжили лишь щенки.

– А почему ты раньше себе щенка не взяла?

– Лапка последняя, – вздыхает, – это чуть другой расклад. Но такая же упёртая, – улыбнувшись, принимается чесать пузо счастливой псине. – Ведь чувствует родство, как и я. У нас с её предками общие родители. Так жаль, что такие совершенные убийцы могут исчезнуть насовсем…

Мне показалось или из уголка глаза, самой госпожи Смерти, скатилась одинокая слезинка? Да нет, точно показалось. А если нет, то надо срочно забыть об этом, не дай Всеслав проболтаться кому‑нибудь.

– И что, нет никакой надежды? Ну пусть это будет пёс другой породы. Вон собачки же скрещиваются, и, говорят, даже с волками и ничего.

– Ты не понимаешь, – качает головой. – Нет таких существ.

– Вы же боги. Неужели нельзя что‑нибудь сделать.

– Увы, я могу только разрушать, – пожимает плечами. – Может потому мой муж, так держится за этих вертихвосток, – недовольно фыркает. – Они смогли вместе создать жизнь. Но для Лапки, – закатывает глаза, всем своим видом показывая, что думает об этом имени, – нужен самец с той же силой, что течёт в ней. Создатели давно покинули нас, а я, как и сказала, не могу создавать жизнь, я её забираю.

– А ты пробовала?

– Что?

– Создавать…

– Ты дурак или прикидываешься? – холодные глаза опасной красавицы разгораются нешуточным пламенем. – Я же сказала, я не могу!!!

– А ты пробовала? – просипел, дёрнув ворот на шее, и попрощавшись со своей задницей, потому что мурашки притащили сварочный аппарат и принялись заваривать все входы…

Мальчики и девочки, а так же их родите‑е‑ели, не будьте вы‑ы‑ы придурками‑и‑и, не злите тётю Смерть!!!

Хорошо хоть не в зубы прилетело, иначе бы точно головёнка моя сорвалась с плеч. Но и в грудину больно, рёбра точно хрустнули. И нет, это не я так ловко увернулся, чего уж греха таить. Вот даже сообразить ничего не успел. Удар пришёлся в ниже совсем по другой причине.

– Р‑р‑р‑р‑р‑р… – перед разгневанной богиней, широко расставив лапки, стоял маленький щенок и скалил зубки. – Рраф! Р‑р‑р‑р‑р…

– Лапка, фу, не смей! Беги! – испуганно сиплю. Её же просто размажут сейчас!

– Псифофанная пфина, – возмущённо топает ножкой Хель, старательно обсасывая большой палец правой руки. Точнее на сам палец, а мякоть у его основания.

– Р‑р‑р‑р‑р…

– Та ффе уфе, не тфону я тфоефо хофяина.

– Р‑р‑р?

– Тофно гофорю. Ой, а как это? – выпучив глаза, удивлённо смотрит на меня, даже палец изо рта достала. – Всеслав меня прибьёт. Точно. Ты же сейчас загнёшься. Откуда у тебя искра моей Силы?

– Рраф! – комок пушистости бросается ко мне и, остервенело, принимается лизать мою грудину, сквозь прореху в одежде оставшуюся после удара Хель.

– Поразительно, – богиня качает головой. – Они сливаются…

– Кто? Кха‑кха… – сплёвываю сгусток крови.

– Искры Всеслава и моя. Лапка, ты просто чудо… Упс, пора бежать, кажется, защита меня засекла… Буду не скоро…

– Аф, – довольно машет хвостом моя красавица. Да моя. Ведь Хель сказала, что это я её хозяин…

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Я бегу по траве, берцы в лужах мочу, что‑то я не в себе – убивать я хочу. Непременно найдётся человек который спросит: «Тунгус, а что это ты такой недобрый? Что это тебя на смертоубийства потянуло?»

А вас бы не тянуло, если вы мчитесь во весь опор за пушистой задницей, которая почему‑то считает, что если она проскочила под ветками кустика, то и я там не задержусь? Но это ладно, это полбеды.

Теперь представьте, что у вас в грудине, пара ёжиков решила изучить ту самую «Каму», которая с утра. Вот индусам делать нечего, они напридумывали, а я страдаю. Хотя они‑то может и не сильно виноваты, но вот плюха от Хель даром не прошла.

И если рёбра треснувшие уже зажили, спасибо артефакту «Аптечка». То две искры Силы угомониться никак не желают. Так что вариант того, что я сдохну раньше, чем добегу до оставшихся возле аномалии старателей, вполне реален.

Хотя та же Лапка вполне спокойна. И если по началу она остервенело вылизывала мне грудину, усмиряя дикую боль, то в какой то момент успокоилась и мазнув языком по носу, требовательно намекнула, что пора её погладить. Так что, может, обойдётся? Вот сейчас ёжики устанут и лягут спать, ну не могут же они бесконечно пежиться? Или могут? Не хотелось бы…

Но факт остаётся фактом, как только я смог стоять на ногах, то тут же, под предлогом спасения Гниви с его артелью, свалил в лес. Ну его нафиг, этот бедлам.

Вы представляете себе. Хель свалила, я такой лежу, помираю, Лапка меня облизывает, Анька с Викой ревут… Вадик и Бобри их успокаивают. И только хромоногий Олег, на своём протезе, бегает, чтоб притащить мне артефакт.

Вот скажите мне, зачем я развёл себе такой зоопарк если единственный человек, кто решил обо мне позаботиться это отставной прапор? Хм… ну и ещё одна пушистая непоседа.

И ведь что самое интересное, Вадик ещё и разборки решил со мной учинить. Дескать, это я во всём виноват, заставил Аню убить пленницу. И вообще я кровавый маньяк… И ещё что‑то про то, что я ничем не лучше тех же бандитов. Вот ведь странное существо, его только что чуть на тот свет не отправили, пару старателей грохнули, а он всё о какой‑то мифической законности беспокоится. Чистоплюй.

Но видимо поняв, что мне глубоко плевать на его мнение, и я искренне считаю, что он дебил, (О чём не преминул его уведомить!) всё‑таки решил взять справедливость в свои руки и дать мне в морду.

В общем, сказав всем, что отправляюсь на помощь старателям, оставил этот зоопарк приводить в сознание гамадрила. Ага… Что‑то упал болезный, видимо печень прихватило. Так сказать мгновенная карма. Наехал на ни в чём неповинного Тунгуса, сразу же почечная колика приключилась, челюсть болит и печень вот ещё пошаливает…

Но так‑как свернуть шею Вадику я не могу… Что значит почему? Потому что у Аньки шикарные сиськи. Всё же просто!

Короче… Я бегу по траве, берцы в лужах мочу, что‑то я не в себе – убивать я хочу. Где там мои милые бандиты? Идите уже к папочке, мне требуются антидепрессанты.

– Сука… – на всём ходу врезаюсь в Лапку, замершую прямо за очередным кустом.

Хорошо сгруппироваться успел и довольно мягко перекатившись, замер под следующим кустиком.

– Ты слышал? Кажется, там кто‑то есть.

– Ну так сходи посмотри…

Оп‑па. А что же это у нас такое? А кто это у нас тут по лесу гуляет, в то время когда я на нервах? Так, прикинуться невидимкой и аккуратненько посмотреть сквозь кустик. Ну точно трое: один раненный, с кровавым пятном на боку, под бинтами, и двое живчиков.

А что такое? Артефакта нет? Вот как можно ходить в лес и без арта? Странные люди. Хотя не исключено, что это экипаж того самого джипа, что я угостил снарядом. Так что, может, у них и было что. Да вот не уберегли. Видимо выползли из «танчика» и свалили в лесок от греха подальше. А то с «Куколки» угостят снарядом.