Майкл Стакпол - Потерянная судьба
Хосиро выглядел крайне усталым. Темные круги под глазами принца и бледное лицо говорили о бессонных ночах и болях. Шин увидел и следы от инъекций – красно-синие точки на его руках. Принц, как отметил про себя Шин, был одет в такое же кимоно, только цвет герба на его груди был другой. Хосиро садился медленно, чувствовалось, что раны сильно беспокоят его.
Шин не отрываясь смотрел на принца. Для него Хосиро был идеалом правителя, прекрасным полководцем, настоящим отцом нации. На Таниенте отряд выжил только благодаря его смелости и сообразительности. Шин знал, что сейчас о Хосиро слагают стихи и песни, причем делают это не только придворные поэты. Популярность принца росла поминутно, его называли не иначе как вернувшимся из ада. Намекали также и на то, что дед и отец не слишком-то торопились спасать наследника, отчего симпатии народа к принцу только увеличивались. Шину, разумеется, льстило и то, что в стихах, песнях, сагах, рунах, одах, пословицах, поговорках, крылатых народных выражениях и балладах его имя непременно упоминалось рядом с именем принца. Появлялись и картины, на которых, к удовольствию Шина, он видел и себя.
Шин искоса взглянул на Оми. Девушка сидела, слегка склонив голову. Прелестное белое кимоно с тонким розовым кантом удивительно шло ей. Шину показалось, что он уже видел Оми в этом наряде. Он ненадолго задумался и вспомнил, что на голодиске, который он смотрел вместе с Виктором Дэвионом, девушка была в этом же кимоно. Скоро он понял, что и одежда Оми совсем не случайна. В том, что девушка пришла на встречу с отцом и дедом в этом кимоно, есть своя символика. В комнате для чайных церемоний ничего никогда не делалось просто так.
Шин попытался предположить, что затеяла Оми, но мысли его разбегались. В конце концов он стал размышлять о том, что могло ждать его после этой встречи, но от этого занятия его отвлек звук отодвигаемой перегородки.
Шин вскинул голову и увидел, как в открывшемся проеме показался Такаси Курита. Старый правитель сидел на коленях. Он поклонился сидящим и, опираясь на руки, придвинулся к своему татами в центре комнаты. Присутствующие низко опустили головы, почтительно ожидая, когда Такаси займет почетное место.
В отличие от Шина и Хосиро, Координатор был одет в черное кимоно с вышитыми на нем зелеными гербами на красном фоне. Шин пригляделся повнимательнее и увидел, что гербы Синдиката Драконов на кимоно Координатора вышиты точно так же, как на его кимоно. Шин счел это немаловажной деталью.
Тем временем Такаси начал чайную церемонию. Из искусно вырезанного ящичка Координатор достал пять одинаковых, нежно-голубого цвета чашек. Такаси неторопливо выставил их у края стола, но Шин сразу же отметил, что стоят они неровно, некоторые чашки чуть выступают вперед, а третья чашка справа стоит ближе к краю стола, чем все остальные.
По неторопливым, но отточенным движениям рук Координатора Шин понял, что расположение чашек не небрежность и не ошибка. Тя-но-ю, то есть чайная церемония, ритуал совершенства линий и движений, в ней нет ничего лишнего и ничего бессмысленного. Всякий жест в чайной церемонии, всякое движение, даже то, как кладется и заваривается чай, как расставляется посуда, имеет свой тайный смысл. Непосвященному трудно во всем этом разобраться, но Шин понимал все очень хорошо. Он сразу же догадался, что, неровно поставив чашки, Координатор хотел привлечь к себе внимание присутствующих, и ждал.
Координатор повернулся к камину, где на тихом огне стоял небольшой старинный чайник с открытой крышкой, и опустил в него бамбуковый ковшик такой же старинной работы. Согласно классическому ритуалу, ковшик нужно было достать сразу же, но Такаси немного подождал. И это тоже не было случайностью. Взяв широкую плошку, Такаси налил в нее воды, ополоснул края и вылил в огонь. Затем Координатор налил в плошку пять ковшиков воды. Шин внимательно смотрел за действиями Такаси. Особо его заинтересовала плошка. Было похоже, что она самодельная, выполнена непрофессионалом из листа брони боевого робота. Шину показалось, что он даже видит на ней царапины. «Неужели она все-таки существует?» – подумал Шин, вспомнив ходящую среди воинов легенду о том, что после одного из боев на дальних мирах Такаси сам сделал плошку для чайной церемонии.
Такаси поставил плошку на чайник, и в ту же секунду едва тлеющие угли вспыхнули, словно в магическом сеансе, и по комнате распространился пьяняший запах ели. На сердце Шина вдруг стало так радостно, что он улыбнулся. Оглядев присутствующих, якудза увидел на их лицах то же выражение восторга. Улыбался и старый Координатор.
– Добрый вечер, – произнес он, обращаясь к присутствующим.
– Добрый вечер, – ответили ему гости и поклонились.
– Благодарю вас за честь, которую вы оказали мне своим присутствием, – сказал Такаси. – Сегодня исполнилось шестьдесят четыре года с того дня, как я впервые увидел свою возлюбленную, прекрасную Жасмин. – Такаси посмотрел на огонь, затем медленно повернулся к присутствующим. – Чайная церемония – это все, что я могу сделать для вас в благодарность за спасение Синдиката Драконов. Я понимаю, что этого крайне мало... Но доставьте старику радость. Как иначе я могу доказать, что только через служение другим человек удостаивается того, чтобы кто-то услужил и ему.
От воды начала подниматься тоненькая струйка пара. Такаси смотрел на воду и, когда она забурлила, взял в руки ковшик и начал разливать кипяток по чашкам. Наполнив первую чашку до краев, затем отлил из нее немного кипятку в другую чашку, затем в следующую и так до последней. Ополоснув таким образом все чашки, Такаси начал наливать в них кипяток. Когда все чашки были наполнены, Координатор левой рукой открыл шкатулку с чаем, бамбуковой ложечкой взял из нее крупно нарезанные листья чая и положил их во вторую чашку. Небольшой бамбуковой щеточкой он растер листья. Налитый в чашку, кипяток приобрел бледно-зеленый цвет. Такаси слегка повернул чашку вокруг своей оси и подал ее сыну.
– Теодор, ты до конца стоял на своем. Другие бы на твоем месте сдались, но ты проявил выдержку и упорство. Ты спорил со мной, потому что видишь дальше меня. Перед моими глазами начинает расстилаться туман, в твоих же глазах еще день. Твоя способность видеть будущее спасла нас. Если бы не ты, мне пришлось бы принять страшное решение. Боги, избавьте родителей от необходимости расставаться со своими детьми.
Шин внимательно следил за Координатором. Такаси склонил голову над следующей чашкой, третьей от края. Приготовив напиток, он подал чашку своему внуку.
– Хосиро, ты не только принял мантию правителя, но и подвергся страданиям. Ты выполнил свой долг, ради своей нации пошел на муки. Я вижу, что тебе не чуждо сострадание. То, что большинство из твоих воинов выжило на Таниенте, в тылу кланов, – твоя заслуга. Ты заслужил свое будущее.
Склонив голову, Шин слушал тихое постукивание щеточки и нежный звон тончайшего фарфора. Такаси положил в четвертую чашку чай и, слегка выдвинув ее вперед, поставил между двумя остальными. Оми слегка покраснела, поняв, что эта чашка предназначается ей.
– Оми, – произнес Такаси, – внучка моя, ты была настойчива в своем стремлении спасти брата. Я искренне восхищаюсь и горжусь тобой. Счастлив дом, где есть такие женщины. В Доме Куриты не всегда между родственниками царили такие отношения. Твое желание помочь Хосиро, жертвы, которые ты принесла ради него, заставляют меня думать, что будущее нашей семьи светло и радостно. Многие кричат о тяготах, которые война принесла им, но немногие сделали бы то, что сделала ты. Как бы я хотел, чтобы все те, кто меня окружает, были столь же благородны и чисты в своих делах, и помыслах.
Произнеся это, Такаси принялся за чашку, которая стояла пятой в ряду. Шин сразу догадался, что она готовится для него, и еще ниже склонил голову, пытаясь не выдать своих чувств. Он был потрясен словами Координатора. Наконец Такаси закончил и, слегка поклонившись, подвинул чашку с чаем Шину.
– Что я могу сказать тебе, Шин Йодама? – проговорил Координатор, не поднимая глаз.
Шин поразился, такого он не ожидал. Смотреть в лицо слушающему считалось во дворце верхом неприличия, но чтобы сам великий правитель Такаси Курита опустил голову, обращаясь к нему, было знаком высокого почтения.
– Ты был отребьем, – продолжал Такаси. – Разбойником, но заслужил право стать водителем боевого робота. Мы поверили тебе и не ошиблись. Ты стал воином, для которого бушидо, путь самурая, не пустые, ничего не значащие заклинания. Очень многие критикуют моего сына за то, что он принимает к себе на службу якудзу, каким когда-то был ты. Они считают, что бандитам не место в нашей армии. Дай им волю, они тебе глотку перережут. Но я думаю иначе. Я знаю, что ты, простолюдин, человек без образования, не щадил своей жизни ради Дома Куриты, и ценю твои заслуги. Скажу тебе, что не все представители знати могут похвастать таким же благородством. За это и за твои заслуги перед правящим Домом ты достоин Ордена Дракона...
