Вадим Панов - Головокружение

– Начинаем.

Девушка, посмотрев на баронессу, тоже скинула одежду, и теперь ее наготу прикрывали лишь распущенные волосы.

– Нервничаешь?

– М-м… немножко.

– Не нужно. – Второй поцелуй Алиции коснулся губ Даши. Коснулся мягко, но уверенно, не требуя, но намекая на ответ. И девушка, неожиданно для себя, чуть приоткрыла рот, позволив появиться легкому намеку на страсть. – Все будет хорошо.

– Я тебе верю, – прошептала Даша.

– И правильно делаешь. – Пальцы баронессы скользнули по щеке девушки. – А теперь иди за мной.

Алиция повернулась и медленно, не сводя глаз с вычерченных на полу линий, сделала первый шаг к центру магического круга.

– Аибурри куно уэсти харр…

Путь был извилист, баронесса шла не по прямой, а по спирали, периодически возвращаясь назад, и уже на третьем шаге Даша почувствовала, что символы, на которые она ступала, начали стремительно нагреваться.

– Аистан баи турредо. Кузо хма баи турредо…

Алиция читала заклинание плавно, нараспев, подчиняясь некой мелодии, и незнакомые слова стали казаться Даше песней. Линии больше не жгли босые ноги, а дарили нежное тепло.

– Свиччи маино! Свиччи маино стор! Асхе батачи…

Действо захватило Дашу. Сомнения, подозрения – все ушло, пропало. Она была полностью поглощена происходящим. Она окончательно уверилась, она почувствовала силу, что мягко вторгалась через изображенные на теле символы, и принимала ее. Знакомилась. Примеряла на себя плащ настоящего могущества. Подозрения насчет жертвы показались смехотворными. Сомнения в том, принимать или нет предложение Алиции – жалкими.

Даша шла вперед.

– Куанамок ахаве швар! Удер накино выч…

Произносимые баронессой слова не казались больше странными, не резали слух.

– Удер накино выч талахо! Тапио нель накино…

Церемония подходила к финалу. Добравшись до центра, Алиция быстрым движением вытерла выступившие на лбу капельки пота и коротко кивнула:

– Ты первая.

Даша шагнула внутрь и уселась рядом с кинжалом, но даже не притронулась к нему, напряженно глядя на баронессу. Дайкини плавно опустилась напротив и протянула вперед руки. Через мгновение пальцы женщин сплелись над золотой чашей с белым песком.

– Саативанга тупе наданг.

И Даша поняла, что должна повторить эту странную фразу.

– Саативанга тупе наданг.

Слова шли изнутри, из самой души. Правильные слова, глубокий смысл которых был полностью понятен девушке. Она начала впускать в себя силу, и лицо Алиции озарилось радостью.

– Ты почувствовала!

– Не знаю… – Но уже в следующий миг Даша изменила ответ: – Да.

Она была уверена в себе и в том, что делает. Приняла происходящее и была готова измениться. Алиция держала за руки рождающуюся дайкини.

– Скажи, – прошептала баронесса. В ее глазах блеснули слезы.

И фраза родилась сама собой:

– Бухир тамила кере. Бухир мидара ин кират. Бухир судано фло.

– Бухир мица, – едва слышно ответила Алиция и, отпустив руки девушки, погрузила пальцы в белый песок.

– Бухир мица, – словно подтвердила Даша, повторяя жест Алиции.

Следующую фразу они произнесли вместе:

– Бухир мица ко, бухир тамила эч.

И вычерченные на полу знаки вспыхнули алым, создав над местом церемонии туманный полог неяркого сияния.

– Готова ли ты стать дайкини?

– Я жажду.

– Готова ли ты принять сущность?

– Я жажду.

– Добровольно ли ты отвечаешь?

– Душа моя – открытая книга. Прочти ее.

– Даешь ли ты разрешение слиться с тобой?

– Затем я и пришла.

Белый песок холодит пальцы. Кажется, проникает сквозь них в самую душу, засыпает ее миллиардами невесомых крупинок, но не наполняет, а растворяется, становясь душой.

– Принимаешь ли ты закон дайкини?

– До последнего слова.

– Готова ли ты сделать следующий шаг?

– Назови его.

– Смерть.

– Что?

Даша широко распахнула глаза и сразу же столкнулась с внимательным и очень грустным взглядом Алиции.

– Что?

Ей казалось, она ослышалась.

– Смерть, – повторила баронесса.

– Нет.

И яркая вспышка – картинка вчерашней мерзости, разорвала теплое таинство слияния. Хрип умирающего василиска, кровь дракона…

– Сегодня прольется кровь, – продолжила Алиция. – Это сделаешь ты.

И стало понятно, почему баронесса клялась не прикасаться к кинжалу – потому что именно она была жертвой церемонии. Добровольной жертвой.

– Сущность, – прошептала Даша.

– Ты должна убить меня, чтобы освободить ее. И принять. И слиться.

– Ты искала…

– Преемницу, – эхом продолжила дайкини. – Мне пора уйти, ты займешь мое место.

– Я не стану лить кровь.

– Это мой выбор.

– Так соверши его сама!

– Я не могу! – В голосе Алиции прозвучали умоляющие нотки. – Даша, все связано, все идет одно за другим, последовательно, по великому кругу. Нет ничего лишнего, и нет ничего, через что можно переступить. Как нет ничего вечного. Все обновляется, все меняется, и мы с тобой – лишь часть глобальной церемонии, которая будет длиться до тех пор, пока существует понятие жизнь. Ты должна.

Кинжал лежит справа. Прямой. Бронзовый. Один удар, и на нее свалится богатство и невиданное могущество. Уважение, почитание и долгая жизнь. Исполнится мечта. Оживет сказка. Один удар, чтобы убить.

– Слишком тяжелый груз, – прошептала девушка.

– Часть обряда.

– Еще скажи – испытание.

– В том числе, – подтвердила баронесса. – Любая церемония – испытание.

– Значит, я его не прошла.

– Даша!

Алое свечение стало меркнуть.

– Мне жаль. – Девушка вскочила и быстро побежала к дверям.

Не оборачиваясь.

С трудом сдерживая слезы.

Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные

Шапки. Москва, Бутово, 11 июня, суббота, 21:14

– Короче, Чемодан, я все продумал, – обрадовал Гнилича Шпатель. – Все будет круто, мля!

– В натуре?

– Как из пушки.

– Так не держи в себе.

– И не собираюсь, – гыгыкнул Дурич. – Сразу к тебе примчался, чтобы рассказать и поведать, мля.

Предыдущее совещание заговорщиков ничем толковым не закончилось. Слушая Чемодана, Шпатель усердно морщил репу, вставлял короткие замечания, больше похожие на случайно вырвавшиеся междометия, и при первой же возможности сбежал, пообещав «конкретно поразмыслить, мля». Гнилич отпустил идиота с легким сердцем: главное, чтобы Дуричи стрелять вовремя начали, а остальное не важно, потому и удивился, увидев сосредоточенную физиономию Шпателя.

– Я слушаю.

Дурич вплотную приблизился к Чемодану и многозначительно понизил голос:

– У нас какая главная задача, братан? Кувалду грохнуть?