Спасти красноармейца Райнова - Владимир Геннадьевич Поселягин
Почти сотня солдатских книжиц и пять офицерских, говорил больше ножом работал. Да светанулся, но зато узнал много интересного. Против нас батальон егерей работал, с довольно известным офицером в звании майора, известен тем, что умеет и любит создавать котлы, куда попадают советские дивизии. Мы не первые. Да, у него есть приданные силы, но все подразделения не превышают полторы тысячи. Вы поняли. Батальон егерей окружил и держит в страхе целую дивизию Красной Армии в десять тысяч штыков, усиленную танками. Да это полная дичь. Я в восхищении. И к слову, я уничтожил в полном составе первую роту егерского батальона и часть приданных сил. На треть ослабил финнов. Ну да ладно. На трофеи меня не ограбили, я же к позиции своего танка вышел. Форму свою, шинель имею ввиду, сапоги и шлемофон в танк закинул, финский «ПП» с боеприпасом, часть продуктов, остальное, теплые вещи и спальники, среди танкистов и стрелков разошлось. Так что на это не претендовали. Мне пообещали награду, даже наградной лист написали, хотя и не сообщили на что, но подняли в звании, это такое спасибо от комдива Кондрашова. Кстати, он из тех двух генералов, что обходили позиции в прошлом году. С ним был комбриг Кондратьев, командир легкотанковой бригады. Он кстати тоже тут в землянках штаба дивизии мелькал. А дали мне старшего сержанта, перескочили через одно звание, и приказом уже от комбата назначили командиром третьего танкового взвода нашей роты. А что, от нашего взвода только мой танк и остался. Всего в батальоне на ходу тринадцать машин пока. Выбивают их финны потихонечку. Однако думаю сейчас передышка будет. Раны зализать и брешь в блокаде заткнуть. Кстати, Ивану дали младшего сержанта, он же со мной в рейд ходил, и медалью «За Отвагу» на месте наградили. Ну молодец, что я скажу.
Про свой экипаж я скажу так, они всё ещё стрелки, несмотря на усилия комбата оформить им перевод в наш батальон из дивизии. Те неплохо в танках освоились и опыт боевой приобрели. Впрочем, не вышло. А через три дня после того как я к финнам ходил, обоих вообще забрали. А из-за большого числа обмороженных, простуженных и раненых. Морозы страшные, больше сорока, деревья трещали, стволы лопались. В ротах по тридцать-сорок активных штыков. Не хватало бойцов для обороны. Мне же выдали танкиста, сержанта Кондратьева, как у комбрига фамилия. Он мехвод, так что экипаж стал из двоих. Кондратьев после медсанбата, недавно отошёл от сильной простуды и лёгкого обморожения, я его подлечил незаметно, вот и пошла дальше служба с редкими боями. Потом заряжающего ко мне, тоже из выздоравливающих. Заряжающий без трёх пальцев. К концу января финны окончательно ушли, без постоянных обстрелов артой мы оправились, мне вон во взвод второй танк дали, он после ремонта, экипаж пока из двоих. А нет больше финского батальона егерей. Зачистил я ночами големами всех, под две тысячи набралось убитых, включая командира, да приданные силы. Я работал в основном ночами, днём отсыпался, мы снежные юрты строили, там вполне тепло, с кострами в центре. Это моя идея, что быстро разошлась. Так вот, днём там бывали финны и все тела своих вывезли на санях, понял это по следам, пытались дальше блокировать дивизию, перекинув силы, но я и их частично уничтожил, больше трёхсот солдат. Это всё что успел. Остальных просто увели. Для них это огромные потери.
Наши отправляли разведку. Никого не нашли, пустые позиции, решили финны сами ушли. Ага, даже пушки бросили, что у нас же и захватили. Так что начали спешно формировать боевую группу, что пробьёт по дороге проход к нашим. По пути три деревни, где ранее стояли наши гарнизоны, захваченные финнами. И что важно, в кулак, что будет прибивать коридор, включили и наш батальон. Командовал операцией начальник штаба Восемнадцатой стрелковой дивизии, полковник Алексеев.
***
- Не годен, - наконец поставил свою резолюцию последний член медицинской комиссию, перед которой я стоял в больничной пижаме.
Ура, я проскочил. Дело было в госпитале, в Ленинграде, где я нахожусь вот уже как полтора месяца, под наблюдением врачей. Затянули, думал раньше решат. Наконец стало известно, что меня ждёт, и это радует. То, что служить мне не нравиться и хочу вольную, мой лечащий врач из медсанбата Восемнадцатой стрелковой, та пережила войну, в курсе, то что надо написал. Не зря я его подкармливал. Так что как война закончилась, подписали перемирие, меня сразу по направлению в тыл, тут уже в Ленинграде со мной врачи армейского тылового госпиталя работали, к двум подходы нашёл и вот результат, меня комиссуют. Не думайте, что решение окончательное. Через два года повторная комиссия. То есть, решение на два года действительно. Мне хватит. Мне ещё дали направление на санаторий, для армейцев. Как-нибудь обойдусь.
Думаю, стоит описать что дальше было, когда я финнов побил, что нас блокировали. Наш боевая группа, в две тысячи активных штыков, по всей дивизии тёплые вещи искали, двадцать два танка, нашего батальона, восстановили ударными темпами и экипажи сформировали из легкораненых и простывших. Мой взвод в дозоре шёл, я сам вызвался, за танками буксировались сани с бойцами, так что сбивал всё что было. Сапёры взрывали завалы, мины уничтожали. Первую деревню мы сходу захватили. Ещё бы, там три голема поработали, что имели мой внешний вид. Там я в одной избе достал девчат, что из медсанбата забрал, и Райнова. Все простужены были, я подлечил уже, сразу как достал, введя в искусный сон амулетом. Амулет разрядился, но все
