Махинации самозванца - Илья Николаевич Романов
Слегка перекусив со своей братией, мы поехали трясти наследство из банкиров. Вот тут я обломался. Банк меня обломал. Налички кот наплакал. Что-то вроде двухсот семнадцати золотых. И всё! С двух счетов! Для одного человека это капец как много. Для целого баронства это мало. Дополнительно смогу содержать увеличенную дружину ещё четыре-шесть месяцев…
В поездках сознание то просыпалось, то засыпало. Я дремал на коне. Белый день, а тут такая процессия во главе со мной, дремлющем на шее Колбаски.
Обратный визит в родную таверну мало оставил воспоминаний. По возвращению меня ждало письмо. Пришлось отдавать письмо Освиру, всё же он знает местные писульки, это я про письменность. Письмо от графа, бати Адруса. Суть письма.
«Тебе читают. Я знаю, ты неграмотен. Знаю, что удалось. В расчёте. Берегись».
Вот и как понимать письмо? Интуитивно понимаю, что от старого графа Мубера подлянок ждать не надо. Вопрос в другом, на что он намекает?
Письмо, да если толком, то писулька, меня озадачило. Хорошо рядовым, у них голова не болит…
Внизу, на первом этаже таверны набирала оборот пьянка. Мои праздновали мою баронскую корону. Наивные, они, наверное, думают, что вместе с признанием моего статуса королём все проблемы долины исчезнут.
Я своей кислой рожей не стал им портить праздник. Сидел в одиночестве на втором этаже в своей комнате и держался руками за голову. Блин, откуда денег взять на содержание дружины. Как уцелеть моим при следующем штурме стены. Что делать с дикими расами. Как отмахаться от поклёпов второго отдела в мою сторону. И на хрена я во всё это влез…
Краткий сон забытья. Проснулся. На душе кошки скребут. Тошно от самого себя. Я уже отошёл от пьянки. Почти что трезвый и потому ещё более противно. Напиться бы, но нельзя. Напьюсь, будет хуже. Я себя знаю. Пьяным накосячу. А потому, терпи, казак, атаманом будешь.
Когда мне надоел гул внизу таверны, я спустился. Мои пьянствовали. Я нацепил довольную лыбу на лицо. Скрыл свои тревоги. Пейте, родные. Ешьте, родные. Я даже буду улыбаться, чтобы никто из вас не понял, что мне хреново…
Постепенно общий гул таверны меня захлестнул. Я смотрел на них. Вспомнил, что мне когда-то говорили. Сашка говорил много, но запомнил я одно: «Живем сегодня. Завтра кто знает. Живи!»
Сашка прожил ещё три месяца. Врать про шальную не буду. Так получилось. Свои же добили, чтоб не мучился… Живу, брат. Спасибо за совет…
Пил отвары трав. От алкоголя почти нос воротил. Почти, потому что иногда нельзя не выпить. Не поймут. В какой-то момент я понял, что если нельзя остановить пьянку, то её надо возглавить. А куда нам пьяным ехать?! На ум пришло только одно имя…
Вечереет. Собирались всемером. Я, Гумус, Ивар, Могр, адвокат, Свельд и Ург. Остальные не то что вповалку, но так сказать, не совсем трезвые…
Выехали мы спустя полчаса после моего волеизъявления. Пока лошадей седлали, пока мои братались, пока допили, что до этого было налито…
Засада нас ждала недалеко от таверны. Каких-то сраных пятьдесят метров от таверны, и Свельд слег с арбалетным болтом в груди. Меня болт миновал чисто по случайности. Я был в конце конной процессии. Был не в настроения и потому плелся в конце. Свельд, будучи ведущим, получил по полной. Два арбалетных болта для надёжности, и он слёг с лошади с кровавой пеной на губах.
Суки! Он не жилец. Несколько минут, и кровь заполнит лёгкие… Кто же мог подумать, что во главе процессии будет не сам барон, а один из его дружины…
Ивар, несмотря на то что был далеко не трезв, среагировал первым. Первым соскочил с лошади. Орал что-то нелепое:
– Бей!
По кому бить? Где они?! Я прикрывался боком Колбаски. Что-то орал. Нелепо умереть от незримой смерти, когда сам не можешь отомстить. Уроды! Шутка про снайпера и бегство смешна только тем, кто не попадал в такие ситуации.
Мы спешились. Прижимались к стенам. Гад! Я знаю, что ты, сволочь, на высоте. Чердак, крыша, окно второго этажа и прочее.
Ивар с кем-то схлестнулся. Суки! Помочь! Рвусь в первые ряды. Пытаюсь врубиться, спасти своего, но был бортанут своими. Могр бдит…
Весь бой свёлся до нелепого. Я смотрел на трупы двух убийц. Один снизу, один сверху. И всё?! Какие у вас реакции вызывают ваши убийцы? У меня вызвали смех. Немного попинал их трупы и смеялся…
– Ты как? – кто-то тряс меня за плечо.
А я тупо пинал труп. Вам, может, это и непонятно! Вы считаете меня ублюдком. Он, сука, труп пинает! А вам не пришло в голову, что с этим парнем я знаком несколько месяцев! Как я ещё могу действовать?!
– Нормально я… – скинул плечом руку с плеча. – Едем…
Мои, думаю, меня не понимали. Темнеет, неудавшееся покушение, и мы, сдавшие труп Свельда ближайшей дружине, едем дальше по улицам Шакти. Договорились, что его оформят и подвезут к утру к нам в таверну. Завтра его похоронят за счёт города. Да и вы, думаю, меня не поймёте. Впоследствии, с утра, на похороны я не пошёл, там от моего лица был Гумус, Могр, вечно подбухивающий бард и пара его товарищей. Утром меня как обычно ждал сушняк и похмелье.
Вечер продолжался. Всё просто. Стены давят. Хочется простора, а вокруг узкие улочки засранного города. Это для вас этот сраный город очередное упоминание, а для меня это кусок моей жизни. Я тут почти год месил грязь улиц в патрулях. Тут у меня было и горе, и радости. Тут я встретил свою женщину. Говорю кратко и без лишних эпитетов, но кто-то, может, поймёт и без уточнений…
Надо ли удивляться, что маршрут нашей процессии случайно прошел мимо дома Халлы. Я посидел на Колбаске. Всё взвесил. И мы уехали дальше. Я для них очередной чужак. Спал с их дочерью, и всё на этом. Да и если честно, то что я мог им сказать. Пролить очередные сопли за её душу. А им или ей это надо?! Вот и всё. Поэтому и не зашёл в дом.
Дальше я чудил. Поддатого дебила понесло через Шакшу, Послы, Зареку, Весёлый в Чистый. Я вспомнил, к кому ревновала Халла. К Алёне. К ней я не испытываю ничего, кроме чувства локтя со своей землячкой. Ну, если и не землячкой, то хотя бы к той, с кем говорим на русском языке.
Помню, что меня рвало от улыбки. Это когда от улыбки сводит
