Сергей Дмитрюк - Лик зверя
В горле у меня пересохло. Ноги сделались ватными и отказывались слушаться. Из каких же глубин космоса он прилетел сюда? Сколько парсек пути преодолел, прежде чем оказаться в этой пещере? Спутанные, обрывочные мысли скакали в голове. Мне не верилось в реальность увиденного. То, чего люди Земли ждали многие века своей истории, отчаянно верили и надеялись, сочиняли об этом сказки и легенды, наконец случилось! Прямо передо мной стоял летательный аппарат, сделанный рукой другого разумного существа, может быть, прилетевшего из другого конца Вселенной…
В голове у меня снова началась лихорадочная скачка мыслей. Я на время забыл о погибших товарищах, о грозившей мне смертельной опасности. Душу наполнили смешанные чувства: радость, волнение, отчаяние, тревога — все перемешалось сейчас в ней. Я стоял в растерянности и нерешительности. Я совершенно не знал, как нужно поступить, что сделать в этой ситуации. Я был абсолютно не готов к подобной встрече. В каком-то полусне я сделал несколько шагов по направлению к таинственной пирамиде, и вдруг меня словно прорвало: я сорвался с места, подбежал к ней, пытаясь соединить в единое целое отдельные картинки, выхватываемые воспаленным сознанием, осмыслить увиденное.
Вблизи пирамида оказалась гораздо больше, чем показалось вначале. Внизу ее, где основание касалось каменного пола пещеры, располагалось утолщенное широкое кольцо. Грани пирамиды были странного голубовато-серого цвета, с какой-то матовой подсветкой, исходившей как бы изнутри загадочного аппарата. Было трудно понять, из чего он сделан. Это был явно не металл, но тогда что же?
Я дотронулся дрожащей рукой до корпуса неведомого корабля, пересилив некоторую нерешительность. Материал, из которого он был сделан, на ощупь казался шероховатым и теплым, но мне по-прежнему было трудно понять, что это такое. По каждой грани пирамиды были прочерчены неглубокие желоба, шириной с мою ладонь. Поверхность внутри желобов гладкая и тоже ощутимо теплая. При каждом моем прикосновении она слабо мерцала. Количество желобов на каждой грани аппарата было различным: от одного до девяти. Всего же граней у пирамиды я насчитал пять.
То, что издалека я принял за воронкообразные впадины, на самом деле оказалось округлыми выступами, похожими на большие линзы. Эти выпуклости были разбросаны по всей поверхности корабля, и количество их везде было равным — по пять на каждой плоскости. Мне показалось, что они отлиты из какого-то прочного стекла или выточены из огромных кристаллов. Я заглянул в одну из таких «линз»: в голубоватом тумане плавали какие-то неясные контуры. Ничего больше мне разглядеть не удалось, только на гладкой сферической поверхности «линзы» появилось мое смутное отражение.
Постепенно я оправился от первоначального потрясения и стал приглядываться ко всему более внимательно, пытаясь понять, что здесь к чему.
Над аппаратом зиял громадным отверстием круглый колодец. Из него лились ярким потоком солнечные лучи, опускавшиеся в пещеру гигантской колонной света. Я посмотрел наверх: края колодца неровные; камень здесь явно оплавлен. Яркий солнечный свет слепил глаза. Вверху, на полуторастаметровой высоте, был виден кусочек необычайно яркого голубого неба; где-то в сверкающей вышине едва различимые точки птиц кружились над скалами. Значит, колодец этот пробит сквозь всю толщу скалы, чтобы аппарат мог спускаться сюда, в пещеру?
Я восхитился и невольно ужаснулся мощности того излучателя, которым была проделана эта, поистине титаническая, работа. Нам, на Земле, до таких мощностей было еще далеко. Я вернулся к аппарату и продолжил свой осмотр.
Наверху его, где вершина пирамиды была как бы отсечена, светились крохотные розовые огоньки, расположенные цепочкой вдоль каждой грани. До этого я не замечал их… Может быть, это оттого, что я был ошеломлен увиденным?.. Но где же тот, кто прилетел на этом диковинном корабле? Он должен быть где-то рядом или внутри аппарата!
Я снова проглотил подступивший к горлу колючий ком. Нервы гудели, как перетянутые струны. Я обошел таинственный корабль кругом, ища какой-нибудь вход, но, к моему удивлению и огорчению, ничего не обнаружил. Поверхность корабля казалась монолитом, отлитым из одного куска неизвестного мне материала, на котором не было ни малейшего зазора или щели. Я не смог отыскать ни подобия каких-нибудь люков, ни выхода вентиляционных труб или зрительных приборов. «Линзы» также составляли единое целое с корпусом корабля и были как бы выдавлены изнутри него. Они не могли быть и иллюминаторами или служить объективами оптических приборов, выведенными за обшивку. Сколько я ни думал, но понять их назначение так и не смог. Не ясна мне осталась и необходимость желобов на поверхности корабля.
Окончательно расстроенный, уже не надеясь хоть как-то попасть внутрь аппарата, я отошел от него в сторону, рассматривая неприступную пирамиду с расстояния в десяток шагов. И снова ко мне пришли растерянность и огорчение, постепенно переходившие в отчаяние, а первоначальная радость открытия ушла.
Вдруг что-то произошло с кораблем. Поначалу я даже не понял, что именно. Он словно отодвинулся от меня, как если бы часть пространства — та неосязаемая зрительная плоскость, которая разделяла меня и его, — вдруг сместилась бы во времени на несколько минут вперед. Я увидел, как постепенно разгораются розовые огоньки на вершине пирамиды, как они становятся ярче. Розовые лучи падали от корабля вниз расширяющимися веерами, пересекаясь с колонной солнечного света и образуя причудливое перламутровое сияние. Мне показалось, что в пещере нарождается утренняя заря. По каменным стенам побежали розовые и золотистые блики, словно волны космического прибоя.
Один из этих лучей упал на меня. Я зажмурился, но странный свет не ослепил, он как бы растворялся в пространстве, становился невидимым и в то же время ощутимо присутствовал здесь, в пещере. Я почувствовал легкое головокружение и странную, незнакомую мне слабость; пошатнулся, готовый упасть вперед. Мне показалось, что уже не розовый свет исходит от корабля, а золотистый — мягкий и теплый, как солнечные лучи. И вдруг мой мозг прояснился. Я все еще стоял у инопланетного аппарата, но уже не видел ничего вокруг, оцепенев от страха.
«Наверное, робот», — подумал я, хотя до этого в пещере не было ни одного робота, а войти незаметно он не мог. Кожу на шее и спине начало жечь; ощущение неподвижного тяжелого взгляда, остановившегося на мне, становилось невыносимым. Я бессознательно втягивал голову в плечи и все сильнее наклонялся вперед. Вдруг земля стала уходить из-под ног. Я пришел в себя и резко обернулся.
В первую секунду мне показалось, что пещера по-прежнему пуста. Хотя нет, что это я? В глубине, у входа стоял человек… Человек ли? Я тревожно всматривался в это существо. Сердце бешено колотилось в груди, едва не выскакивая оттуда. Сначала я не понял, есть ли у этого существа руки и ноги. В первую минуту мне показалось, что я вижу большую, словно раздутую, серую массу. Мои глаза не отрывались от его головы — огромная и сплюснутая к затылку, она была совершенно гладкой, покрытой сероватой кожей, а спереди на меня смотрели два выпученных «рыбьих» глаза, мутновато-желтого цвета, с какими-то дугами и наплывами в глубине. Эти огромные глаза занимали большую часть головы существа. По краям их окружали плотные складки кожи. Там, где у человека должны были быть скулы, эти складки собирались в выступающие валики, отходившие назад, к затылку.
Постепенно у меня начало появляться отвращение при виде этого отталкивающего «рыбьего» взгляда. Подсознательно я ожидал увидеть нечто прекрасное, чем-то похожее на меня существо. Сейчас же я испытал глубокое разочарование.
Существо это сделало неуловимое движение, и я с облегчением для себя отметил, что у него есть ноги — слишком короткие и сильно раздутые в человеческом понимании, но, несомненно, ноги! — и руки тоже. Теперь я заметил и их. Они были столь же короткими и толстыми и заканчивались несколькими плотными валиками, снабженными короткими отростками, кажется, двумя… или, может быть, тремя? Я не смог рассмотреть этого как следует.
И тут, словно молния, меня пронзила одна мысль: ведь все, что я вижу, это только внешнее, камуфляж! Это не само существо, а лишь существо в скафандре! Искра радости обожгла мне сердце. Ну конечно же! Как я сразу не догадался об этом? Потому так чудно и отталкивающе выглядит голова существа — ведь это не голова вовсе, а шлем! И отнюдь не серая кожа покрывает его тело, а материал защитного костюма! Складки на груди говорят о разности давления внутри скафандра и снаружи. Он, видимо, наполнен воздухом, поэтому и кажется таким раздутым. Сейчас я даже различил тонкие шланги, тянувшиеся от пояса скафандра, где различался складчатый обвод, за его спину, которые я вначале принял за обычные кожные наросты.
