Михаэль Драу - Форма жизни
Йохан невольно передёрнулся при воспоминании о жутком биологе. Объятия виснущего на нём Лорэлая вдруг показались холодными, давящими, совсем не приятными. А, к чёрту!
Они раскидывали одежду где попало, пока перемещались от холла в спальню.
Дива тянулся поцеловать его в губы, но Йохан отворачивался, не в силах побороть брезгливость перед мёртвым. Трахать труп — пусть и самодвижущийся — это одно, а вот целовать его… Это уже слишком!
— Ну поцелуй меня, поцелуй… — шептал Лорэлай, тычась холодными губами в щёки, виски, лоб Йохана, но тот упрямо уворачивался, властно опрокидывая его на серебристое гладкое покрывало.
Вот теперь — пусть и кричит, и стонет, всё равно! Звукоизоляция тут хорошая. И никто им не помешает. Бояться некого, Резугрем далеко.
Экстаз был слегка испорчен этой неожиданной мыслью, словно кислинка вплелась во вкус чуть подпорченного молока.
Йохан лежал на спине и курил, задумчиво и хмуро рассматривая зеркальные панели на полотке. Чёрные волосы Лорэлая разметались по всей подушке. Он пододвинулся, прижался и глубоко вздохнул.
Чёрт возьми, прямо как живой!
Йохан усмехнулся.
— Что такое? — спросил Лорэлай, приподняв лицо.
— Да забавно всё это. И как на это посмотрит твой хозяин. Он у тебя, часом, не ревнивый?
Вроде бы шутка. Но почему-то Йохану не было весело.
— Ах, Эрих! — сказал Лорэлай с горечью и раздражением. — Ему плевать на меня. Лишь бы слишком сильно не раздражал правительство. А уж с кем я сплю — это его не касается. Как и меня не касается, с кем спит он.
Йохану показалось, что голос Дивы дрогнул, словно пальцы виртуоза-арфиста нечаянно задели лишнюю струну.
Чтобы сменить тему, Йохан взял в свою ладонь руку Лорэлая, погладил пальцы и задумчиво проронил:
— Слушай, а почему ты тёплый? Ты ведь мёртвый.
— Я живой, — прошептал Лорэлай с нажимом. Заставил Йохана посмотреть на себя. — Я говорю, чувствую, мыслю, передвигаюсь, я могу испытывать боль и радость, могу дышать и плакать. Почему же я мёртвый?
Лорэлай склонился к его губам. Йохан замер, не успев среагировать. Губы Дивы мягкие, чуть горьковатые. И тёплые. Тёплые!
Долгий, спокойный поцелуй медленно перетёк в осторожные ласки. Потом Лорэлай переместился так, что чуть прилёг на грудь Йохану. Почувствовав деликатные ладони на внутренней стороне своих бёдер, тот встрепенулся.
— Эй!
— Ну что такое? — хрипло прошептал Лорэлай.
— Не пройдут такие фокусы, — усмехнулся Йохан, проведя указательным пальцем по губам вампира. — Со мной ты сможешь быть только «снизу»!
Лорэлай на секунду скривился от неудовольствия, но быстро состроил покорное лицо:
— Если ты хочешь…
О да, ещё как хочу, думал Йохан, когда прижимал его за загривок к постели. Если это всего лишь жестокая игра, и вероломный Дива позже нажалуется Резугрему на какое-нибудь «изнасилование», то пусть заранее получит всё сполна.
Лорэлай вскрикивал так, будто ему было больно.
— Не ври, — тяжело дышал Йохан. — Ты не можёшь чувствовать боль, ты мёртвый.
Пальцы вампира впивались в серебристое покрывало, ноги напрягались, когда Йохан вцеплялся в бёдра. Простыни давно уже скомканы, сбиты, пара овальных подушек беззвучно шлёпнулась на пол.
Когда это буйство прошло, Дива потянулся, как сытая кошка, и проговорил низким, грудным баском, обволакивая Йохана бархатом своего голоса:
— Пожалуй, идея «только снизу» не такая уж плохая…
Шалава, подумал Йохан, тоже вытягиваясь на постели и глубоко дыша. Да, не плохо. Совсем не плохо. Дива повернулся к нему и принялся самым кончиком языка ласкать его ухо. Неприятно. Язык чуть тепловатый и шершавый, как у кошки. Почти сухой. Йохана передёрнуло. Он отвернулся и буркнул:
— Слушай, передай мне сигареты.
— Курение убивает, — промурлыкал Дива, всё-таки дотянувшись до зажигалки и пачки на столике.
— Да, да, — скривился Йохан, прикуривая.
Лорэлай продолжал приставать.
— Слушай, ты что, никогда не устаёшь? — отстранил его Йохан.
— Нет. То есть, когда я сам того не пожелаю. Я контролирую свои вегетативные функции. Я ведь мёртвый, — ядовито напомнил вампир.
— Мне кажется, или тебя это и правда задевает? — Йохан начинал веселиться.
— Да, меня это задевает, — Лорэлай сладко улыбнулся, нагло демонстрируя острые клыки.
— Ну ладно, ладно, — примирительно потрепал его по плечу Йохан и притянул к себе, пригласив прилечь на свою грудь. После того, как сигарета была докурена, Йохан спросил серьёзным тоном:
— Лори. Зачем тебе это?
— М? Что?
— Секс со мной, — от военного прошлого у Йохана осталась грубоватая прямота.
— Ах, это, — Лорэлай немного растерялся, но выдал неубедительный ответ. — Потому что ты мне понравился.
— По городу ходят слухи, что у тебя уже есть фаворит. Малолетка зеленоглазый, — продолжал давить Йохан.
— С малолетками покончено! — зашипел Лорэлай, чуть оскалившись, Йохан даже вздрогнул. — Больше никогда не свяжусь с молокососом!
Потом он погладил Йохана по щеке.
— Зрелые мужчины куда лучше.
— Ведь врёшь же, — улыбнулся Йохан. Лорэлай повернул к себе его лицо и схватил ртом его губы. Йохан вздрогнул. Никогда не привыкнет к этому.
— Ты прав, — томно проговорил вампир, приподнявшись на локте, — у меня есть фаворит. Ты.
— Благодарю за честь, — засмеялся Йохан, впрочем, вполне добродушно. И даже погладил Лорэлая по ничуть не вспотевшей спине. Ручной вампир. Неплохо…
— Давай завтра встретимся, — предложил Лорэлай, обняв Йохана и положив ему подбородок на плечо.
— Ты действительно этого хочешь? — Йохан посмотрел в тёмные вельветовые глаза. И вдруг подумал, что и сам желает услышать ответ «Да».
— Да, — кивнул Лорэлай, — хочу. Я должен идти скоро. Чтобы не пропустить утреннюю инъекцию. Эрих может заметить моё отсутствие.
Йохан почувствовал дрожь азарта. Он, чёрт побери, обошёл самого Резугрема! Это даже забавно. Пожалуй, стоит сделать ставки, насколько ветвистыми успеют стать рога Великого и Ужасного Демиурга Смерти, когда он что-то заподозрит. Йохан тихо засмеялся.
— Что такое? — нахмурился Лорэлай, садясь на постели.
— Представил, что будет, когда твой хозяин обо всём узнает.
— Он не узнает, — проговорил Лорэлай, тронул губы любовника своими и принялся собирать одежду с пола.
Йохан лениво наблюдал за вампиром и с недоумением прислушивался к своим ощущениям. Они с Лори играют в опасную игру. Они идут против могущественного техногенного некроманта. Впрочем, тот сам виноват, что Дива кинулся на первого попавшегося мужчину. Впрочем, конечно, Йохан не обманывался на сей счёт — «первым попавшимся» он никак не мог считаться. Он всё-таки фактический владелец «Танатоса». Сильный мира сего.
Может быть, это обстоятельство и послужило катализатором бешеной страсти Лорэлая?
Эта мысль не очень понравилась Йохану, он даже стиснул челюсти. А впрочем, что здесь такого? Они прекрасно провели время и проведут ещё много таких жарких ночей вместе. И какая разница, кто какие цели преследует? Если постоянно держать в уме возможные планы Лорэлая заполучить кусочек корпорации, то все его хитрости и интриги окажутся бесполезны.
Пока Йохан перетряхивал в уме такие противоположные мысли — от сочувствия до цинизма, Лорэлай успел одеться и накинул на плечи кожаный френч.
— Ты закроешь за мной? — спросил он, пригладив выбившуюся прядь.
— Здесь всё автоматическое, — ответил Йохан, а потом погладил смятую простынь сбоку от себя. — Иди ко мне, до утра ещё далеко…
— Я хочу успеть… хм… перекусить, — игриво ответил вампир и улыбнулся. Блеснули клыки. Йохан нервно улыбнулся в ответ.
— Не смею задерживать, — ответил он, закидывая руки за голову. — И даже не возражаю, если ужином станет кто-нибудь из моих милых соседей.
Лорэлай захохотал своим красиво интонированным театральным смехом. Йохан тоже усмехнулся. Вампир вдруг плавно приблизился, положил уже окончательно остывшие пальцы на чуть колючий подбородок любовника и промурлыкал:
— Ты плохой мальчик…
После чего медленно и тщательно облизал его губы, как подтаявшее мороженое. Йохан удержался от того, чтобы не сплюнуть от омерзения.
— Ты тоже не ангел, — ответил он вместо этого.
Лорэлай распрямился и улыбнулся:
— Хм. Мы идеальная пара!
После чего покинул комнату.
Йохан некоторое время лежал в тишине и почти полной темноте. На стене переливались проникавшие с улицы бледные огни плазменных рекламных щитов. Казалось, чьи-то тени мелькают в углах просторной комнаты, не захламлённой громоздкой мебелью вроде той, которой Дагмар — да покоится его душа с миром — обставлял свой кабинет.
