Дэн Абнетт - Двуглавый орел
Затихли литавры, умолкли горны, и в наступившей тишине стал слышен лишь приглушенный говор напряженно ожидающей чего-то толпы. Неожиданно в центре огромного зала пришел в действие гигантский гололитический проектор. Пространство над ним подернуло рябью, и постепенно стало проявляться мерцающее голубое изображение десяти метров высотой. При виде его небесные воины буквально завыли от восхищения, и их усиленные аугметикой голоса заставили дрожать испещренные рунами стены ангара.
Перед всеми ними предстало изображение лица. Обаркону это лицо виделось прекрасным, хотя одновременно оно и устрашало его. Он знал, что точно такое же изображение появилось сейчас на каждом мобильном аэродроме и в каждом Командном Центре захваченных южных территорий. Сотни тысяч небесных воинов, вождей летных эшелонов, лорд-офицеров Кровавого Пакта и жрецов смерти, не отрывая взгляда, смотрели на это лицо и боготворили его.
И тем не менее, как и множество раз до этого, Обаркону показалось, что оно сейчас глядит только на него, и ни на кого больше.
В этот момент лицо Анакванера Сека — магистра варлорда, великого и ужасного Анарха, преданного и верного помощника самого могучего Урлока Гаура — начало говорить.
— Завтра, — прогремел его голос, — будет великий день! Кто прольет кровь в небе?!
— Мы-ы! — простонали они, все как один.
— Тогда готовьтесь! И пусть наши враги падут, охваченные адским пламенем!
Высший пилотаж
БИТВА НАД ЗОФОНИАНСКИМ МОРЕМ
773. М41 по имперскому летоисчислению, день 270
День 270
Остров Люцерна. Местная ВБ, 05.01
— Джагди! Джагди!
Командир открыла глаза, но глубокий сон, в который она провалилась несколько часов назад, не сразу отпустил ее. Какое-то мгновение Бри даже не могла понять, где находится, пока суровая реальность, словно ноющая зубная боль, не напомнила ей о себе.
— Джагди!
Она повернулась. Над ней в полумраке комнаты дежурных экипажей стоял Бланшер. Командир почти в полном летном снаряжении лежала на кушетке. Эгги Дель Рут спала рядом на кресле.
— Дай мне секунду, Мил, — пробормотала Джагди, медленно приподнимаясь на лежанке и сбрасывая обутые ноги на пол.
— Не думаю, что в данных обстоятельствах мы можем себе это позволить, — ответил тот.
Джагди проследовала за ним в небольшой зал для проведения инструктажей. Там уже стоял Вилтри, который, скрестив руки, задумчиво глядел на большой зеленый экран ауспекса. Транслируя с главного монитора Командного Центра все проводки находящихся в воздухе авиагрупп, этот экран заливал помещение нежным изумрудным светом.
Если не считать с полудюжины объектов, которые система опознавания идентифицировала как имперские патрули, на экране сейчас ничего не было видно.
— Никакой активности со стороны противника. И это продолжается вот уже три часа, — сказал Вилт-ри. — Ни одного самолета.
— И ты что, все эти три часа глядел на экран? — зевнув, спросила Джагди.
— Никак не мог уснуть, — объяснил Вилтри.
— Наверное, это все твоя женщина не идет у тебя из головы, — улыбнулся Бланшер.
Вилтри рассмеялся, но Джагди показалось, что ее помощник был не совсем далек от истины.
— И вы подняли меня, чтобы показать пустой экран? — недовольно спросила она.
— Послушай, когда в последний раз было такое? — вместо ответа спросил Вилтри. — С тех пор как мы сюда прибыли, они постоянно держали в небе крупные соединения. Так было и до нас, спроси Каминского…
— Ну и что? — пожала плечами Джагди. — Решили одну ночку передохнуть. Знаешь, если целыми днями только убивать и разрушать, то любой устанет…
— Бри… — В голосе Бланшера послышалась укоризна.
— Хорошо, хорошо… Я извиняюсь. Похоже, повышенные нагрузки последних дней сделали меня чересчур легкомысленной. Ты думаешь, назревает что-то серьезное?
— Вот именно, — сказал Вилтри.
— Я придерживаюсь того же мнения, — поддержал его Бланшер. — Я был в Командном Центре. Они там все на ушах стоят. Ясно, что происходит что-то странное. Все базы в Зофонианском море приведены в состояние повышенной готовности.
— Надо поднимать ребят и готовить самолеты к вылету, — решительно заявила Джагди.
Вилтри кивнул и быстро вышел из комнаты.
— Похоже, будет примерно то, о чем ты и говорила, — мрачно заметил Бланшер.
— Это что же такое?
— А то, что мы можем долго сопротивляться, перехватывать их бомбардировщики… но только до тех пор, пока они одновременно не бросят на нас все, что у них есть.
— Да… Пожалуй, мне не следует так много говорить с подчиненными.
— Почему они все сейчас на земле, Бри? Буквально все — до последнего самолета! С какой еще другой целью они могут так себя вести, если только не для того, чтобы подготовить вооружение, полностью заправить свои машины и согласовать план совместных скоординированных действий!
Загудел зуммер внутренней связи, и Джагди даже подпрыгнула от неожиданности. Бланшер взял трубку:
— Ангар три, звено «Умбра» слушает… Так точно, сэр. Понял. Подтверждаю. — Он повесил трубку. — Только что объявили повышенную готовность номер один. Дальнодействующие ауспексы зафиксировали значительное повышение температуры воздуха над всем южным побережьем.
— И что это может означать?
Бланшер пожал плечами:
— Не знаю, может быть, в одно и то же время запустили огромное количество двигателей?
В ангаре зажглись фонари. Механики отчаянно старались успеть осуществить последнюю предстартовую проверку самолетов. Через ворота ангара внутрь проникал лишь слабый рассеянный свет — первый предвестник скорого утра. Бродя по взлетной полосе, Мар-квол жадно вдыхал йодистый запах моря, его холодный воздух. Он тщетно пытался успокоить нервы. Сейчас напряжение охватило уже всех. Одних — потому что они догадывались, что может вскоре произойти, других — ровно наоборот, потому что они и понятия об этом не имели.
— Ну что, Марквол, все в порядке? — подойдя к нему, спросил Ван Тул.
Внешне он был совершенно спокоен и с аппетитом доедал свой сухой паек. «И как только он может есть в такой момент?» — удивился Марквол, а вслух бодро ответил:
— На четыре-А.
Ван Тул улыбнулся, и юноша заметил, что десны у того все еще кровоточат, очевидно как последствие гипоксии. «Сохрани меня Трон! — подумал он. — Из всех смертей, какими только может умереть человек и какие только можно себе вообразить в самых страшных кошмарах, не является ли эта наихудшей? Быть отравленным дыхательной смесью. Умирать, даже не осознавая, что ты умираешь!»
Ван Тул кивнул на Дэрроу, который нервно прохаживался вокруг своей «Громовой стрелы»:
— А паренек-то показал себя вчера совсем неплохо, а? Отличное начало!
— Да, неплохо… — согласился Марквол. Он сейчас напряженно решал, сумеет ли побороть подступающий приступ тошноты, или все же следует побежать в уборную. — Он был великолепен. Они все выглядели неплохо.
— Помнится, еще вчера ты пел совсем по-другому, — заметил подошедший к ним Ранфре.
Марквол пожал плечами:
— Просто хочется надеяться на лучшее. Я надеюсь, они отличные летчики… потому что, если это не так, все мы подведем командование.
Вилтри застегнул летную куртку и натянул перчатки.
Обернувшись, он увидел, что к нему подходит Джагди.
— Что-нибудь прояснилось?
Та отрицательно покачала головой.
— Послушай, Бри… — неуверенно начал он. — Хотел сказать тебе одну вещь…
— Что?
Он улыбнулся:
— Да нет, ничего. Сейчас, пожалуй, не время — скажу позже.
Джагди кивнула и пошла дальше, решив перед вылетом обойти всех подчиненных. Земмик сидел на раздвижном походном стуле и механически перебирал свои многочисленные амулеты. Один за другим, снова и снова. Кордиаль и Дель Рут, чтобы снять напряжение, стали бросать кости.
— Ну как у вас двоих, все в порядке? — спросила Джагди.
— Так точно, мэм, — откликнулась Дель Рут.
«Какая у нее все-таки приветливая улыбка!» — подумала Джагди.
Не то чтобы мужчины находили ее очень привлекательной — для этого у нее, пожалуй, были слишком суровые черты лица и тяжелый подбородок, — но она, несомненно, принадлежала к тому типу женщин, которых отец Джагди когда-то давно называл «милыми».
— А у тебя, Кордиаль?
Кордиаль усмехнулся и похлопал по лацкану летной куртки:
— Не хотите перо на удачу, командир?
Скальтер оживленно беседовал с Бланшером, проясняя для себя какие-то узкотехнические вопросы, связанные с подачей горючего. Он выглядел на удивление спокойным. «Надежный человек, сразу видно», — подумала Джагди.
Каминский держался в стороне от других и, стоя у самых ворот ангара, напряженно вглядывался в постепенно проясняющееся небо.
