Олег Рыбаченко - Удар русский богов
Первый фашистский танк оказался старым знакомым Т-3, его длинная пятидесяти миллиметровая пушка торчала как вытянутый слоновый хобот. Сзади на лыжах ползли эсесовцы. Какой-то дед-полицай указывал путь фашистам, его везли на санках, и гитлеровский прислужник потягивал шнапс.
Светлана, спрятавшись за деревом, поставила прицел и прошептала.
— Предателя не убивать, его пусть судит народ.
Танков всего было двенадцать, два Т-3, остальные Т-2. Когда девочка включила лучемет, световой поток неуверенно ткнулся в бронированную машину. Секунду поколебавшись луч прожег броню. Танк рванула, как и в прошлый раз детонировал боекомплект.
Александр открыл огонь сразу из двух автоматов, выкашивая пехоту. Светлана перевела лазер на другой Т-3, и вновь от стального монстра остались одни обломки.
Фашисты палили в слепую, хвойные деревья не давали точно прицелиться, пули срезали ветки.
— За Родину, За Сталина! — Кричал мальчишка, разряжая обойму за обоймой, и не практически все пули в результате беглого огня ложились в цель. Немцы попытались было залечь, а их танки Т-2 ускорить движение, но им это мало помогло, мальчик и девочка хладнокровно расстреливали нацистов. Кроме того, немецкие машины не могли быстро двигаться по снегу, и лазер продолжал прожигать их.
Единственно что причиняло серьезное беспокойство это автоматические пушки нацистов. Разлетающиеся осколки вскоре ранили полуголого Александра, да и Свете досталось.
— Кусаются шмели. — Пробормотал мальчишка.
Светлана сражалась молча, ее луч был естественно сильнее автомата, и вот спустя минуту и гитлеровцев не осталось ни одного танка.
После этого дела пошли веселее. Основное внимание переключилось на пехоту. Вот их лучи резали очень быстро, причем эффект воздействия был не только боевой, но и еще моральный. Не выдержав безжалостной обработки, фашисты побежали, бросив полицая на санках.
Дети устремились за ними.
— Не один нацист не уйдет! — Кричал Александр.
Раненый в крови мальчишка был ужасен, тем более что один осколок разрезал ему щеку. Хлопец орал, подбирая оброненные рожки. От перегрева автомат заклинило, он отбросил его подхватив другой. Александра взлетела в воздух и оттуда расстреливала убегавших.
— Вот так сверхчеловеки — теперь вы калеки.
Спасаться бегством не выгодно, ты не стреляешь, а в тебя стреляют, даже собаки поддались панике. Мальчик и девочка, одна с верху, а другой с низу, гнали врагов несколько километров. Вскоре эсесовский полк был уничтожен подчистую.
— Вот так вычищаем мы гитлеровскую нечисть. Светлана приземлилась и подхватила Александра на руки.
— Полетаем?
— Я сам! — мальчик отбросил руки. И побежал по снежку, его босые ноги угодили в лужицы крови и в результате, на снегу отпечатался узор. Смотрелось красиво, густые алые пятна, на белоснежном фоне, постепенно бледнели и исчезали.
Партизаны подбирали трофеи, чего-чего, а оружия теперь у них было вволю. Кроме того, у немцев были мешки с продовольствием, частично со своим, а отчасти награбленным в деревнях. Приволокли также и пойманного предателя. Дедок дико выл и отбрыкивался потеряв человеческий облик.
— Ну, над этим суд будет коротким. — Произнесла Светлана.
Среди землянок располагалась единственная просторная хата, при этом была столь умело, замаскирована, что ее практически не было видно. Туда и пригласили Сталина вместе с детьми-терминаторами. Победу над гитлеровцами отметили с музыкой, нашлось несколько инструментов и с песнями-танцами. Потом уселись за стол, и выпили, по чуть-чуть налили и главным героям Александру и Светлане. Девочка отказалась.
— Фу гадость!
Александр лишь слегка пригубил, воспоминание о прошлой попойке было слишком сильным.
Потом он согласился спеть интернационал и еще несколько революционных песен, голос у него был хороший, а у Светланы пожалуй даже лучший. Уже вечерело и поэтому, чтобы не тянуть решили устроить суд над предателем.
Народное заседание было кратким, помощь и пособничество оккупантам — петля!
Сталин к вечеру ощущал повышенную активность и не хотел спать, наоборот, в нем кипела энергия.
— Ну, а теперь на двадцатый съезд. Я разберусь с предателями!
Александр хотел, было осуществить перемещение, как Светлана его перебила.
— Сначала верни камуфляж, а то, что голый пойдешь, будешь позориться перед делетами?
Мальчик крикнул на Максима.
— Ты уже полетал и мою форму поносил, хватило! А теперь отдай назад то, что законно принадлежит мне!
Максим неохотно снял камуфляж, нелегко расставаться с мечтой и облачать в простую партизанскую форму, тем более что в чужой одежде так приятно ходить и летать.
Нацепив на себя причиндалы, и почувствовав себя суперменом, Александр оставив партизанам регенератор.
— Вам он нужнее. — Взял, положил руку на браслет и сказал:
— Теперь перенеси нас вместе со Сталиным на двадцатый съезд КПСС.
— В тенек, чтобы нас не видели. — Подсказал Сталин. — Я хочу послушать, какую чушь про меня будет городить враг народа Хрущев.
— Так чтобы нас не было видно!
Ураган времени подхватил отважных путешественников. Партизаны остались стоять пораженные, некоторые раскрыли рты.
Ребята и Сталин оказались в зале двадцатого съезда КПСС, где началось историческое выступление Хрущева. То, что говорил он, было откровенной чудью и бредом сивой кобылы. Сталин слушал его напряженно, он отмечал, что было полуправдой, а что откровенной выдумкой и провокацией. Особенно покоробило вождя, когда его обвинили в трусости, будто это выдумка что он под Царицыным лично водил войска в атаку. Но ведь это правда, он собственноручно рубил шашкой врагов советской власти. Не даром его так уважали и любили в войсках, он никогда не прятался за спины. Как не странно эту путанную, грубую речь лысого мужлана все чаще и чаще прерывали аплодисменты. Шут откровенно потешался над мертвым королем, верно, говорили мудрейшие: почившего льва может лягнуть осел. Тем не менее, у Сталина хватило терпения выслушать все до конца, великий правитель отличался хладнокровием. Про себя отметил, как долго копил против него ненависть этот подхалим и раболепный царедворец. Сколько яда было в его словах, ехидства и своекорыстия. Когда лай бешеной шавки смолк, и делегаты съезда были готовы перейти к голосованию, Сталин поднялся и направился к трибуне. Конечно, и вождь отдавал себе отчет; он рискует головой. Ни кто не даст гарантии, что его жизнь не оборвет пуля убийцы или что разгоряченные зажигательной речью делегаты съезда бросятся на него. Да и сейчас он никто, Сталина могут просто арестовать, и эта зверская толпа будет рада судить былого своего господина, за только что перечисленные преступления. Но иначе он вождь народа не мог поступить, иное означало предать свое дело и свой народ! Его появление вызвало гул изумления, те, кто знал Сталина лично — были поражены сходством, это был их знакомый вождь только чуть моложе. Хрущев побледнел, а затем побагровел. Животный страх душил надменно преемника, достойного управлять разве что колхозом. А когда Сталин встал за трибуну, он как загнанная в угол крыса прошипел.
— Уберите этого ряженого.
Сталин повернулся.
— Это кто ряженый, я или ты? Забыл господин Хрущев, кому лизал сапоги.
Услышав знакомый голос с приятным грузинским акцентом зал, всколыхнулся аплодисментами.
— А что я говорил! — Крикнул ветеран войны. — Товарищ Сталин бессмертен и никогда нас не покинет!
Такова была сила харизмы великого вождя, что настроение зала моментально переменилось, и это почувствовал Хрущев. Дрожа от страха, он неуверенным голосом промямлил.
— Арестуйте его! Куда смотрит охрана?
Однако не таким тоном отдают приказания. Маршал советского союза Георгий Константинович Жуков среагировал быстрее.
— Взять врага народа Хрущева. А Сталину слава на века!
Зал дружно подхватил.
— Слава Сталину, к стене врага народа.
Как быстро изменилось настроение членов политбюро, многие из них совсем не давно аплодировали Хрущеву, а теперь были готовы его затоптать. И только один предатель офицер КГБ Красовский выхватил пистолет, чтобы окончательно убить воскресшего из мертвых вождя.
Светлана опередила убийцу, его выстрел испарил киллера.
— Мы тебя не оставим товарищ Сталин.
— Подобное действие пробудило членов политбюро ЦК КПСС, одни навались на Хрущева, и принялись его бить, другие стали на колени и униженно поползли к вождю.
Сталин смотрел на них с презрением — псы, готовые лизать палку, которая их бьет. Хрущев, по крайней мере, после его смерти осмелел и посмел вякнуть, а эти только увидели Сталина, и их пыл пропал.
— Оставьте его товарищи, еще будет суд истории, и он вынесет свой суровый приговор. А вот вам должно быть стыдно, когда сей петух, кукарекал, никто не осмелился заткнуть ему пасть.
