Никита Герасимов - Вторжение (СИ)

Сканировать окрестности я опасался — такая активность лишь спровоцирует находящегося поблизости Демона, если он, конечно, где-то рядом, что вовсе не обязательно. Так что пришлось ограничиться органами чувств, данными мне с рождения.

Долгих пол часа я пытался обнаружить возможную ловушку, или прячущегося неподалеку Демона, но тщетно. Шажок за шажком я приближался к источнику излучения энергии, и, наконец, понял, что нашей цели здесь нет — на шпалах лежала сброшенная оболочка Певца: руны на пластинах грудной брони, по которым я понял, что это именно его доспех, едва заметно тлели, а все вокруг было покрыто знакомой слизью, успевшей отвердеть, подобно герметику. Первым делом в голову пришло сравнение именно со змеей — неужели Демоны способны на подобное перерождение? Или, быть может, я стал свидетелем эволюции одного из них?

— Эланиэль будет в восторге…

Андрей понял, что непосредственной опасности нет, и подошел ко мне:

— Это еще что за мерзость? А где Певец?

— Видимо, решил обновить гардероб… — я присел на корточки у выброшенной брони, и коснулся пальцами прозрачной пленки, застывшей на поверхности брони:

— Немного похоже на то, что остается после моих медицинских экспериментов…если это так, значит Демон был здесь несколько часов назад.

— Именно тогда его и видели в последний раз.

Подошедший Петр раздосадовано цыкнул:

— Мало того, что он сбежал от нас, так еще и шкуру сбросил! И как он теперь выглядит?

Я встал, поморщившись — запах трансмутационной слизи вкупе с легким амбре разложения создавал неповторимый аромат:

— Ладно…давайте выбираться отсюда — нужно как можно скорее сообщить об этом, — я пнул груду белых костей, — в Центр. Заодно прихватим шкуру этого неубитого медведя с собой…

Отправив Элле краткое сообщение о находке и пообещав доставить артефакт как можно скорее, я принялся помогать апостолам отдирать кости от земли. Надеюсь, оно того стоит…

Обратный путь прошел в оживленной беседе о том, во что же переродился Певец? Я небезосновательно считал, что Демон после линьки стал еще больше похож на человека — учитывая тот путь, который эти создания прошли с начала Вторжения и до сего момента, эта версия появлялась в голове сама собой. Эланиэль согласилась со мной, но предпочла не делать поспешных выводов, дожидаясь трофея у лаборатории.

В итоге автомобиль с броней на борту, найденной нами в тоннеле метро, ожидала целая делегация из нескольких офицеров тыла во главе с эльфийкой. Я с готовностью согласился на предложение принять участие в осмотре останков, и направился вместе с остальными в помещение, где хранились оставшиеся после ликвидации части Демонов. Их, к сожалению, было не так много, как хотелось бы, но даже с такой скудной материальной базой Элла умудрялась плодотворно работать. Особый интерес вызывали, само собой те артефакты, которые хранили в себе так называемую «быструю» магию — именно этим исследованиям Эланиэль отдавала большую часть своего свободного времени.

Результат первичного осмотра костей, оставшихся после эволюции Певца, оказался довольно интересен. Демон вылез из костяного панциря, будто из скорлупы: броня на спине оказалась поделена пополам, открывая свою внутреннюю поверхность, заполненную застывшей слизью. Крупные кости, прикрывающие конечности, так же оказались расщеплены — очевидно для того, чтобы облегчить Демону выход. Изнутри доспех оказался покрыт множеством длинных, но совсем тонких, с миллиметр, гибких отростков. Эланиэль предположила, что они каким-то образом соединяли собой тварь с защитным панцирем, играя роль нервных волокон. Несмотря на то, что Демоны обладали таким органом, как мозг, он не имел для них такого значения, какое человеческий мозг имеет для человека. При серьезных повреждениях или даже его уничтожении Демон далеко не всегда погибал, а зачастую и вовсе — мог продолжать схватку. Правда, действия его становилось на порядок легче предсказать, и серьезной опасности такой противник уже не представлял, но сам факт! Обычно в распоряжении лаборатории попадались отдельные фрагменты тел Демонов: руки, ноги, части костяного покрова, изредка даже с уцелевшими рунами — но никогда еще в руки исследователей не попадался абсолютно неповрежденный Демон! Точнее, его костяная броня — поэтому после поверхностного осмотра и ряда простых тестов нас вежливо, но настойчиво попросили покинуть лабораторию: Эланиэль, как обладательница одной из самых качественных Аур Центра, собиралась самолично исследовать этот артефакт, и присутствие рядом других источников энергии могло ей помешать. Взяв с нее торжественную клятву, что обо всем интересном она поведает мне в числе первых, мы покинули лабораторию и направились к Офицерскому общежитию.

— Денис, как думаешь, она права? Насчет того, что этот Демон стал неотличим от человека? — Андрей взволнованно посмотрел на меня:

— Если это так, тогда я даже не представляю, как с ними бороться. Особенно с их способностью маскировать Ауру… Они же могут напасть в любой момент — и до последнего не будешь знать, кто рядом.

Петр хмыкнул:

— Если Элла права, то вычислить их будет довольно легко.

На наши заинтересованные взгляды он пожал плечами:

— Она же сама намекнула об этом… Да и раньше говорила не раз: демоны появились из энергии, а у той нет собственного сознания. А почему же тогда они, как только появляются — не стоят истуканами, как следовало бы ожидать? Почему сразу бросаются в драку? Потому что их подхлестывает желание командовать, быть на самом верху пищевой — и любой другой цепи. Вот так! А это, в свою очередь, указывает на их слабые места: они вряд ли обладают чувством юмора…или жалости. — он снова пожал плечами, будто не понимая, как можно самостоятельно не дойти до столь очевидного вывода.

Андрей взмахнул на товарища рукой:

— Ты забыл упомянуть о том, кто обрушил на нас эти испытания… Как там его… Галлеон? Гуллеун? Ах да — Галлеан, Эланиэль ведь и о нем не раз упоминала?

— Нужно уметь отделять зерна от плевел, — философски заметил Петр.

— Значит, ты согласен с ее версией, что якобы демоны заимствуют какие-то черты характера у людей, и из-за этого ведут себя как сволочи? — я улыбнулся, глядя на кривляния Андрея, изображающего древнего эльфийского бога.

Петр не разделял нашего веселья:

— Зря смеетесь. Я думаю, что все именно так и обстоит — за исключением Галлеана, само собой. Множество признаков указывают на состоятельность этой гипотезы: хуманификация Демонов тому самый яркий пример. Они что внешне, что внутренне все больше напоминают нас. А теперь еще и ситуация с Певцом… — он повторил свое фирменное пожатие плечами.

— Не верю, что самой яркой чертой человечества являлась жажда власти и желание подгадить соседу… А как же, например, любовь? — я испытующе взглянул на непривычно словоохотливого Миньона. Тот поджал губы и нехотя ответил:

— Не тому человеку ты задаешь этот вопрос, Денис. В моей жизни хватало хорошего, но оно терялось на фоне окружающего дерьма. И заметь — я, в отличие от многих, жил не самой плохой жизнью: хорошо зарабатывал, имел любимую жену, замечательную дочку…но это счастье было для меня одного, понимаешь? Я хранил его внутри себя, берег, как огонек свечи на ветру. А что было вовне? Думаешь, любовь и всепрощение? Нет, Денис, я был той еще сволочью — иначе не получалось. И знаешь что? Я не жалею о том, что прожил именно такую жизнь. Так что любви во мне было всего пару процентов — и те я хранил для семьи. Догадайся, что было остальным? — он скосил глаза на посмурневшего Андрея:

— И Андрюха тоже не ангел. Да чего далеко ходить — ты сам далек от идеала. Следовало бы задать твой вопрос нашей святой эльфийке — думаю у нее готовы конкретные цифры, пускай и с упоминанием ее ненормального бога.

Вау…накипело, однако!

— Значит люди — это жадные до власти, агрессивные и готовые на все ради своей личной выгоды монстры?

Петр горько усмехнулся:

— Не все, но большинство. Это как болезнь — рак есть не у всех — но он есть.

— Ну ничего себе сравнение! Человеческаую доброту ты сравнил с раком?

— Именно. В наше время…ну, в наше уже бывшее время, искреннюю доброту можно было встретить ненамного чаще рака. Ну, может с раком я и перегнул, признаю, но основной принцип ты понял.

Я отрицательно покачал головой:

— И все равно не верю. Ну не может быть все так плохо.

Андрей вклинился в наш разговор, неожиданно для меня поддержав друга:

— Ты просто жизни не видел, Денис. Пожил бы ты с наше…

— Можно подумать… старички-аксакалы.

Они переглянулись с видом родителей, втолковывающих своему неразумному чаду прописные истины:

— Ты на возраст не сильно смотри, ты на опыт смотри.

— Во-во, Петруха плохого не скажет!