Артем Каменистый - Радиус поражения
– Тох! Идут!
– Кто идет? – не понял Тоха, отрывая взгляд от черепахой ползущего бульдозера.
Мог бы и не спрашивать – тещу в гости сегодня никто не ждал.
Свинки приближались по левой дороге. Приличный отряд – не меньше десятка различных машин. Рассмотреть их подробно не получалось: вдоль обочины шеренгами тянутся тополя, да и плодовые деревья на приусадебных участках мешают обзору.
Тоха повернул голову вправо, припал подбородком к трубке радиостанции, нажал на передачу:
– Свинки. Примерно десять машин. Чешут к нам по северной дороге.
– Видим, – прошипела рация искаженным голосом Никитина. – Продолжайте наблюдать. Стрельбу без приказа начинать можно только после нас.
– Понял, – ответил Тоха, поднимаясь. – Лысый, за мной! С той стороны стрелять буду – наверняка Никитин их огнем из цеха встречать решил.
* * *Рощин не знал про строительные аферы бывшего мэра Верхнеглинска. Но если полковник переживет этот день и узнает о его греховной деятельности, то у него появится новая миссия: найти гада и умертвить медленным и особо мучительным способом. За свои прегрешения он должен страдать долго.
Поначалу все шло прекрасно – бульдозер уверенно тащил за собой самоходку тихим ходом на пониженной передаче. Медленно, конечно, но деваться некуда – в гору с грузом иначе нельзя. Затем вышли на участок, где плиты торчали вкривь и вкось, а парочка вообще съехала вниз.
Вот тут-то и начались проблемы.
Съехав с плиты, бульдозер оказался в яме – следующая возвышалась на такой высоте, что не добраться. Тарас ударами многотонного отвала попытался заставить ее опуститься, но лишь выщербил край. Пришлось заняться земляными работами на ограниченной площади. В итоге, скинув плиту вниз, продолжил движение, ломая гусеницами нижележащее асфальтовое покрытие. Но двигался недолго – до новой аналогичной преграды.
Продвижение вперед начало напоминать заплыв сумасшедшего водолаза-глубоководника по железнодорожному пути – от шпалы к шпале. Не будь здесь плит, все было бы прекрасно. Но – увы, этот кошмарик закончится лишь на середине дороги.
Рощин, высунувшись из люка, поглядывал то вперед, то вниз. На душе было гадко. Помочь с выстрелом он не сможет – свою часть работы давно уже сделал, подготовив снаряд. Теперь вся надежда на Онищенко и Егорыча. А полковник здесь непонятно зачем. Его место внизу. Или как минимум рядом с Бакаевым. Можно высадиться с ним чуть выше, там, где склон рукотворного холма прикроет их позицию от ударной волны. И ждать врага.
Но Рощин не останется с ним. Все, что они делают, – его идея. Раз начал он, то и заканчивать будет тоже он. Это будет справедливо.
И по-генеральски.
Среди далеких домов что-то блеснуло – по дороге двигалась черная полоска колонны техники. Грузовики и боевые машины со свинками.
Началось.
* * *– Танк, гаубица самоходная, зенитная установка, три бронетранспортера, три КамАЗа. – Тоха вслух перечислил технику противника и подытожил: – Это фигня! Опасны только танк и гаубица, но Никитин их успокоит сразу.
– А мы что делать будем? – нервно облизывая губы, уточнил Лысый.
– Я буду стрелять, а ты смотреть, чтобы меня не убили, и прикрывать от автоматчиков, если они сунутся сюда.
– Это как я тебя прикрою, если их толпа?! Грудью своей, что ли?!
– Так не надо ждать толпу – надо сразу бежать, как заметят нас.
Тоха, обернувшись, задумчиво уточнил:
– А там этой смолы или гудрона много?
– Полно.
– Ползи назад – и разбирай эту баррикаду. Вокруг чердачной будки и на крышу ее разложи, а потом пулей вниз. Во дворе стоит машина пожарная, а у стены я видел мусора кучу. Там возьмешь бутылок пару – и слей горючки из бака. А потом сюда бегом. Если жарко станет, запалишь всю эту смолу. Дыму и огня будет много – на этом фоне мои вспышки заметить трудно будет, а заметив, можно принять за отблески пожара.
– Да мы тут сгорим тогда! Там гудрона до фига!
– Не успеем мы сгореть: следом еще колонна едет, по-моему, еще крупнее. Пять – десять минут – больше бой не займет. Если повезет, то пятнадцать – двадцать. Бегом давай – через минуту пальба начнется!
Бронетранспортер, возглавлявший вражеский отряд, добрался до перекрестка, развернулся, направился в сторону заезда на отвал. На ходу зашевелил автоматической пушкой, собираясь издалека начать обстрел орудия и бульдозера. Тоха, разглядывая его в прицел, на краю поля зрения засек движение. Юлька! Отмороженная деваха затаилась на куче песка, отсыпанной у бетонной стены. Плевать она хотела на инструкции Никитина – ей подавай место поопаснее. Дождавшись, когда передняя машина пройдет мимо нее, выпрямилась, вскинула на плечо трубу гранатомета. Вспышка выхлопа, почти сразу до ушей доносится хлопок взрыва – зад бронетранспортера расцветает огненным всполохом, выпускает сгусток дыма. Совершенно не похоже на зрелищные обстрелы техники в кинофильмах – не впечатляет.
Танк, резко остановившись, завертел башней, спеша превратить позицию гранатометчицы в песчаную полянку, художественно усыпанную бетонными обломками. Не успел – грохот выстрела слился с громовым ударом подкалиберного снаряда по металлу. Бронированный монстр замер, из раскрытых люков потянулся дымок. Несколько секунд – и новый удар. Но в кого там попали, Тоха не видел: обзор скрывала стена корпуса, в котором затаился Никитин. Очень хотелось верить, что это разлетелась броня самоходной гаубицы.
Все – раз они начали танковый бой, теперь и Тохе можно.
Самые опасные цели: танк и гаубица. Первый уже вряд ли опасен, вторая спряталась от Тохиных глаз. Пришлось выбирать менее лакомую добычу.
Винтовка улеглась сошками на бортик крыши. Дополнительные упоры ставить некуда, да и не надо – дистанция невелика: Тоха и без них не промажет. В окуляре прицела оказался замыкающий колонну бронетранспортер. Как раз из тех, что опасны для танка: на башне целая пачка цилиндрических контейнеров с ракетами. Боевая машина пятилась назад, намереваясь выбраться из пробки, устроенной экипажем Никитина и Юльки. Разворачиваться на узкой дороге, зажатой бетонными стенами, было затруднительно.
Белесое пятнышко на броне. Что это там такое? Жвачку кто-то прилепил или птичка нагадила? Не суть важно – важно лишь то, что оно как раз напротив того места, где, укрывшись за броней, расположился механик-водитель. Как учил прапорщик Онищенко, для прицеливания надо выбирать деталь минимально возможного размера.
Свинка, крутя руль, думает, что сталь его защитит. Ага – щас!
Приклад толкает в плечо, уши сворачиваются в трубочку от энергичного треска выстрела и уже не могут расслышать удара по металлу. А Тохе и не надо слышать: он вновь ловит в прицел то же пятнышко – и опять стреляет.
БТР останавливается, но Тоха не оставляет его в покое – теперь в перекрестье попадает свинка, высовывающаяся из башенного люка. На ней нет прилепленных жевательных резинок или последствий дефекации пернатых, но это не беда – сойдет и стеклянный глаз противогаза. Выстрел, опять поймать машину в прицел… Из люка уже никто не выглядывает, а автоматчики, сидящие на броне, забрызганы чем-то нехорошим.
Смешно – будто из пушки по воробьям бьет. Если не вспоминать о гудящем плече, можно представить, что продолжает заниматься имитацией стрельбы. Для таких дистанций это оружие не предназначено – из него надо работать минимум метров на семьсот. Грамотный, опытный противник засек бы позицию Тохи уже после второго выстрела максимум.
Остатки обоймы Тоха выпустил по пехоте и в район двигателя. И все это время продолжал мысленно отсчитывать секунды. На сорок шестой винтовка перестала стрелять. С начала боя прошло около минуты, враг потерял несколько машин и, судя по нескончаемому грохоту танкового пулемета, пехоты тоже немало пострадало. Но сами свинки до сих пор не удосужились дать серьезный отпор. В ступор впали, что ли? Не ожидали встречи с сильным противником? Привыкайте, твари: это вам не детей по подъездам жечь.
Правее Тохи громыхнуло, следом вспыхнуло в поле зрения – снаряд взорвался на углу укрытия Никитина, обрушив часть стены. Тоха обернулся – так и есть: второй отряд свинок уже метрах в трехстах. Палить начали прямо с ходу. Их побольше, чем в первом, и танков там целых два. Ничего – в Никитина и его мужиков Тоха верил.
Никитин пока оправдывал его ожидания – не стал дожидаться клизмы на засвеченной позиции. Да и удобства ее теперь сомнительны – это как, играя в прятки, часами сидеть в одном и том же, давно засвеченном месте. Многотонный монстр покинул цех красиво – вынес ворота, сокрушил на пути остатки какой-то будки, не переставая поливать из пулеметов все впереди себя, выскочил на дорогу, резво развернулся, замер, выстрелил. Передний вражеский танк будто на стену напоролся – его вроде бы даже назад немного отбросило после удара о лобовую броню. Машина Никитина, плюнув на прощанье дымовой шашкой, влетела в лабиринт гаражей, напоследок успев полоснуть по новоприбывшим из пулеметов, как бы приглашая всех за собой. Идите-идите – там мы вас и похороним.