Роман Глушков - Штурм

А, впрочем, черт с ней, с этой рукой. Вынырнувшему из холодного мрака смерти Кальтеру было негоже придираться к своим спасителям из-за такого пустяка. А также из-за того, что подаренный ему рай выглядел точь-в-точь как то проклятое место, где он прожил последние дни и обрел свою погибель. В конце концов, ему доводилось бывать в местах гораздо более отвратительных. Там, куда добровольно не сунулись бы даже фанаты экстремальных развлечений, не говоря о нормальных людях. А здесь на первый взгляд могли без опаски прогуливаться даже туристы-пенсионеры, наслаждаясь свежим воздухом и дивными природными ландшафтами.

Вновь обретенная Кальтером голова гудела и кружилась, отчего его слегка подташнивало. В теле также ощущались ломота и сильная усталость, которые являлись для него привычными и на них можно было не обращать внимания. Говоря по совести, за все то зло, которое он успел натворить при жизни, рай не светил ему даже с большой натяжкой. Поэтому было бы намного удивительнее, если бы он вообще не испытывал сейчас никаких мук. Так что даже чисто символические, но они были вполне уместны и заслужены.

Однако, если усталость, протез, странный костюм и босые ободранные ноги были в раю еще хоть как-то объяснимы, то присутствие в нем пакаля выходило уже за всякие рамки.

Увидев прикрепленный к протезу «молот» – он был там же, куда Кальтер поместил его перед битвой с проклятыми римлянами, – Кальтер вздрогнул от неожиданности и вскочил на ноги. Не то чтобы он всерьез поверил, будто попал именно в библейский рай, но не сомневался, что находится в каком-то загробном мире. Да и кто бы на его месте усомнился в этом после того, как ему отрубили голову? И не важно, что это был за мир: реальный или иллюзорный. Важно, что он уже не имел никакого отношения к родному миру Куприянова, чей переход между мирами произошел самым убедительным из всех возможных способов – посредством смерти.

Вот только обнаружение здесь пакаля ломало всю эту логичную теорию на корню. Если в этом мире есть артефакты «серых», значит, в нем есть и сами «серые». А если в нем есть «серые», то, значит, никакой это не «тот свет», а все еще «этот». Или как вариант – одно из его параллельных измерений, в котором прячутся «серые» и куда ведут их черные разломы. А раз так, следовательно, Кальтер еще не умер, как бы трагично ни завершился его последний бой.

– Черт бы меня побрал! – выругался он, окончательно приходя в себя и вспоминая, где он в последний раз видел этот гидрокостюм. Кальтер надел его во время бегства на катере с атолла Татакото. И снял после того, как разжился на подступах к Мегалиту более удобной и теплой одеждой… Или, выходит, все-таки не снял, раз гидрокостюм по-прежнему был на нем?

– Черт обязательно поберет вас, господин Куприянов, можете не сомневаться, – раздался у Кальтера за спиной знакомый голос. – Но не сегодня. И, надеюсь, не завтра, потому что у нас с вами есть еще кое-какая неотложная работа.

Кальтер резко обернулся и застыл в недоумении, как будто увидел мертвеца. Хотя почему «как будто»? Подкравшийся к нему сзади Древний и в самом деле был мертвецом. Точно таким же, как сам Куприянов. С той лишь разницей, что римляне не отрубили ему голову, а всадили в него из луков целую тучу стрел.

– Ты?! – оторопело пробормотал Кальтер. – Это правда ты?!

Его удивление было вызвано не тем, что кудесник тоже оказался жив и здоров. Раз уж здесь воскресают даже обезглавленные трупы, то истыканные стрелами покойники, небось, оживают и подавно. Гораздо удивительнее оказалось посмертное преображение Мерлина и его новый наряд.

Теперь это был не растрепанный длиннобородый старец в грязной, рваной хламиде. Вместо него перед Кальтером стоял культурный человек пенсионного возраста в старомодном, но чистом и аккуратном костюме-тройке. Его борода и волосы также были аккуратно подстрижены, сообразно нормам приличия двадцать первого века. В связи с чем Древний смахивал теперь не на дикого колдуна, а на благородного пожилого киноактера вроде Криса Кристофферсона или Шона Коннери.

Довершала потрет нынешнего Мерлина пижонская трость с серебряным набалдашником в виде головы… Кальтер невольно ухмыльнулся: на ней были отлиты лишь смутные контуры человеческого лица, отчего она сильно напоминала голову «серого». Рот которого был вдобавок ко всему широко открыт. И когда рука Древнего лежала на набалдашнике, казалось, что она сжимает череп серебряному «серому» и тот вопит от боли.

– Глазам своим не верю! – покачал головой Куприянов, присмотревшись к старику и убедившись, что он – настоящий, а вовсе не галлюцинация.

– Придется поверить, – усмехнулся тот. – Так же как вы поверили во все то, что с вами здесь происходило. Но теперь, когда вы благополучно вернулись в реальность, у меня больше нет нужды морочить вам голову. Что, признаюсь, является для меня громадным облечением. Не вижу ничего предосудительного в том, чтобы лгать врагам. Но когда мне приходится лгать союзникам, меня от этого всегда сильно коробит. Однако иного выхода не было. Я ведь был с вами совсем незнаком. И потому мне в обязательном порядке требовалось выяснить, кто вы такой, на что вы способны и где лежит предел ваших возможностей. Да и вам не помешало познакомиться со мной получше, раз уж на то пошло.

– Извините, но я что-то плохо вас понимаю. – Кальтер ощутил новый приступ головокружения и, дабы не упасть, опять присел на траву. – В какую реальность я вернулся? И кто вы, собственно, такой, если все, что вы говорили мне до этого, является ложью?

– О, далеко не все, могу вас заверить! – поспешил уточнить Древний. – События, которые вы пережили с того момента, как ступили на этот берег, когда-то происходили в действительности. Было это, правда, очень давно, далеко отсюда и вместо вас и вашего друга Сквозняка в них участвовали совсем другие люди. Но основную хронологию той, бесспорно, великой битвы я воспроизвел исторически достоверно. За исключением ряда деталей, но это не суть важно.

– Так, погодите-ка немного! – Кальтер поднял ладонь, прося кудесника умолкнуть. – Значит, вы утверждаете, что все происходившее со мной здесь являлось галлюцинацией? Абсолютно все без исключения?

– Конечно, нет! У меня элементарно не хватило бы сил создать для вас с нуля такую масштабную иллюзию. Поэтому нам с вами и пришлось совершить увлекательную трехдневную прогулку по горам. Тут я, можно сказать, сэкономил на ландшафтах, предъявив их вам в натуральном виде. Ну а остальное добавил уже от себя. Так что горы и долины, по которым проходил ваш иллюзорный боевой поход, вам нисколько не почудились.

– То есть я разгуливал по горам в бреду, словно псих или лунатик, а вы все это время ходили за мной и… как это правильно сказать…