Тайна врат - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Если велит долг, я тоже согласен, — ответил Ренки, но по его тону было нетрудно догадаться, что все это его отнюдь не обрадовало.
— Ну, не стоит так уж переживать, — успокаивающе произнес Риишлее. — Ваши имена не будут вычеркнуты из истории этого славного похода. При всем моем желании это просто невозможно, армейский мир не так уж велик чтобы вы смогли в нем затеряться! Просто вы будете чуточку в тени и официально получите не больше наград, чем все остальные офицеры других полков, участвовавших в битве. Возможно, я даже сделаю так, что истинные отчеты о ваших подвигах и участии в подготовке победы станут доступны хронистам будущих эпох. Но сейчас придется затаиться. Вам, кстати, судари, пока не мешало бы хорошенько отдохнуть, а главное, обзавестись достойный гардеробом, — сменил тему Риишлее, давая понять, что считает предыдущий вопрос закрытым. — Я распоряжусь об этом. Лучшие портные и самое дорогое сукно… И даже не думайте о деньгах — это меньшее, что я могу для вас сделать. Нет, вид, несомненно, у вас весьма геройский, но, учитывая положение лиц, которым я намереваюсь вас обоих представить, все-таки не мешало бы приобрести немного лоска. А уж потом поговорим и о поисках Амулета, и о множестве других вопросов, которые будут у меня (и не только у меня) к вам.
Тут-то Готор внезапно и выдал эту историю с храмом и непонятным планом на таинственной batarejka…
В гостиницу возвращались молча. Готор размышлял об Амулете, а Ренки переживал о крушении своих планов.
Что и говорить, таил он весьма честолюбивую мечту стать самым молодым генералом в истории Тооредаана, тем более все к этому шло. И после рейда на Тинд, где он неоднократно отличился, и не только как воин, но как достойный командир, мечтать хотя бы о полковничьем погоне он вполне мог себе позволить. Случаев такого взлета было предостаточно.
Ну, пусть не о полковничьем, пусть хотя бы о майорском. Стать майором в неполные двадцать лет — это уже великое достижение, учитывая, что добился он чина не покупкой офицерского патента, а личной выслугой. И пусть формально между покупкой и заслугой нет никакой разницы, офицерская среда прекрасно знает, кто, как и за что получил свои звания и награды. Тут Риишлее был прав — подвиг утаить не удалось бы.
Офицеру с такой репутацией любой полковник будет поручать самые ответственные и важные задания, значит, последуют новые награды и новые повышения. И вообще, кто знает, могли бы и полковника дать. Тогда все вообще стало бы намного проще — до генерала остался бы один шаг, и сделать его, когда вовсю идет война, не слишком сложная задача. А уж генерал… В обществе Тооредаана это весьма высокая ступень, которая сразу вернет его роду прежнее положение, привилегии и богатства.
Но увы. И Риишлее, и Готор были абсолютно правы. Ренки понимал это умом, благо доводов «за» он бы и сам мог придумать хоть десяток сразу. Хватило бы и одного — пойти против решения Риишлее означало бы предать Готора. А ведь для Готора поиск Амулета означал куда больше, чем все награды мира, — возвращение домой. Ренки прекрасно понимал это.
Но понимать — это одно, а принять сердцем крушение всех своих надежд — совсем другое. Ренки было невыносимо горько.
— Готор, — предложил он, проходя мимо кабака. — А давай напьемся? Вдрызг! В конце концов, имеем право. А потом — в бордель! И еще куда-нибудь. Да хоть в кости сыграем!
В ответ Готор, внимательно и как-то слегка печально посмотрев на приятеля, вздохнул и сказал:
— Давай.
Утро было хмурым. Сияло солнце, пели птички, и от этого было тошно вдвойне, потому что утро определенно было хмурым.
Ренки с трудом выпутался из одеяла и сел, сдерживая мучительный прострел в голове и приступы тошноты. Огляделся в поисках подходящего сосуда. Взгляд упал на лежащую на той же кровати девицу. Брр… Стало настолько тошно, что даже блевать расхотелось.
Страшная, с всклоченными волосами и рябым помятым лицом… Это же надо было с такой связаться! Ренки и так был довольно разборчив, а уж после общения со жрицей вообще невольно стал поборником завышенных стандартов женской красоты.
Он с трудом поднялся на ноги, дошел до стола и быстренько влил в себя остатки вина из кувшина. Вино было таким же мерзким, как и шлюха, и весь этот поганый день!
Стараясь делать как можно меньше движений, Ренки собрал свои раскиданные по всей комнате вещи и с омерзением нацепил их на себя. Даже привычная одежда сегодня казалась какой-то грязной и липкой.
Ренки вышел из комнаты и пошел по темному коридору на свет. Свет, оказывается, сиял в довольно просторной гостиной, обставленной столь же пышно, как и нелепо.
Угу… А у окна на диване сидел Готор, весь из себя свеженький и чистенький, уставившийся в какую-то книженцию.
— Ну-с, и как у нас дела? — с улыбкой глянув на Ренки, поинтересовался коварный приятель.
— Изумительно, — пробурчал тот, ища глазами какое-нибудь питье.
— На вот, — заботливо пододвинул ему Готор приличных размеров кружку. — Сок, так и не понял из чего. Но кисленький, тебе в самый раз сейчас будет. Хозяйка, кстати, обещала какой-то супчик от похмелья сделать. Сейчас скажу, чтобы несли!
Острый рыбный супчик принесли довольно быстро, и Ренки, с отвращением вогнав в себя первые ложки, остатки выхлебал еще быстрее. Бросило в жар, прошиб пот, однако в голове просветлело, да и желудок подуспокоился.
— А ты чего тут читаешь? — подозрительно спросил он у приятеля.
— Презабавнейшая похабщина времен Старой Империи, — с удовольствием пояснил Готор. — Чисто развлекательного жанра, если можно так выразиться про подобную… гм… литературу. У хозяйки этого борделя, кстати, весьма изрядная библиотека произведений подобного жанра. Если верить некоторым деталям, написана книженция спустя лет сто пятьдесят — двести после подвигов наших приятелей Манаун’дака и Лга’нхи. И тут чуть ли не две трети хм… рассказов… посвящено как раз им. В основном, конечно, полный бред и больные фантазии насчет размеров
