Александр Афанасьев - Зона заражения-2
– Перед лицом Аллаха Всевышнего, я, раб Аллаха Осим из Ашхабада. свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха, и что Мухаммед является его сторонником. Приношу клятву верности Ильясу Намангани как достойнейшему из моджахедов, и пусть Аллах даст нам одно из двух – победу или шахаду.
После чего амир Осим вышел из-под нашего прицела и стал в стороне.
Шагнул другой.
– Перед лицом Аллаха Всевышнего, я, раб Аллаха Дилшод из Кума, свидетельствую, что нет Бога, кроме Аллаха, и что Мухаммед является его сторонником. Приношу клятву верности Ильясу Намангани как достойнейшему из моджахедов, и пусть Аллах даст нам одно из двух – победу или шахаду.
На улице прогремела длинная пулеметная очередь. Надеюсь, что в воздух…
Примерно через два часа формальности были завершены.
Я вышел на улицу в сопровождении амира Ильяса Намангани, теперь уже – амира государства Мавераннахр. На улице стояли машины, выделялись пикапы, на которых находились люди амира Ильяса и тяжелые внедорожники «Форд» и «Шевроле», дорогие – на них были люди амира Ислама. Кого-то разоружали, с кем-то разговаривали их амиры… власть переменилась. Удивительно, но обошлось почти без крови.
Четким шагом к нам подошел один из командиров джамаатов Ильяса, молодой совсем. Четко отрапортовал:
– С именем Аллаха, разрешите доложить, эфенди…
– Докладывай, Солтамурад.
– Задача по блокированию объекта и недопущению активных действий противника выполнена. Потерь в материальной части нет, в личном составе – один шахид.
– Кто?
– Магомед.
– Пусть Аллах примет его шахаду и введет его в высшее общество.
– Аллаху Акбар.
– Собрать бесхозное оружие. Приготовиться к движению.
– Слушаюсь.
– Аллах доволен нами.
– Аллаху Акбар.
Солтамурад скосился на меня, явно желая спросить, что тут делает этот кяфир, но не спросил. Четко повернулся и пошел к своим людям.
– Как они тебе? – тихо спросил Ильяс по-русски.
– Не знал, что ты не забыл русский язык, Ильяс-эфенди, – на русском ответил я, – это же язык кяфиров.
– Нет языка правоверных и языка кяфиров, Аллах различает правоверных лишь по степени их богобоязненности.
– Ты уверен?
– Да. И все-таки как тебе мои ребята? С ними тебе воевать.
– Неплохо, – кивнул я.
Ильяс довольно улыбнулся.
– Похожи на нас в учебке.
– Да, так.
– Только ответь мне на один вопрос…
…
– Зачем все это?
???
– Ты пролил кровь тех, кто делил с тобой все тяготы и лишения службы, кто считал тебя своим братом и прикрыл бы от пули. Ты расстрелял их в спину. Вы пошли на нас войной, и в этой войне полегли многие. Миллионы, б…, полегли.
…
– Ты так представлял себе совершенство таухида?
Ильяс, ничего не отвечая, повернулся и пошел прочь.
И это было лучшим для меня ответом…
Андижан. 08 апреля 2038 года
Пятница…
Сегодня была пятница, и алим Андижанского вилайята Абдулла Аслахи проснулся еще потемну…
Он никогда не вставал раньше солнца, с тем чтобы совершить намаз аль-Фаджр, который Пророк Мухаммед называл самым полезным для правоверного, и никогда не совершал пятый, ночной намаз Иша, который Пророк тоже называл очень полезным для правоверного. Впрочем, не соблюдал он и многих других, обязательных для правоверного ибадатов, и указать ему на это было некому, потому что он сам был послан Высшим советом алимов (улемов) для духовного окормления правоверных вилайята Андижан. И окормлял их как мог…
Сегодня ночью, например, он окормлял подростка, которого родители отдали ему в обучение. Исламское обучение было одним из способов выбиться наверх, не страдать от голода, жить в большом доме и в будущем, возможно, даже уехать отсюда…
Алим Аслахи посмотрел на часы – часы тут были роскошью, а у него были настоящие, мусульманские часы с лунным календарем и будильником на время намаза. Сегодня пятница, о, Аллах. Надо будет совершать праздничный, джума-намаз, потом еще читать азкары и ду’а[161], тем более что за ду’а ему уже заплатили. Потом еще читать хутбу – пятничную проповедь. А голова после вчерашнего совершенно не соображает…
Абдулла Аслахи был из Великобритании и потому с самого начала сочетал ислам и свободу нравов. В университете Аль-Азхар групп из «демократических, развитых стран» было довольно много, и их подход к исламу весьма сильно отличался от подхода к исламу йеменских, иракских или сирийских крестьян, которые взялись за автомат от нужды или притеснений и которые и в джамаатах сохраняли патриархально-суровые крестьянские нравы. Группы же молодых мусульман из Англии и Франции сочетали джихад, как вооруженную борьбу с довольно вольными нравами: они слушали западную музыку, смотрели запрещенные фильмы, в том числе и порнографические, курили одурманивающее и занимались сексом как с женщинами, так и друг с другом. Они считали, что джихад полностью перекрывает все их возможные грехи и если уж суждено стать шахидом до тридцати – то от жизни следует брать все, что только можно.
Потом Абдулла Аслахи вернулся в родной Ливерпуль и вербовал людей у мечети. Хотите повидать мир, хотите побывать в таких странах, как Пакистан или Йемен, хотите своими глазами увидеть, что там происходит? Меня зовут брат Абдулла, и я помогу вам совершить хиджру бесплатно. Найдите меня у западного входа в мечеть после намаза…
Потом после волны терактов по всей Европе и в Великобритании спецслужбы начали разыскивать Абдуллу Аслахи, и ему самому пришлось выехать на Ближний Восток. Это было как раз незадолго до Великой войны…
Как оказалось, вовсе необязательно становиться шахидом до тридцати – он уцелел во время войны, попал в Багдад, своей ученостью произвел впечатление на алимов – и вот получил должность алима вилайята Андижан. На ней он был, хвала Аллаху, уже два с лишним года, он удивлялся дикости и нужде своих подданных – но справлял как мог должность алима. И не забывал, естественно, самого себя…
В отличие от некоторых других алимов он сразу установил и до сего времени поддерживал хорошие отношения с амирами своего вилайята, с землевладельцами и рабовладельцами. Он закрывал глаза на то, что амиры почти не платят закят, а те осыпали его дорогими подарками, купили ему китайский джип, похожий на «Хаммер», дом и оплачивали охрану. У алима Абдуллы Аслахи было восемь человек охраны, и даже когда он шел на базар – он брал что ему нужно и ни за что не платил. И он был весьма доволен жизнью, которая у него была.
Алим Абдулла Аслахи прошел в ванную, выпил лекарство от головной боли, поморщился и достал зубную щетку и пасту. Надо сказать, что здесь, в Андижане, он выстроил себе дом, в котором все было как в старой доброй Англии, и туалет у него был европейский, с унитазом, смывом, раковиной, а не как здесь принято, дырка и кувшин с длинным, изогнутым носиком для омовения рук…
Чистя зубы, алим размышлял, на какую тему произнести хутбу. Прошлый раз была про обязательность джихада, сегодня надо, наверное, про нравственность, про дозволенное и запрещенное в шариате речугу толкнуть.
Живот заболел и громко забурчал, затошнило, к горлу подкатила едкая и омерзительная рвота. Амир поморщился и открыл крышку унитаза…
Через полчаса он появился на улице, кивнул охранникам – поехали. Китайский «Хаммер» (вообще-то «Донгфенг», но его звали «Хаммер», потому что помнили «Хаммеры» по Афганистану) тронулся с места…
Улицы были привычно многолюдны. Народ стекался к намазу…
Неладное начало происходить, когда «Хаммер» с вооруженными охранниками подкатил к мечети. На ней было привычно много людей, но некоторые из них были с огнестрельным оружием, а некоторые из них – с палками и прочим холодным оружием. При том, что в мечеть с оружием входить нельзя, и совершать намаз нельзя – надо отложить оружие в сторону. И, как только алим вышел из машины, наступила нехорошая тишина, а когда он попытался пройти к мечети, несколько человек, которых он раньше никогда здесь не видел, загородили ему дорогу.
Охранник попытался проложить дорогу ударами приклада, но толпа густела вокруг, шумя, как встревоженный улей.
– В чем дело? – спросил алим и поморщился от духоты и снова подкатившей к горлу тошноты. – Идите на намаз.
В этот момент включился поставленный на определенное время магнитофон, и над площадью перед мечетью поплыл густой, как мед, азан – призыв к намазу…
Только никто не совершил омовение, не расстелил саджаду – коврик для намаза…
Люди стояли и смотрели на него.
– Скажи-ка нам, алим! – сказал один из мужчин. – Сколько закята заплатил в прошлом году Анвар, который владеет землями на север от города. И как ты считал этот закят?
– Я не помню. – искренне сказал алим. – И разве сейчас время, чтобы считать закят.
– А я тебе скажу. Он заплатил полторы тысячи динаров. И еще шесть тысяч динаров он отдал тебе…
