Михаил Михеев - Рейдер

Одновременно разыгрался второй этап сражения — два крейсера, идущие в охранении каравана, обрушили совмещенный залп на идущий головным английский крейсер охранения и тут же перенесли огонь на второй, благо англичанин, застигнутый врасплох и искалеченный первым залпом, тихонечко дрейфовал себе в сторону от места боя, а уцелевшие члены экипажа были озабочены не ведением огня, а попытками залатать дыры в обшивке и протянуть как можно дольше на аварийном питании — поврежденный прямым попаданием реактор автоматика давно уже отстрелила, чтобы не рванул. Впрочем, он все равно рванул, только уже в стороне от места схватки.

К чести американцев, они не обратились в бегство, а приняли бой, но схватка одного крейсера против двух, пусть и индийской постройки, но основательно модернизированных и потому не уступающих ему в огневой мощи даже поодиночке, была не самым благодарным занятием. Во всяком случае куски обшивки от американца отлетали весело.

Пока канониры крейсеров развлекались в свое удовольствие, девять транспортов резко изменили курс и решительно двинулись на сближение с вражеским флотом. Впрочем, это давно уже были не транспорты — на них были смонтированы установки для запуска торпед, примерно по сотне на каждом. Прочие обслуживающие торпедные аппараты механизмы, занимающие огромное пространство, установлены не были, поэтому перезаряжать торпеды в космосе было невозможно, да и, честно говоря, нечем — для того, чтобы вооружить транспорты для одного-единственного, но сокрушительного по мощи залпа, арсеналы базы были буквально выметены. Поэтому капитаны транспортов получили однозначный приказ — дать залп и тут же уходить полным ходом, небронированным и оставшимся практически безоружными кораблям ловить в бою просто нечего, время их жизни будет исчисляться секундами.

По чести говоря, Виктор (да и сами капитаны торпедных транспортов) понимали, что вряд ли уцелеют многие — по самым оптимистичным прогнозам из девяти неповоротливых и практически небронированных транспортов уйти должен быть два, максимум три корабля, но реальность, как это часто бывает, опрокинула все расчеты. Вражеский флот оказался вначале слишком занят, отбивая атаку взбесившегося минного поля, а потом вынужден был переключиться на волну выпущенных в упор торпед, чтобы заниматься еще и дерзкими транспортами, поэтому только один из них получил на отходе пару снарядов в корму, проделавших в корпусе солидные, но неопасные дыры. Обошлось без потерь в людях, и транспорты, форсируя двигатели, отскочили на безопасное расстояние.

В принципе, бой можно было считать выигранным — в первые минуты сражения, потеряв от мин и торпед более шестидесяти кораблей только уничтоженными и еще имея почти столько же с повреждениями различной степени тяжести, флот коалиции был уже небоеспособен. Продолжение похода в таких условиях было безумием, граничащим с глупостью, и, в любом случае, флот повернул бы назад, однако Виктора это категорически не устраивало. Победа по очкам, сколь бы убедительной она не была, давала лишь отсрочку — рано или поздно будет собран другой флот, еще более мощный, командир которого не повторит ошибок своего предшественника, и тогда база будет обречена, тем более что сопротивляться ей было, в общем-то, уже и нечем. Поэтому требовался полный и однозначный разгром противника, и именно в тот момент, когда сбивший строй фражеский флот еще пытался прийти в себя и отстреливал последние мины и ракеты, в тыл ему ударили корабли Виктора, скрытые до того Юпитером. Атаковав дезорганизованного противника, его крейсера буквально разрубили вражеский строй, как акула разрубает стаю макрели. Ведя огонь в упор, целясь по отражателям двигателей и практически не встречая сопротивления, крейсера Виктора за один заход смогли уничтожить или тяжело повредить, лишив хода, почти четыре десятка кораблей противника. Вот теперь это был уже разгром. Правда, и сами наполучали изрядно, но это все-же не то, что драться с полностью готовым к бою противником. Хотя три крейсера и вынуждены были выйти из боя, все же сражение протекало куда проще, чем планировалось. Крейсера стремительно развернулись и рванули на второй заход, искромсав еще три десятка вражеских кораблей и потеряв один свой (экипаж, правда, успел сброситься в спасательных капсулах), вновь развернулись… А потом сохранившие ход вражеские корабли ломая строй бросились наутек. Их преследовали, конечно, но паре десятков все же удалось уйти. Ну и еще восемь германских кораблей отступили в полном порядке, держа строй и даже отстреливаясь — правда, их и не преследовали, Айнштейн еще когда обсуждали план сражения просил без нужды не бить земляков (хотя какие там земляки, предки Айнштейна жили в России десятки поколений). К просьбе уважаемого человека отнеслись с пониманием и немцам дали уйти. Они это тоже поняли и быстро прекратили огонь, чтобы не дразнить русских, ибо долг долгом, а жизнь жизнью.

Тем временем вступил в дело последний, десятый транспорт, переоборудованный под носитель драккаров. Правда, их участия в сражении, как это планировалось по первоначальному плану, не потребовалось, однако Медведь вовремя сориентировался в обстановке, и теперь они занялись куда более важным и нужным сейчас делом — перехватом транспортов с десантом, боеприпасами и топливом, благо серьезного вооружения на них не стояло. А тем временем к месту побоища уже подтягивались транспорты с десантниками — победу мало добыть, надо суметь воспользоваться ее плодами, ибо иначе легко уподобиться какому-нибудь Ганнибалу или том Наполеону. Эти личности вроде как бы и все сражения выигрывали, а вот войны как-то наоборот — проигрывали.

В общем, получилось то, что получилось. Вместо сражения — избиение деморализованного противника, вместо потерь — богатейшие трофеи. Последнее было особенно важным, ибо собственные арсеналы были практически пусты. А вообще, даже скучновато как-то все прошло.

А трофеи действительно были знатные. Пятьдесят три боевых корабля, правда, почти у всех были проблемы с двигателями, что, впрочем, совсем даже неудивительно, учитывая выбранную Виктором тактику ведения огня. Причем на сей раз это были не только крейсера — каким-то образом среди трофеев затесались идва линкора, причем один был флагманский, с адмиралом Крогсоном на борту. Он, кстати, долго не хотел сдаваться — вертелся, как уж, мастерски пользуясь маневровыми двигателями, и лупил во все стороны из своего более чем солидного вооружения. Однако, когда на дистанцию залпа выдвинулся транспорт-торпедоносец (его торпедные аппараты были пусты, но американцы-то об этом не знали), экипаж крейсера тут же арестовал и адмирала, и капитана, и, заодно уж, старпома и подал на всех волнах сигнал о сдаче. Второй линкор захватить удалось еще проще — впечатленный видом двух линейных крейсеров, заходящих со стороны кормы, его капитан сообщил о безоговорочной капитуляции даже не дожидаясь открытия огня. Это было не слишком доблестно, зато вполне разумно и вполне согласовывалось с американской моралью, не допускающей сражения в безнадежных ситуациях. Для Виктора со товарищи же эта мораль буквально на блюдечке подносила неплохой, почти новый и не слишком покалеченый боевой корабль. Как говорится, «в аварийном состоянии, но без пробега по России».