Кайл Иторр - Змеиное логово

С одной стороны, прямо сейчас мне это решение принимать не нужно, мы с сегодняшнего дня как-никак в отпуске и потому временно, до возвращения на базу «Латинская Америка», вроде бы вне игры. С другой стороны — если уж затевать такую катавасию, то идеально было бы провернуть это на солидном расстоянии, ибо, как сказано в соответствующем анекдоте, «когда меня нет, пусть они там меня даже бьют». То есть с прицелом, чтобы к нашему возвращению все уже так или иначе устаканилось бы. А для этого чем раньше начать, тем больше вероятность получить нужный эффект.

Вывод: посоветоваться с женой, хорошенько прикинуть «систему сдержек и противовесов» разных орденских структур в пределах хотя бы «Латинской Америки» — на других базах мы с Сарой ориентируемся заметно хуже, — и передать под нужным соусом эту мою «версию» как раз в структуры конкурирующие. Дальше пусть они и работают, берут того же Кевина Зорро под негласную опеку или сразу в оборот, им виднее, может, еще какие шаги сочтут разумными. Выиграют, пусть все дивиденды забирают себе; проиграют — наша совесть по крайней мере будет чиста, что смогли, то сделали.

С этим веду любимую в кафешку, разбитую на живописном берегу озера Гедимина, заказываю графинчик лимонада и сырные крекеры, и выкладываю перед ней весь известный мне расклад, подробно озвучивая тонкие места. У Сары сперва расширяются глаза, потом она снимает очки и нервно постукивает пальцами по столу… потом плотно сжимает губы.

— Я против.

— Объясни.

— У тебя против Гендерсона ничего нет. Голые предположения. Сейчас у него против тебя тоже ничего нет, если ты откажешься переходить к аналитикам в Форт-Рейган — ну так откажешься, вольному воля, не договорились, бывает. Но если ты начнешь рушить его схему, станешь личным врагом, а враждовать с большим боссом на пустом в общем-то месте — в чем смысл?

— Так я и хочу по максимуму исключить свое участие в процессе. Чтобы все сделали, пока нас там нету.

— Полагаешь, Гендерсон не догадается? На остальных базах весь его план работает нормально, и только на «Латинской Америке» сбой…

— На остальных базах у нас хороших знакомых в разы меньше. Хотя на «Европу» я рискнул бы закинуть хвост, там человек сам предлагал помощь, когда будет известно, что-кому-куда…

Сара качает головой:

— Ты мне все-таки сперва внятно объясни: зачем? Получится у Гендерсона или не получится — тебе что с того? Если ты верно вычислил основу, если тут подковерные игры больших боссов, для которых нужно иметь своего человека на приемной базе, — какая тебе выгода от того, что одному из них ты эту игру поломаешь?

— Мне — никакой, — развожу я руками. — Ты во всем права, игры в верхах мне до одного места. Это меня и прикроет.

— То есть?

— Ну, сама посуди. Если Гендерсон проиграет и начнет искать cui prodest[78] — выйдет он на кого угодно, только не на меня. При этом я, как ему известно по личному впечатлению, если уж подряжаюсь что сделать вне служебного регламента, то требую все это оплатить по максимуму. С такой вводной он никак не сможет предположить, что в его случае я работаю за бесплатно.

Любимая пожимает плечами.

— Вот и мне непонятно, зачем ты это хочешь сделать.

— Знаешь, может, я заразился социальным идеализмом у фрау Ширмер, но мне не нравится, когда служебное положение используется в личных целях. Одно дело, временно отодвинуть в сторону служебные инструкции, потому как результат нужен быстро и без огласки; в таком сам посодействую без лишних вопросов. А тут, если верна моя версия, Гендерсон пробил из орденской казны весьма солидные расходы на всю эту командировочную суету, да плюс еще сверх того — на заленточную работу вербовщиков, которые в срочном порядке пропихнули в «ворота» четыре нужных семейства, и все это — чтобы, во-первых, поставить своих людей на приемных базах, а во-вторых, получить рычаги для будущего шантажа четырех нужных ему по другой надобности специалистов. Вот почему-то мне представляется, что если прямо сейчас Гендерсон идет рука об руку с орденской службой безопасности, то следующим его шагом будет — кинуть партнера и забрать весь выигрыш себе, а сделает он это через тот самый аналитический центр в Форт-Рейгане, где завербованный специалист в ключевой момент сделает совсем не то, что предполагается штатным расписанием, потому как его родня в этот момент окажется в нужных руках…

— Солнце мое, это уже паранойя, — восхищенно выдыхает Сара, а по глазам вижу: убедил.

— Массаракш, да пускай я хоть три раза параноиком буду, если это поможет делу! А пока чаще помогает, чем мешает…

После этого разговор переходит уже в рабочее русло. Общими усилиями выводим, что опираться против СБ нужно на финчасть, Охранную службу и заленточный отдел. В финчасти концов у нас нет, и кроме того, в настоящее время денежные мешки скорее всего в одной лодке с Гендерсоном — зря, что ли, на том самом первом «разговоре» присутствовали эсбэшник Рейли и экономист Крес… зато с Леоном Ричардсом и его ребятами у меня полное взаимопонимание, и с охранниками не хуже. И на «Европе» Эд Леруа представляет именно Охранную службу, что и требуется.

Затем общими же усилиями конструируем послание. Формулировка, обороты и подтекст. Отмахнуться и ничего не сделать — могут, а вот начать игру, потом испугаться и переложить ответственность на меня — не выйдет никак.

С этим посланием снова заглядываем на каунасский главпочтамт, он же единственное на всю литовскую столицу отделение «New World Mail». А зачем больше, ведь народу тут обитает аж четыре сотни душ; новоземельный Каунас один в один повторяет концепцию Рима — мелкий городишко в чистом поле, внутри управленческий аппарат и почти ничего сверх того, — но если итальянская территория занимает, выражаясь канцелярским оборотом, «по совокупности экономических показателей» примерно четвертое место в Евросоюзе после немцев, испанцев и французов, то литовская плетется где-то в хвосте, и размеры столицы соответствующие.

Кстати, а почему литовская столица «Каунас», а не «Вильнюс»? Только потому, что староземельный Вильнюс исходно именовался славянским словом «Вильно»? Так и Каунас вроде изначально был «Ковно», и примерно таким же славянским… ладно, это уже личные языковые заморочки аборигенов.

Приняв два заказных письма, адресованные на «Европу» и «Латинскую Америку», сухощавый дедок-почтмейстер смотрит на имя отправителя, говорит — «подождите минутку», заглядывает в соседнее окошко, после чего вручает нам телеграмму. О, уже успел прибыть ответ от донны Кризи на «отпускное» извещение — «Счастливого медового месяца, до встречи 07/04»; дату госпожа замдиректора по американскому обыкновению ставит в формате МM/DD. Оперативно работает местная почта, ничего не скажешь.