Рыцарь смерти - Дмитрий Викторович Распопов

Дракон скрипнул зубами, но продолжил держать руку на эфесе меча.

– Я прикажу гончим разорвать тебя, если ты не вернешь руку на место, – буднично заметил Лич.

– Даалор, подчинись! – произнесла эльфийка, ее глаза внезапно стали абсолютно сухими.

– Он уничтожит всех, Ал’лилель, – зло ответил дракон. – Ты сама это поняла!

– Умерев, ты ничего не решишь, – произнесла она голосом, в котором была твердость металла.

Дракон удивленно посмотрел на нее, но руку с эфеса убрал.

Эльфийка спокойно посмотрела на меня и, пнув стоявшую у нее на пути гончую, сделала шаг ко мне. Лич и драконы удивленно отпрянули, столкнувшись с ее решительным взглядом. Гончие оскалились и приготовились напасть.

«Осталось несколько рун, пропустите», – приказал я.

Гончие нехотя расступились.

Эльфийка подошла ко мне и опустилась на колени. Затем взяла мои руки в свои и тихо запела. Она пела явно на эльфийском, но я почему‑то понимал каждое слово. Вскоре я понял, что слышал эту песню раньше, поэтому‑то так хорошо ее знаю. Эльфийка пела о том, как солнце всходит и каждый день приносит свет и нежность для влюбленных сердец, прогоняя печаль.

От ее песни боль становилась сильнее. Я торопливо вставил последнюю руну в заклинание, собираясь наполнить его до отказа маной. Возможно, именно это стало последней каплей – воспоминания, прорвав все барьеры, нахлынули на меня лавиной. Я замер от осознания того, кто я и что сейчас произойдет.

Еще раз прокусив губу, я попытался сдержать ману, рвущуюся в заклинание. Но получалось у меня слабо, магические потоки, которые я перевернул своим заклинанием, не давали мне остановиться. Я понял, что еще несколько минут – и заклинание сработает само, обратить его не смог бы никто. Боль от Зова не давала мне сосредоточиться, поэтому о том, чтобы остановить заклинание и подчинить себе магические потоки заново, речи не могло быть вообще.

«Зат, повторяй за мной, – мои мысли метнулись к нему быстрее молнии. – Любимая, я умру в любом случае, но ты можешь остановить заклинание и не дать богине завладеть мной», – я едва сдерживал бурлившую во мне силу.

Лич повторил слово в слово, пояснив эльфийке, что передает мои мысли. Дракон широко открыл глаза, а жена снова заплакала, сильнее стиснув мои руки.

– Нет, Каин! Нет!!! – закричала она, тряся меня.

Понимая, что если я потеряю контроль хоть на долю секунды, для города все закончится очень плачевно, я быстро перекинул свои мысли Личу.

– Ты должна взять кинжал с пояса и ударить его в сердце, – дрогнувшим голосом произнес он.

«Какая ирония, – кинул я ему ободряющую мысль. – Ты не находишь?»

«Ты точно ненормальный», – пришла от него мысль‑усмешка, смешанная с искренним чувством уважения.

– Ал’лилель, он хочет, чтобы это сделала ты, он не может принять смерть от другого, – твердо произнес Лич. – Торопись, через несколько ударов сердца заклинание сработает. И все живое вокруг нас умрет.

Трясущимися руками любимая сняла у меня с пояса кинжал, подаренный гномами.

– Я не могу… не могу… – прошептала она, глядя на меня глазами, полными слез.

– Три удара… два… – отсчитывал Лич.

Заплакав, она стиснула кинжал двумя руками и, приставив к моему сердцу, надавила на него всем телом. Последнее, что я услышал, были ее плач и слова:

– Прости, любимый.

Эпилог

Пять лет спустя…

– Мам, можно мне поиграть с каури? – раздался у меня над ухом звонкий голос Авеля. – Ну можно, мам? Мабута обещал показать, как метать дротик.

Я улыбнулась и, открыв глаза, увидела перед собой веселое лицо, черты которого заставили сжаться мое сердце.

– Только если дядя Зат присмотрит за тобой, – строго произнесла я, в присутствии сына сдерживая слезы.

– Ну, мам, я же не маленький, дедушка и так постоянно ворчит, что я больше вожусь с Затом, чем с вампирами. – Сын страдальчески поморщился, видимо вспоминая ворчание деда.

– Ты забыл еще драконов, костяных гончих, орочьих волков – весь тот зверинец, что насобирал твой отец за годы странствий, – улыбнулась я и поцеловала его в лоб.

Сын с недовольной миной вырвался у меня из рук и, вытирая пальцами место поцелуя, бросился из комнаты.

Я встала с кровати, подошла к окну и дождалась, когда сын выскочит из двери и побежит к Зату, сидевшему с неизменным прутиком. Рядом с ним устроились костяные драконы и гончие. Лич, увидев Авеля, улыбнулся и, встав, начал что‑то спрашивать у подбежавшего к нему мальчика.

Зат поднял голову, мы встретились с ним глазами. Он улыбнулся и что‑то сказал Авелю.

«Странно, но я совершенно его не боюсь», – в очередной раз подумала я об этом существе, которое отказалось покинуть меня после…

При воспоминании о том дне у меня потекли слезы. Сев на кровать, я кинула взгляд на висящий на стене огромный меч Каина, все, что я оставила себе из его вещей.

Большую часть из них взял его отец, книги и то жуткое заклинание забрал себе Лич. Не знаю почему, но я отдала ему и те книги, которые Каин привозил домой раньше – у Зата от их вида сразу загорелись глаза.

«Какой же он был все‑таки мальчишка, – сквозь слезы улыбнулась я, вспомнив того озорного подростка, которого встретила когда‑то в лесу. – Вытряс чертежи замка у гномов, спрятал гору сокровищ и завел знакомство с кучей странных существ…»

Рядом с мечом висел портрет сына.

«Хорошо, что отец Каина с ближайшим окружением переехал сюда, – подумала я. – Без них в этом новом громадном замке было бы неуютно».

Я еще раз посмотрела на меч и портрет сына. Улыбнулась и пошла в гостиную, где беременная Зира распекала орков.