На краю чужого мира - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Что? — вынырнул он из раздумий.
— Так, подруга, — весело заявила Воронецкая, — похоже, мы его слишком сильно озадачили. Вон, какой сидит, отрешённый.
— Так о чем разговор был? — спросил Бельский.
— О кольцах, естественно, — хихикнула Екатерина, — я сама ими займусь. Вернее, займусь твоим, наши уже готовы. Золото с изрядной долей духова железа. Так что, дай я взгляну на твой безымянный палец.
— И когда вы успели их сделать? — понимая, что уже давно был взят в оборот этими ушлыми девицами, которые спланировали всю кампанию по захвату одного боярина уже давно.
— Иркино с неделю, своё закончила два дня назад. Твоё тоже делать начала, но нужно на размер безымянного пальца глянуть.
Михаил выложил на стол руку, и Екатерина шустро измерила его ниткой, завязав узелок.
— Значит, вы давно это задумали? — решил прояснить диспозицию Бельский.
— Ну, как давно? — ответила Ирина, что-то подсчитывая в уме. — Примерно на вторую неделю после праздника в честь твоего прибытия. Извините, Михаил Иванович, но шансов остаться холостым у вас было немного. Мы влюбились в тебя почти с первого взгляда. После той, первой ночи, что мы провели вот в этой самой комнате, мы долго разговаривали с Катькой, даже поругались, поорали друг на друга, пытаясь выяснить, чей ты, а потом успокоились, и дружно сказали — наш, общий. Я бы не смогла делить тебя ни с кем, кроме неё. Так что, мы всё продумали, и не давили на тебя, пока семь дней назад ты не вернулся из своего последнего похода едва живой. Мы испугались. Катька заплатила Марфе, и та чуть ли не ночевала возле твоей кровати. Мы там бывали каждую ночь по очереди. Правда, лекарка наша так и не смогла объяснить, что с тобой происходит. А Екатерина Фёдоровна, использовав все свои артефакты, смогла сказать только то, что у тебя пропал дух, но есть что-то новое, и оно отлично себя защищает.
— Я так и не узнала, что с тобой произошло. Ты сейчас почти полностью закрыт для моих исследовательских артефактов. Если бы не это, то я бы сказала, что ты стал обычным человеком. И я надеюсь услышать от тебя историю, что же с тобой приключилось, прямо сейчас.
— Можно и сейчас, — задумчиво произнёс Бельский, протягивая руку и наполняя из кувшина кружку крепковатым пенным пивом. — Вот только я мало знаю о том, что со мной случилось, но я расскажу о причинах. Кстати, душа моя, — он строго посмотрел на Ирину, — уж коли ты моя невеста, есть у меня для тебя один запрет. Знаю, что звучит это неприятно, но сказать я это должен. Забудь о белом духе, он убьёт тебя, как убил Василько.
— Ты знаешь, что с ним случилось? — тут же встрепенулась Воронецкая.
— Догадываюсь, и расскажу обязательно, но сначала твоё слово.
Ирина с минуту молчала, прикидывая так и эдак, но Михаил был крайне серьёзен. И, видимо, понимал, о чём говорил, да не особо ей был нужен белый дух, вполне хватало золотых.
— Хорошо, — наконец, произнесла она после затянувшейся паузы. — Я, Ирина Николаевна Воронецкая, клянусь будущему мужу моему, Михаилу Бельскому, призвав богов в свидетели, что не буду искать белого духа, намеренно. И, если случайно такая встреча состоится, я уйду с его дороги, не стану преследовать или пытаться иным способом сблизиться.
— Принимаю клятву, — произнёс Бельский, и только для них двоих в небесах раздался громовой раскат.
— Я так понимаю, это белый тебя так отделал? — поинтересовалась Ирина.
— Всё верно, — кивнул Михаил. — Но сначала к Василько. Думаю, дело было так — он нашёл своего белого, и тот знатно по нему прошёлся. Видимо, у ловчего была какая-то способность. Подозреваю, что это плеть, которой я арканю чёрных. Только она не помогла, силёнок у него не хватило. Его здорово потрепало, и белый дух отвалил. Тот местный, что с ним был, забрал браслет, пояс и рунные таблички, правда, не подумал о дневнике. Да и, наверное, не знал о нём, и дал дёру, бросив ловчего в руинах, совершенно беспомощного. А потом пришёл чёрный и выпил его, приобретя способность арканить свою добычу и поглощать её силу, а потом умение досталась мне, когда Горыныч его спалил. Вот так, думаю, дело было.
— Здраво, — подала голос Ирина. — Одно не сходится, куда местный сгинул?
— Тут опять же теория, — словно извиняясь, развел руками Михаил. — Он решил, что самый умный, и пошёл искать своего белого. Нашёл ли он его, или попался кому-то другому на зуб или на нож, история умалчивает.
— Похоже на правду, — вставила свой злотень Екатерина.
— Ладно, бес с ними, — неожиданно легко заявила Ирина. — Давай, рассказывай, что с тобой случилось.
— Да, нечего рассказывать, — дёрнул щекой Бельский. — Пошёл охотиться, захватил пару чёрных, одного золотого, а потом ночью нашёл белого. Ох, и резкий он! Зацепил его своей плетью совершенно случайно, до этого был десяток попыток, а потом пришла такая боль, что я даже не мог приказать духу разорвать связь. Меня скрючило, но оставило в сознании. Я орал, сорвав голос почти мгновенно, мышцы свело, что я не мог пошевелиться. А потом он развоплотился, и меня, наконец, выключило. Провалялся сутки, пришёл в себя. Если бы не Горыныч, меня бы убил крушила, явившийся посмотреть, что за идиот решил поваляться в отключке в самом центре руин. Кое-как привёл себя в порядок и полетел домой.
— В смысле, полетел? — тут же ухватилась за это слово Екатерина.
— В прямом, — улыбнулся Бельский. — И коли вы теперь мои невесты, эту мою тайну можно открыть. Есть у меня такая способность — слияние со зверодухом. Он поглощает меня. Хотя я при этом имею свою обычную форму и могу отдать приказ. И я приказал ему быстро лететь к крепости и опуститься в холмах. Там он меня выпустил, и я пошёл сюда.
