Оперативная эскадра "Нибелунг" (СИ) - Сергей Фомичев
Всё это вызывало у Ивора тревогу. По его мнению политическим партиям было не место на флоте. И если офицеры ещё могли как-то сосуществовать в силу традиции и умения держать себя в руках, то среди нижних чинов началось настоящее брожение. В некотором смысле это раскололо не только флотский корпус, но и всё общество. Получалась опасная смесь, как окислитель и горючее в ракетном двигателе. Поднеси только огонь и энергия выйдет из под контроля. Энергия способная разнести королевство. Но она же могла послужить во благо. Если уметь ей пользоваться. Соперничество не обязательно должно приводить к драке.
Нижним чинам столь прагматичный подход оказался чуждым. Они устроили стычку без лишних предисловий. Возможно просто искали повод, чтобы спустить пар, и разногласия между «пустотниками» и «вояками», как прозвали представителей двух лагерей, легли на хорошую почву.
Поздним вечером Ивора вытащил из постели в «Короне» вызов от Ника Тавиани.
— Не хочу вас расстраивать, сэр, — сказал Ник. — Но похоже наши сцепились с сигридцами в кабаке на Гаммель Бро.
Ивор быстро оделся, взял роборикшу и прибыл на место уже через десять минут. Драка всё ещё продолжалась. Он издали услышал крики, а подъехав ближе увидел и саму драку. Стенка на стенку.
— «Сигрид»! Вперед! — кричала одна часть толпы.
— «Нибелунг»! Вперед! — кричала другая. — Десперта ферро![Пробудись железо — каталонский боевой клич]
— Банзай! — неслось в ответ.
На флоте служили люди разных культур, выходцы с разных планет. Они накручивали товарищей боевыми криками и пытались вывести из равновесия противника оскорблениями.
Затем Ивор увидел, как две стенки сошлись и несколько минут от души мутузили друг друга. После чего на некоторое время схватка затихала. Матросы отступали каждый к своей стороне, оттаскивали раненных, ставили их на ноги и поливали раны алкоголем из бутылок.
Городская полиция оцепила кабак и прилегающую территорию, но не вмешивалась. Никому не хотелось попасть под горячую руку двух враждующих группировок. Да и вообще, разнимать флотских не дело городских властей, у военных есть своя полиция для подобных случаев.
Военная полиция, однако, тоже не спешила разнимать драчунов. Эту роль выполняло особое отделение морской пехоты, большинство бойцов, которого, раньше служили на рейдере. А поскольку матросы с «Нибелунга» одерживали верх, парни решили подождать. Их командир не настаивал, видимо рассудив, что матросам нужно дать время отдубасить хорошенько друг друга, тогда и его подчиненным достанется меньше и угомонить драчунов будет легче.
Так и произошло. Когда очередная волна насилия спала, матросов в разорванной униформе, с кровоподтеками начали выводить из кабака и вылавливать по соседним переулкам. Парами и по одному их сортировали по принадлежности кораблям, а потом выстраивали вдоль каменной стены.
Ивор увидел своего бывшего капитана. Тот посмотрел на него с неприязнью.
— Видите что вы наделали, Гарру.
На мгновение кровь в Иворе вскипела. Вот так обвинять его и его людей в очевидно обоюдной драке? Он уже начал отвыкать от высокомерия аристократов. Немалых трудов стоило добиться уважения. И вот прежние проблемы вернулись вместе с эсминцем. Обидно.
— Я вижу только, что матросы подрались, сэр, — спокойно ответил он.
Лосано не стал развивать тему, но отвернулся и больше на бывшего подчиненного не смотрел.
Настроение у Ивора испортилось окончательно. Он решил не возвращаться в «Корону» (казна все еще оплачивала апартаменты), а отправился в Соппель.
* * *
Маскариль нашел его в баре «Силвертон».
— Я принес вам приглашение на коронацию, мой друг, — сказал королевский шут и протянул конверт с золотым тиснением. — Она состоится через восемь дней.
— Это большая честь, — сказал Ивор. — Мне так полагается ответить?
— Неважно, — отмахнулся Маскариль. — Мне поручили разносить приглашения поскольку остров Вери или Жертвоприношений, как вы его называете, формально принадлежит мне. Считайте, что я просто разносчик, посыльный. А посыльному наплевать на условности.
— Тогда выпейте со мной, — предложил Ивор.
— С удовольствием, — сказал шут, продолжая стоять. — Тем более, что помимо этой скучной обязанности, у меня к вам, дружище, имеется частный разговор, можно сказать интимный, но имеющий касательство до государства и государя.
— Очень кудряво, — сказал Ивор. — Вы всё же садитесь, милорд, не стесняйтесь.
Маскариль сперва отправился к стойке и взял бутылку тёмного вина с парой бокалов, а уж потом уселся в кресло.
— Жизнь должна приносить удовольствие и иметь смысл, — сказал Маскариль, разливая вино, после чего подвинул один бокал ближе к Ивору. — Если с формулировкой удовольствия проблем обычно не возникает, пусть у каждого свой набор этих понятий, то со смыслом жизни философы носятся уже много веков.
Сказав это он с удовольствием выпил.
— К чему вы клоните, милорд?
Ивор ради приличия пригубил вино. Но сейчас ему хотелось чего-нибудь покрепче и он прикидывал, куда лучше отправиться посреди ночи, если выпьет лишнего.
— Долг перед королем или государством есть один из распространенных заменителей смысла жизни, — продолжил мысль Маскариль. — Но ведь вас привлекает флот как таковой, а не служение королю или государству, я прав?
— В некотором роде, — согласился Ивор. — С другой стороны, какой смысл во флоте, если не служение королю или государству, или, скажем, политической идее?
— Верно. Я ведь не просто так спросил. Мы живём в эпоху перемен. В интересное время, как говорили ваши китайцы.
— Это так.
— Понимаете в чем дело, дружище… раньше, ну скажем в средние века, стремление принадлежать к благородному сословию не подвергалось сомнению. Богатые торговцы выдавали дочерей за дворян, чтобы только проскочить в игольное ушко возможностей. Безродные поступали на службу в армию или на флот, чтобы сделать карьеру и заслужить желанное право носить шпагу. Но теперь это не является фетишем.
— Всё же не понимаю, к чему вы клоните?
— Вот именно. Не понимаете. А в средние века сразу бы поняли. Я всё о том же, о долге перед королём, который заменяет военным и аристократам смысл жизни. Если бы в давние времена король посвятил кого-то в рыцари, возвёл в дворянское достоинство, у того человека и мысли бы не возникло отказаться, ведь так?
— Наверное, — кивнул Ивор. — Не приходилось тогда жить, знаете ли…
— Ха-ха, да. Но в наше время, отказ может вполне последовать.
