Сокровища империи - Егор Дмитриевич Чекрыгин
Ваася Седьмой, несмотря на то что едва достиг восемнадцатилетия, «правил» уже почти двенадцать лет.
Вообще-то он был удивительно удачливым человеком. И вовсе не потому, что родился в роду последних императоров, но и потому, что не имел ни братьев, ни сестер, с которыми был бы вынужден воевать за свой трон. Его единственный близкий родственник — дядя по матери, выполнявший обязанности регента в течение девяти лет — благополучно скончался от внезапных болей в желудке (оу Лоодииг утверждал, что вина за это лежит на чрезмерном чревоугодии. Но общественное мнение возлагало вину за смерть регента на самого оу Лооидига, который будто бы поклялся умирающему Ваасе Шестому, что обязательно сделает из его сына настоящего правителя).
В общем, время и возможность не торопясь войти в дела государства и начать властвовать у юного сатрапа были. А вот чего у него не было — так это, пожалуй, детства и юности. С малых лет запертый в своих дворцах, сейчас он внимал рассказам оу Готора и Ренки с жадностью того, кто, умирая от жажды, прильнул к бьющему из скалы ключу. Сражения на суше и на море… Морские плавания и путешествия по джунглям и пустыням… Даже рассказы про каторгу он слушал с восхищением человека, никогда не знавшего, что такое голод, холод, побои и вонь, и рисующего себе все ужасы услышанного в карамельно-розовых тонах.
Вероятно, именно это и подвигло его, наверное впервые в жизни, пренебречь рекомендациями ближайших советников и дать своим гостям парочку обещаний.
И пусть потом оу Лоодииг и министр казначейства хватались за головы, топали ногами и едва ли не орали на весь дворец: «Нам не нужны сейчас проблемы с республикой! И если мы первые пошлем к ним посольство, у Тооредаана будет более выгодное положение на переговорах!» Обещанное монархом должно было быть исполнено.
Возможно, кредонские моряки злились бы еще больше, если бы узнали, что и главная миссия экспедиции тоже вполне удалась. Одна из компаний, владеющая рудниками, согласилась обменивать купленных у своих пиратов тооредаанских пленников на пленников, захваченных пиратами Литруги.
Благотворительности тут было ни на грош. В предъявленном списке пленников числилось несколько весьма серьезных имен. И пусть в нагрузку к важным людям пришлось обменивать и разную шантропу, сделка все равно выглядела довольно выгодной. В конце концов, никто не обязывал компанию отпускать «освобожденных» матросов и приказчиков на волю. Их вполне можно было отправить в шахты. Свежие работники вместо старых, уже измученных. Кто будет считать простой люд?
А то, что тооредаанцы в первую очередь потребовали возвращать купцов и офицеров кораблей, — даже к лучшему. Работники из них, как правило, никакие, а раз совет запретил брать за этих людей выкуп… Что ж, выкуп можно будет взять за своих сограждан.
В общем, время и место было уже назначено — оставалось только произвести обмен.
«Чайка», словно бы от нетерпения подняв все возможные паруса, стремительно нарезала круги вокруг куда более медлительных мооскаавских фрегатов. Ветер был попутный, и она могла бы долететь до родных берегов, наверное, за неделю, а может, и меньше. Но, увы, приходилось соблюдать этикет и либо тащиться со скоростью сопровождающих ее кораблей, либо совершать столь странные маневры на море, от которых матросы, работающие с парусами, в конце смены сползали вниз, выжатые как лимон.
Впрочем, Одивия Ваксай не для того попросила капитана вести корабль столь сложными зигзагами, чтобы затруднить жизнь парусной команде. Пока Готор с Ренки что-то там обсуждали с сатрапом, несколько весьма солидных купцов, также «праздновавших» в зале приемов дворца, подошли к ней с вопросами о новом типе судна, что выпускает ее верфь, и даже намекнули на возможность размещения заказов на постройку. Так что сейчас «Чайка» демонстрировала свои «таланты» потенциальным покупателям, отправившимся в Тооредаан вместе с посольством.
Но так или иначе, а спустя какое-то время эскадра достигла родного берега. А еще спустя полдня на фоне закатного неба появился знакомый абрис построек Фааркоона.
В порт входили в почти полной темноте. Однако Вииниг — бессменный капитан «Чайки» — знал эту бухту лучше чем свои пять пальцев и без особого труда провел корабли на рейд.
Увы, но появление трех судов, одно из которых к тому же шло под весьма знакомыми флагами военных вождей берега, не осталось тайной для жителей города. Так что первая делегация встречающих заявилась уже на ночь глядя, а к утру путешественники едва смогли пробиться через толпу людей, жаждущих немедленно переговорить с феодальными владыками и решить кучу вопросов.
Да, что и говорить, проблем за это время поднакопилось. Три следующие недели Готор и Ренки были погружены в неотложные заботы Северного и Южного Фааркоона.
Приходилось иметь дело и с королевскими чиновниками, и со своим «феодальным войском», и с купцами, и с пиратами, и просто с просителями, взявшими в осаду их дома.
Вопросов было много. Проблемы, требующие решения, были по большей части важными, неотложными и необычайно скучными, но ими приходилось заниматься, потому что у правителей есть долг не только перед своим сюзереном, но и перед своими подданными. Так что даже отправка трех кораблей с пленниками куда-то в сторону Зарданского плоскогорья стала лишь малым эпизодом в этой деловой круговерти и почти ничем Ренки не запомнилась.
И наконец, спустя целый месяц после возвращения, как брошенная утопающему веревка, пришел вызов из Малого дворца — ответ на посланный курьерской почтой доклад о поездке. Приятели собрались с необычайной даже для них стремительностью и отбыли в столицу.
— Надеюсь, вы не ждете похвал и благодарностей? — Риишлее говорил довольно строгим голосом, но в глазах всесильного министра сверкала веселая хитринка.
— Э-э-э… А в чем мы опять провинились? — удивился оу Дарээка. — Кажется, за время нашего отсутствия в Фааркооне никаких серьезных происшествий не случилось?!
— Судари, вы хоть понимаете, что ваши занятия дипломатией многие очень важные люди сочли крайне дерзким и крайне неуместным вторжением в свои угодья? С чего вы вообще вообразили, будто у вас есть право разговаривать с монархами иных стран и даже заключать с ними какие-то договоры?
— Ну вообще-то, — влез в разговор молчавший доселе оу Готор, — если мы и
