Свиток 2. Непобедимый - Егор Дмитриевич Чекрыгин
Хм. Головой. На его роже изобразилось этакое изумленное недоверие — а разве ей можно?
— Можно, — отрезал я. — Я же думаю! О! Кстати! Это не наши там возвращаются?
Гы-гы!!! Он даже вздрогнул. Впервые в жизни задумавшись о чем-то возвышенно-абстрактном, мой приятель утерял свою дикарскую бдительность! Осталось только понять: это моя победа или наше общее поражение? Шаман худо-бедно еще может быть дебилом. А для Вождя это уже повод для дисквалификации. А пока надо подняться на абсолютно одеревеневшие ноги и немного размять их перед очередным рывком.
Как мы прибежали на пляж, я уже не помню. Все, что я знал и помнил к тому моменту, — это что не должен позволить Лга’нхи забрать у меня кулек с доспехами. (Он несколько раз порывался.) Но помогают только слабакам, а слабаков никто не слушает. А я уже и так показал в избытке свою слабость, окончательно падать в глазах соплеменников мне нельзя.
И не стоит рассчитывать на отношение типа «ой, посмотрите, какой он молодец, — чуть ли не падает, а все равно бежит!» Тут «специальных олимпиад» не проводят. И такому никто умиляться не станет. Тут ты либо бежишь, либо лежишь. Лежишь и пованиваешь, пытаясь поскорее привлечь стервятников, чтобы они поторопились обглодать твои косточки, тем самым очистив этот мир от останков очередного слабака. Ничего не поделаешь, закон природы называется. Старый больной олень попадает в пасть хищнику. А старый хищник умирает от голода.
Так что я бежал, стараясь не показывать свою слабость. Добежал. Не уверен, но, кажется, добежав, все-таки вырубился. Потому что очнулся я уже на лодке.
Ага. На одной из тех лодок, что еще прошлой осенью мы отобрали у пиратов. Это, собственно, и был грандиозный завершающий этап моего плана — слинять изящно!
Оно, конечно, можно было бы выбрать место встречи с нашими и поближе. Благо пара подходящих бухточек и пляжиков по пути сюда была. Но я решил, что лучше добежать до наших лодок. Потому как, прибеги мы на место встречи раньше, нам бы пришлось ждать лодки соплеменников, а учитывая возможную погоню за плечами, это бы означало, что мы сами загнали себя в ловушку.
Или соплеменникам пришлось бы ждать нас. Что, опять же, учитывая возможную погоню, не смотрится безопасным вариантом.
А так, прибежали, отыскали лодки, сели и отплыли от берега, мирно дожидаясь своих на безопасном расстоянии. Что и говорить, план изящный, если только убрать из него одного убогого дебила. А я ведь правда верил, что сдюжу. Никогда не думал, что это будет настолько тяжело. Одна надежда, что, по меркам местных, я уже весьма пожилой дяденька, да к тому же шаман. Так что слишком многого, по части спортивных результатов, от меня не ждут.
Следующее пробуждение было уже почти в сумерках. Вокруг слышались знакомый гомон передвигающегося по воде племени. Судя по голосам, все они были чем-то довольны. Сдается мне, наша затея удалась.
Попытался подняться. Все тело охватила дикая боль от судороги. Нет, так не бывает! Судорога может быть в ноге, руке или там пальце. Но чтобы все тело!!! Несколько секунд мне казалось, что сейчас мои мышцы просто порвутся, как прогнившие тряпки, и сползут с переломанных их усилиями костей. А потом как-то постепенно отпустило. Я даже смог приподняться и оглядеться. Я был в своей лодке, напротив меня с озабоченным видом сидели Тишка и Осакат. А судя по скрипу уключины за спиной, Витек был на веслах.
— Ты пришел в себя! — радостно пискнула моя персональная капитанша Очевидность и полезла обниматься.
— Да, — подтвердила очевидность Осакат. — Большое колдовство ты, однако, сотворил. Воины целых семь скальпов принесли, а никто даже не ранен! И верблюжатники, говорят, от нас отстали и даже между собой передрались! Немудрено, что ты полдня бездыханный лежал. Большое колдовство!
Хорошая версия моей слабости! Интересно, это Лга’нхи ее подкинул, спасая мою репутацию? Осакат пытается внедрить в умы соплеменников? Или у местных у самих в голове одно с другим срослось?
И кстати — откуда семь скальпов? Меня почему-то обеспокоил именно этот вопрос. Ага, Лга’нхи одного у верблюжачьего стада завалил. Потом еще кого-то при отходе. Четырех аиотееков мы уже в самом конце побили. Опять же, пленного грохнули. Неужто они и его ободрали? Аиотееки ведь скальпов вроде не снимают, во всяком случае со своих.
Или этот скальп еще раньше добыли, пока овцекоз воровали? А впрочем, какая теперь разница? Во всесоюзный розыск нас точно не объявят, так что, если даже аиотееки и догадались насчет подставы, им же хуже! Пусть живут, чувствуя себя дебилами. (Я же живу!) Потому насчет скальпов уточнять не стал, а только спросил:
— Тов’хай вернулся?
— Ага, давно уже, — недовольно буркнул Витек, который с этим Тов’хаем был фактически одногодком, и между ними шло какое-то малопонятное соперничество. (Хотя, опять же, почему «мало»?) — А зря ты меня все-таки не взял.
— Цыц! — привычно огрызнулся я. — Во-первых, какие твои годы, и так еще навоюешься, надоесть успеет. А во-вторых, кто-то же должен был с ранеными сидеть. А два ученика равняются одному шаману. Как, кстати, раненые-то?
Ученики, перебивая друг дружку, начали мне докладывать о состоянии пациентов. Хорошие новости. Гит’евек пошел на поправку, да и остальным вроде получше стало. Плохие — тот парень с развороченным плечом, по всему видать, уже не жилец. Рана жутко завоняла и почернела, весь горячий, то трясется от холода, то задыхается. М-да, похоже, не уберег. Гангрена. Сегодня вечером посмотрю — и добью, чтоб не мучился. Настроение сразу как-то пошло в минус.
А лучшее, что можно сделать в такой ситуации, — это испоганить радость другим.
— Два плюс три — сколько будет? — задал я коварный вопрос ученикам. И прикрикнул: — На пальцы не смотреть!
— Шес. Вось. Пять! — помогая себе движениями языка, нахмуренными бровями и закаченными под веки глазами, сосчитали мои подопечные.
— А что будет больше — три плюс пять или пять плюс три? — Ага, Витек даже грести бросил, мучительно сражаясь с такими гигантскими цифрами. Я эту подляну
