Дарт Макменде - Я, Рейван (СИ)

— Ну как, полегчало?

— Спасибо, Джоли.

— Не за что, юноша, не за что. На полчасика хватит, а там уж… а вот и девонька твоя.

Знакомое милое лицо склонилось надо мной. Каштановые волосы рассыпались, закрывая небо. Такой роскошный был вид… зачем меня все тормошат?…

— Мак! Мак! Ты слышишь меня? Мак!

— Конечно, слышу, — сказал я.

— Guhaw maw ohyah? Huaah maw wuwu agah?

— Не сейчас, Большой Зэ! Ты что, не видишь: у них же… ну, любовь, да? Не лезь.

— Как ты, Мак? — спросила Бастила крайне спокойным тоном, словно ей вовсе не хотелось зареветь у меня на груди.

— Бастила, — ответил я трагическим голосом, — миелофон у меня. Я им ничего не сказал.

— Снова бредит…

— Да что с ним?

— Ты не Одарённый, хе-хе, ты не поймёшь.

— Не умирай, Мак! Не вздумай умирать… Я… я не смогу без тебя!

— Не вздумаю, — покладисто сообщил я. — Ты ведь без меня не сможешь. Помоги подняться.

— О, у тебя ноги!..

— У всех ноги. Помоги подняться.

Она потянула меня за протянутые руки, с другой стороны пособил Кандерус, но тут же отошёл в сторону: из неожиданной деликатности. Кажется, я и в самом деле плоховато выглядел.

Стараясь не смотреть на собственные щиколотки, я привалился к Бастиле. Сидеть было неудобно: слишком сильно я вымотался.

— Очень больно? — спросила она, явно пытаясь звучать не слишком обеспокоенно.

— Нормально, — сказал я. — Теперь — нормально. Как ребята?

— Нормально, — так же сдержанно ответила джедайка. — Живы все.

— Траск ранен?

— Пара царапин.

— «Варяг»?

— В ближайшее время не взлетит. Мы оставили дроидов охранять его.

— А «Левиафан»?

Девушка широким жестом обвела вокруг:

— Вот — «Левиафан».

— Но как же… я думал, это Храм Древних…

— О, и он тоже. Теперь уже не разберёшь.

— Вы загнали линкор прямо в Храм?! — прозревая воскликнул я.

— Тсс. Не дёргайся, сейчас будут носилки… Ну да, «загнали». Ты сказал захватить мостик — мы и захватили мостик.

— Но штурмовики?

— Мы перекрыли десантные шахты.

— Но ситхи?!

— О, ну, набралось там с дюжину Тёмных… с одним даже пришлось повозиться. Всё нормально, Мак.

— Как Онаси узнал, куда лететь? — спросил я, укладывая снова начинающую тяжелеть голову на уютное плечо.

— Координаты Лехона? Ты же сам хранил их в Хикки. Мак, у тебя отказывает память? Как ты себя чувствуешь?

— Нет… я не про то. Как Карт узнал, что «Варяг» не пострадает от защитного поля?

— О, никак, — логично объяснила девушка. — Я связалась с ним, когда мы зачистили мостик, предложила выйти где-нибудь за орбитой Дестена и ждать, что будет с нами.

— А он?

— Согласился. И подсказывал, как управлять «Левиафаном». Я ведь до сих пор никогда не пилотировала линкоры, тем более, в одиночку.

— Как же ты решилась таранить Храм?

— Ты этого хотел, — спокойно ответила Бастила. — Я только слушала Силу.

Чувствуя себя виноватым и счастливым, я уткнулся носом и губами в её шею. Кожа Бастилы была жаркой и чуть влажной. Волосы сладко щекотали мне лицо. Девушка быстро огладила меня по голове, словно проверяя наличие травм.

— Бастила… — сказал я. — Понимаешь, я ведь был на обшивке… мы с Малаком, понимаешь…

— Успокойся, Мак. Тёмный владыка мёртв. Ты победил. Ты победил.

— Нет. Не я: мы все. «По кусочку», ситх бы побрал…

— Успокойся, Мак. Всё кончилось.

— Мне очень жаль, что я подверг тебя такому риску, — сказал я, лихорадочно переходя в стадию лихорадочного изобретения очередного плана. Тоже, если честно, лихорадочного. — Но ничего ещё не кончилось: осталась Звёздная Кузня. Сейчас мы что-нибудь придумаем с моими ногами, захватим корабль… так, мне ещё надо добыть новый световой меч, в Храме должно быть полно…

— Не надо добывать! — где-то на краю сознания пискнула маленькая твилекка. — Я же нашла меч Малака, вот! А? Ну чего, хороший меч, рукоять большая, я же говорю!.. И ещё треугольник какой-то. Там же, за сломанной стенкой валялся…

— У Малака остались адмиралы, лейтенанты, приспешники… у всех злодеев есть приспешники, — продолжал я, ничего не слушая. — Значит, так. Если их не остановить, они продолжат дело… Значит, незаметно высаживаемся на Кузне, первым делом находим… главное, всё сделать быстро! Понимаешь? А затем…

— Мак, — сказала Бастила. — Мак!

— А? Что?

— Мак, всё закончилось. Всё.

— Но Кузня!..

— Карт связался с флотом Республики. Мастер Вандар и адмирал Додонна прямо сейчас завершают атаку на Кузню. Шестой и Первый флоты Империи уничтожены полностью, Пятый отступает, остальные рассеяны по Внешнему Кольцу. Адмирал Варко застрелился. Станция сведена с орбиты и падает на Або. Коррибан блокирован, Орден высадил десант в Дрешде, но оттуда пока сведений нет. Впрочем, это уже неважно.

— Но как же… как же без меня?…

— Храм разрушен, защитного поля больше нет. Дарт Малак убит, высший командный состав Империи уничтожен частью на «Левиафане», частью на Кузне. Прости, что мы так долго не могли тебя найти: я вела Боевую Медитацию, координируя действия флота. Прости.

— Сто миллионов лет…

— Что?

— Всё хорошо, Бастила, — сказал я, снова обмякая в её объятиях. — Всё хорошо. Как же всё это хорошо…

Я, крохотная частичка бесконечной и безграничной войны, обнял девушку… как девушку. В конце концов, не только же галактики спасать — заслужил я хоть немного самого обыкновенного, низменного и высокого, мужского и просто человеческого… счастья?

— Что… что ты делаешь?

— Ничего не делаю, — честно ответил я. — Это так, просто. Бастила…

— Что, Мак?

— Я хочу спать.

— Спи, — строго и светло ответила Бастила, прижимаясь подбородком к моей макушке. — Карт с Джухани сейчас подгонят носилки. Спи, Мак. Всё кончилось.

КОНЕЦ

Впрочем, почему сразу «КОНЕЦ»? Что за нелепое слово? Это же как в кино: когда начинаются финальные титры, большинство зрителей сразу встаёт и торопится поскорей выйти из зала. А лично я всегда досиживаю до упора. Не только потому, что с хорошим фильмом жаль вот так сразу расставаться…

Просто иногда, уже после титров, хитрый режиссёр вставляет ещё одну сцену, знаете, такой как бы

ЭПИЛОГ

Я проснулся. В один миг — словно некая сила ударила изнутри в грудь и голову, подкинула над… Нет, не над корабельной койкой. Я лежал на собственном продавленном диване, в собственной маленькой комнате.

Дома.

Значит, все приключения в далёкой-далёкой галактике были сном! Просто сном. Только сном.

Все сражения, подвиги, испытания. Враги, друзья… любовь.

Только сон.

Я лежал на спине, смотрел в потолок и боролся с чувством сожаления: ведь там, во сне, я действительно чего-то добился. И даже не «чего-то», а ого-го чего! Этот факт немного утешал: нормальные сны редко завершаются победой. Обычно сюжет в них заканчивается на чём-то жутком, безвыходном. Или просто угасает, тихо и бледно. Так что мне, в общем-то, повезло: такую классную историю досмотрел до конца.

А ещё я был очень рад «вернуться» домой.

Всё здесь было таким родным, таким простым и безопасным. Книжный шкаф с покосившейся дверцей — никак руки не доходят подтянуть шурупы. Стул с одеждой… ну я и неряха! Вещи валяются как попало.

Два плаката на стене: слева с Палпатином, справа с Вейдером. Тёмный джедай застыл с ослепительно-алым мечом в руке, вторая сжата в характерном угрожающем жесте, мол, «извинения приняты!..»

Я непроизвольно усмехнулся: после пережитого во сне Анакин уже не особенно впечатлял. Да и вообще… пафос этот, обаяние зла, «тёплая ламповая Тьма»… Надо будет повесить плакат с Рейваном, что ли. Только не Дартом, а уже после искупления.

А лучше — с Бастилой.

Ну так… на память, что ли. О невозможном и потому несбыточном.

Я вытер заспанные глаза тыльной стороной ладони. В открытое окно влетал шум улицы: пацаны гоняли мяч. Сквозь детские крики периодически прорывался чей-то смутно знакомый взрослый голос: наверное, кто-то из соседских мужиков присоединился к игре.

Я сел, потрогал босыми ногами шероховатый паркет: никакого сравнения с холодным корабельным пластиком. На столе мигал огоньком готовности системный блок компьютера, монитор, конечно, спал.

Проверить почту? Да нет, успеется.

Сперва удовлетворим более важные потребности. Я пошарил ногой под диваном, нащупал тапки. Потирая отлёжанные рёбра и покачиваясь спросонья, встал. Ох, я и ноги отлежал!.. Капитально прикорнул, называется.

Зевая и подтягивая трусы, выполз в коридор. На кухне позвякивала посуда, аппетитно шкворчала сковорода. Судя по аромату, мама жарила яичницу.

— Привет, мам, — пробормотал я более для проформы: она, когда готовит, никого не слышит.