Евгения Лифантьева - Орк-лекарь
Изредка попадались и вовсе странные существа. Например, какой-то удивительно настырный богомол ростом с баскетболиста. Гигантское насекомое было втиснуто в офисный костюм с галстуком, в каждой лапе — по гранатомету, а на транспаранте, растянутом между козлиными рогами, — жирная надпись «гарант конституции». За богомолом строем бежали тараканы в кожаных куртках. Эти были размером с пони и тащили за собой что-то вроде реактивной установки…
Мы бежали, петляя, как зайцы, отмахивались от назойливых персонажей… Как-то само получилось, что Богдан держался под защитой моего Следа Создателя, стреляя по самым, на его взгляд, опасным противникам. Ныряя в телепорт, мы оставляли за спиной одних врагов и сразу же сталкивались с другими. Если бы не способность Асаль-тэ-Баукира находить дорогу, мы наверняка завязли бы в лабиринте, собранном из разномастных клочков пространства…
Какое-то время нам удавалось оставаться целыми, но силы постепенно таяли. Очередной взрыв под ногами отбросил меня от Богдана. Когда я сумел подняться, над ним уже кружили какие-то комары-переростки, бородатые и наглые, как дворовые собаки.
Что-то мелькнуло в памяти, что-то, относящееся к бородатым комарам, но думать было совершенно некогда.
— Кыш! — крикнул я, отмахиваясь ятаганом.
Крылатые вампиры недовольно взвыли, но отлетели на несколько метров. Я закинул безвольно повисшее тело Богдана на плечо и со всех ног кинулся вслед Асаль-тэ-Баукиру.
Еще один телепорт — и в нос мне ударил запах хлорки. Тусклая лампочка без плафона освещала крохотную комнатку с полом, выложенным керамической плиткой, крашенные в сине-зеленый цвет стеллажи, какие-то банки, ведра в углу, развешанные там и тут мокрые тряпки. Но добили меня веники и швабры в углу. Обычные такие швабры, какими пользовались в России до появления всяких «икей» с их навороченными орудиями труда домохозяек.
— Во блин! — выдохнул я.
Эта комната была знакома… слишком знакома…
Но сначала надо было заняться Богданом. Уложив «борца со скверной» на пол, я закрыл глаза и поводил над телом ладонями. Шибануло его хорошо, но могло бы быть и хуже. На голове кровь, но трещин в черепе, кажется, нет, просто кожу содрало. Крепкая башка — не хуже орочьей! А вот плечо, кажется, вывихнуто. Не дожидаясь, пока Богдан придет в себя, я вправил сустав. Видимо, поторопился, потому что мой напарник завыл от боли и пришел в себя.
— Где мы? — прохрипел он.
— В жопе, — ответил я. — Точнее, рядом с сортиром.
— Шутишь? Каким сортиром?
— Школьным…
Я осторожно снял с моего напарника камзол и рубаху, наложил на плечо повязку с обезболивающим. Потом, вспомнив эльфийскую науку, прочитал парочку заклинаний. Порванных сухожилий немного, теперь они активно срастаются… Ощущения у моего напарника, конечно, не из приятных.
— Долго еще? — сквозь зубы прошипел Богдан.
Я сунул ему в здоровую руку фляжку с «универсальным исцелителем», скинул халат, помог улечься и укрыл камзолом:
— Постарайся не шевелиться. Лечение экспресс-методом. Захочешь жрать — у меня конфеты есть.
— Угу, — кивнул Богдан.
Но, оторвавшись от фляжки, все-таки спросил:
— Думаешь, тут безопасно?
— Думаю, здесь никто не появится. Вообще никто.
— Почему?
Мне оставалось обработать рану на голове у борца со скверной. Впрочем, особой опасности она не представляла, я просто смочил ее антисептиком.
Усевшись рядом с Богданом, я отобрал у него флягу, сделал глоток и начал рассуждать:
— Что мы знаем об этом мире и о том, как Лофт сюда попал?
Богдан нахмурил лоб, поморщился от боли, но все же ответил:
— Что Фрейя заманила Лофта в этот пространственный карман и свалила, пока тот не опомнился. Выбраться Лофт уже не мог.
— А теперь подумай: было у Фрейи время создавать все эти оборонительные рубежи?
— А кто их, богов, знает? Или, может, это Лофт сам нагородил?
— Но откуда он знал о тевтонских рыцарях, фашистах и «гаранте конституции»? Почему половина монстров, которые нам встречались, — это какие-то карикатуры?
Богдан пробормотал что-то неразборчивое. Видимо, говорить ему было по-прежнему больно.
— Теперь давай про Лофта. Представь себе: тебя заперли, выбраться не удается, но у тебя впереди — вечность. И, главное, ты знаешь, что всегда есть шанс обойти любой закон. Что бы ты сделал?
Богдан слегка приподнялся и ответил уже более внятно. Видимо, он начал улавливать идею:
— Скорее бы просто послал все на фиг и лег спать. Если шанс есть, то надо его просто дождаться. Да еще время ускорил бы, чтобы этот шанс скорее пришел.
— Вот именно! Когда Лофта сюда засунули, это был не просто мертвый мир, это был Хаос, доведенный до последней точки. Полная энтропия. Ничто. Но прошло время, и начался новый круг. Этому миру пора создаваться заново. Но из Лофта получился хреновый демиург…
— А тут появились мы с нашими тараканами, и то ли Лофт, то ли мир начал их воплощать в реальность! — закончил Богдан. — А ты можешь оказаться прав! Мне тоже многое казалось странно знакомым… Знаешь, если бы не Арагорн с его «не знаю, не знаю, будьте бдительны, берегитесь опасности!», то, может, тут и монстров бы не было!
— Знаешь, что меня окончательно убедило? Ты отрубился — и глюки резко изменились. Над твоей полудохлой тушкой кружили бородатые комары… точно такие, какими я представлял последствия магических экспериментов Сашки Привалова из «Понедельника…»! Первый раз я читал его классе в шестом. Неизгладимое впечатление! Мне этот комар и блюдо на лапках потом пару раз даже снились!
— Точно! — обрадовался Богдан. — И мне все эти твари казались какими-то… компьютерными «монстрами», что ли…
— В общем, я со всей силы захотел туда, куда никто не придет. Правда, этот сволочной мир вытащил из моей памяти одно из самых жутких воспоминаний…
— Кладовку со швабрами?
— Ага! — Я замолчал, но понял, что надо наконец-то решиться и рассказать о детском страхе. — Когда мне было семь, старшеклассники заперли меня в такой. Рядом с туалетом… На нашем этаже уроки уже кончились, на стук никто не приходил. Я просидел в одиночестве часа три, пока не появилась уборщица… После этого я, кажется, разучился плакать…
— Точно, Ара — гад. Сам не мог догадаться, что тут ничего воплощенного быть не может? Ведь если бы нам сказали, что мы попадем в рай, то мы туда бы и попали! — заключил Богдан.
Мысль про рай мне понравилась:
— Вот я и говорю: давай думать о хорошем!
Мой напарник откинулся на свой ранец и замолчал. Я тоже сидел, не шевелясь, глядя на Асаль-тэ-Баукира. Маг-лев не принимал участия в нашем разговоре. Он лежал, уткнувшись носом в угол, этакий сфинкс на пороге рая. Но в конце концов он повернулся ко мне:
— Странно, но тут — только один выход.
— В смысле? — не понял я.
— Везде, где мы прошли, я видел как минимум два телепорта. А здесь — один. Но рисунок энергетических линий за ним — не тот, что был вначале…
Богдан зашевелился, посмотрел на льва, потом на дверь:
— Как в лифте…
— Как ты? — поинтересовался я. — По-прежнему болит?
— Нет, вроде отпустило.
Парень сел, пошевелил рукой:
— Хорошая у тебя фляжечка, орк! Который раз из нее пью — всегда так приятственно!
Я снова достал «универсальный исцелитель» и подал Богдану:
— Глотни еще немного. Кстати, ты и не знаешь, насколько она хорошая. Она — бесконечная. Если не выпивать все, а оставлять немного «на развод», то содержимое не кончается. Закрутил — и через минуту она снова полная.
— Умеешь ты устраиваться!
Богдан сделал глоток, потряс флягу:
— Осталось!
И начал энергично собираться.
— Ты куда? — удивился я.
— В рай, — коротко ответил «борец со скверной».
На Эдем пейзаж за дверью, правда, не тянул. Скорее он походил на ухоженный дачный участок. Точнее, на то, о чем мечтает каждый, приобретая в собственность шесть соток буераков в полутора часах езды от города.
Яблони — ветки под тяжестью плодов опустились до земли, красные от ягод вишни, тут же неожиданно несколько пальм с мохнатыми, как медвежья шкура, стволами и гроздьями бананов на уровне поднятой руки, заросли цветущих астр и георгинов. После туалетной вони воздух показался сладким, как мед, а уж когда из-за кустов потянуло дымком напополам с жареным мясом, я вообще встал столбом:
— Может, поищем мангал? А то как бы шашлык не подгорел…
— Какой шашлык? — Богдан покрутил пальцем у виска. — Глюк это… позитивный глюк. Не обращай внимания! Лучше спроси у умника, куда теперь идти.
Асаль-тэ-Баукир вынырнул из кустов и махнул лапой в том направлении, куда вела дорожка:
— Выход — там.
И точно — скоро путь нам перегородила металлическая арка, увитая плющом. Продолжение дорожки за ней казалось размытым, словно мы смотрели сквозь тонкую радужную пленку.
