Андрей Круз - От чужих берегов
Сэм сразу направился на корму, открыл люк в машинное, заглянул, кивнул удовлетворенно каким-то своим мыслям. Дрика колдовала у приборной доски, щелкала тумблерами. Затем сказала:
– Горючее есть, но не пойму, сколько здесь всего. Показывает полный танк, но никакой маркировки.
– Не думаю, что много, – предположил я. – Если у лодки работа по порту кататься с монтерами, то заправиться проблема не большая.
– Да, пожалуй, – согласилась она. – Но нам далеко и не нужно, так?
– Так, – кивнул я и оглядел кубрик. – Только вопрос в другом: сколько катер будет жрать с двумя, скажем, большими лодками на буксире? И вообще он их потянет?
– Потянет, – сказал Сэм, заходя в кубрик. – По воде кто хочешь и кого хочешь потянет, да сэр. Я о другом думаю – как мы будем потом эти самые лодки разгружать? Нас ведь всего трое останется.
– Мда, пожалуй, – закряхтел я.
Все так и продолжает упираться в эту чертову погрузку-разгрузку. Я работы не боюсь, но хорошо бы знать, что вообще делать. Сам способ, технологию, так сказать, придумать. Перспектива вытаскивать двухсоткилограммовые скользкие бочки из вихляющейся на воде лодки и даже без крана как-то не очень прельщала. Где кран взять? Нет, понятно, в портах есть, но мы тут причем? Где река, а где имение!
– Пошли вон тот проверим, – сказала Дрика, показав на массивную и какую-то развалистую лодку довольно мореходного, на мой дилетантский взгляд, вида. – Он большой и по идее на малом ходу очень мало топлива расходует.
– Знаешь его?
– Подобные, их "прибрежными круизерами" называют.
Пришлось топать к "прибрежному круизеру".
– А почему прибрежный? – спросил я. – Мало топлива берет?
– И топлива мало, и самое главное – такие лодки сконструированы для спокойного стояния на якоре, пока ты рыбу ловишь. А если непогода, то надо прятаться в маринах, в шторм с ними проблемы.
– То есть на нем далеко никак? – уточнил я.
– Нет, если только вдоль береге.
– Каботажник, – вспомнил я выловленное из детских книг слово.
Вообще "каботажник", или "coast cruiser", это уж как кому нравится, внушал уважение. Крю-бот, который мы осматривали только что, выглядел по сравнению с ним несерьезно. Лодка называлась "Леди Далия", и я так понимаю, что таким именем нарек ее владелец, страдающий излишком неутоленного романтизма. Истинное название было написано на борту куда более мелким шрифтом: "American Tug 41". То есть данное судно, судя по названию производителя, произошло по прямой от буксира. И заодно получила от меня кличку "Туг".
Сходней не было и на борт пришлось с низкого пирса вскарабкиваться. Забравшись на палубу, я оглянулся, и обнаружил, что байкеры расселись на перевернутых лодках вольных позах и наблюдают за нами, вроде как развлекаются. Тигр, кстати, так и терся возле Минк, скотина неблагодарная.
– Здесь ключи нужны… – сразу сказала Дрика, заглянув в рубку.
– Я инструменты взял, – ответил Сэм, бросая на палубу звякнувшую сумку.
Я же прошелся по рубке, огляделся, вышел на палубу. Нет, здоровая такая лодка, хоть гуляй по ней. Метров… да не так уж и много, почти четырнадцать, число "49" в названии это как раз длина в футах, просто за счет массивности выглядит большой. И широкая она к тому же.
Просторный общий кубрик, отделанный красным деревом, маленькая кухня за барной стойкой. Две каюты, обе с двуспальными кроватями. Просторно. Еще мысль мелькнула о том, что можно столько всего выкинуть отсюда, чтобы облегчить судно… и загрузить солярку. Богатое место, много всего такого… что сразу за борт. Вон, со стиральной машины начать, за бортом постираемся, если припрет, ручками.
– Дрика, ну что? – спросил я, когда Сэм начал собирать инструмент, а она снова взялась что-то переключать.
– Запустить можно. Бак на треть заполнен… емкость… восемьсот галлонов, это…
– Это больше двух тонн, – посчитал я быстрее. – Можем закачать одиннадцать бочек из того, что у нас есть. Вопрос только в том, сможем ли потом выкачать?
– Сможем в любом случае, – уверил меня Сэм. – Надо будет – дыру аккуратно сделаем, но вообще тут все не очень сложно, лишь бы шланга хватило. Но проблема в погрузке – причалы деревянные, узкие, машина не зайдет, бочки катить по ним и то страшновато – можно уронить, и вытаскивай такую тяжесть из воды, да сэр.
– И стоит в самом конце причала, – дополнил я нерадостную картину.
Минут на пять воцарилось молчание, но потом у меня в голове зашевелилась некая мысль:
– Есть идея, – сразу объявил я, наткнувшись на два требовательных взгляда.
– Делись, – сказал Сэм.
– Грузовики надо гнать обратно через мост, к пристани цементного завода, туда и заехать легко, и грузить придется сверху вниз, а не снизу вверх, – сказал я. – Дрика, справишься со швартовкой у причала все же, или как? Надо справиться, вообще-то.
– Если… если поможешь, – сказала она. – Кранцы сбросишь и вообще…
– Что "вообще"?
– Подтянуть к причалу сможешь?
– Ну… наверное.
По крайней мере я видел, как это делается. Все же довелось покататься на больших лодках тогда, когда с женой дайвингом увлеклись, причем не по одному дню, а так по паре недель. Ладно, с такой работой должен справиться.
– Давай, разбирайся здесь, что к чему, а мы с Сэмом пойдем наших мотодрузей уговаривать еще чуть-чуть помочь, – сказал я.
Как я и предполагал, бездельничающие байкеры согласились помочь легко, все равно им заняться нечем. Чип полез за руль "кодьяка", остальная компания забралась в "корзину", Сэм уселся на свое место, проверили связь – и машины тронулись с места. А я побежал назад, к лодке, понимая, что сейчас в первый раз в жизни буду самостоятельно "отдавать швартовы".
– Заводи, я сейчас! – спохватился я, сообразив, как можно облегчить себе жизнь.
Кранцы, кранцы… во времена моего детства это были старые автомобильные покрышки, а теперь это такие оранжевые силиконовые груши размером с большой воздушный шарик, и таковым и являющихся, если уж откровенно. Вот если ими весь борт увешать, то… глядишь и не расшибем лодку, не сломаем при первой же попытке швартовки.
Заскочил на борт старенького моторного бота, отвязал концы двух таких "воздушных шариков", выволок на причал и потащил к "Леди Далии", которую уже мысленно прозвал "Тугом". Закинул на борт, крикнул:
– Сейчас, еще пару притащу!
Дождался ответного кивка Дрики, огляделся… где тут еще есть большие и поблизости? Ага, вон еще большая лодка, с "летящим мостиком"[12] и большой рубкой… аж три висят с борта. Сейчас я их…
Большая лодка, белоснежная, окна у рубки вытянутыми каплями черного как обсидиан стекла, обводы такие, что представляешь, как она волны словно ножом масло режет. Если бы еще ходила далеко и экономно…
Перескочил на корму, огляделся. Сзади вход в рубку, или как тут принято называть, "pilot house" через большие двустворчатые двери из затемненного стекла. Вроде как распахнешь их – и устраивай светский прием на всей палубе. Не удержался, решил внутрь заглянуть, глянуть, как тут народ время проводил…
Потянул створку на себя, она на удивление легко и плавно распахнулась. Потянуло… ацетоном и тленом, это уже как вспышка, мозг не тратит ни единой наносекунды на осознание того, что это все может значить. Руки схватились за автомат раньше, чем строка мысли проскочила через сознание. И все равно не успел, потому что мертвец стоял за второй створкой.
Черт бы побрал затемненные стекла и блики на них. Мертвец разглядывал меня с расстояния метр, а я не только не заметил его, но даже сам пригласил перекусить.
Он схватил меня за автомат и рукоятку зига, торчавшую из кобуры, словно специально, перекрыв доступ ко всему оружию. Смрад дыхания, щербатая гнилая пасть метнулась прямо к моему лицу, словно стремясь укусить за нос, как шутка глупая. Все сразу накатило – дикое омерзение, тошнота, страх, парализующий, отчаянный страх, когда мутные злобные глаза оказались прямо напротив моих, зрачки в зрачки.
Толстое, одутловатое и обвисшее лицо с пятнами тления. Облезлые грязные волосы, огромная открытая рана на лице справа, словно от удара молотком, но крови нет, лишь какая-то мерзкая слизь скопилась возле нее.
Не укусил. Вернее, укусил, но не достал – я успел подставить руку в кевларовой перчатке, которая нож держит, спасибо все тому же разграбленному дому. Но зубами он вцепился больно, как тисками сжал. Навалился на меня, я отступил и… запнулся за сложенный шезлонг. Снова вспышка страха, мысль: "Хана!"
Я упал навзничь, тяжело, больно – не спасла даже амортизирующая плита плейт-карриера – чуть не лишившись дыхания. Большой, жирный и смердящий мертвец навалился сверху. Его харя теперь лежала где-то у меня на груди и он снова попытался укусить, уже в запястье, но мне удалось оттолкнуть его голову двумя руками, упираясь в лицо и лоб. Его кожа и вислая плоть лица как-то скользко и вяло, омерзительно вяло подавались под моими пальцами, а его глаза… они не меняли своего выражения. Он пытался жрать меня и даже не осознавал, что я сопротивляюсь.
