Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

— Привет, красавица. Кто будешь?

— А вы кто?

— Мы казаки. В рейде. Из города Рось. Я — Атаман, меня звать Николай. Теперь твоя очередь рассказывать.

— Я Валентина… Мы с мужем и другими беженцами тут жили, — её лицо скривилось и по щекам потекли слёзы, — Пока эти уроды не пришли. Так хорошо было. Огород сделали, рыбу ловили, ну за что нас Бог наказал?!

Она навзрыд заплакала и не могла долго остановить рыдания. Наконец продолжила:

— Мужа убили, он в огороде был. Нас, сказали, в рабство заберут, будем им рожать джигитов и по хозяйству работать. Я одного вилами пырнула, когда они в дом ворвались, и вот этот велел меня насиловать в назидание всем. Сказал, башку отрежет. Он ещё моего сыночка убил… Взял из кроватки и об стену ударил! — она упала, рыдая, на колени и завыла, раскачиваясь.

Колян приказал отвести её в дом, чтобы помочь собрать вещи — всех выживших надо было переправить в Рось. Осталось только допросить пленных. К нему подвели вначале славянина. Тот смотрел затравленно, бегая глазами по жёстким лицам казаков.

— Ну, рассказывай, как ты с хачами спелся, — Колян тихо и еле слышно проговорил, ковыряя в земле срезанной с дерева и очищенной от сучков веточкой.

— Я… это… заставили они меня… Я не хотел, заставили!

Колян резко хлестнул его по лицу прутом так, что красная полоса перечеркнула глаз и щёку мародёра, и тот защурил глаз, из которого потекли слёзы.

— Не врать, сука! Убивать заставили? Насиловать заставили?! Как звать тебя, тварь!

— Николай…

— По их вере как звать?

— Каюм.

— Где у вас главная ставка, Каюм?

— Сто километров отсюда примерно. Тейп Беной.

— Кто главный там?

— Исматулла… Он из чечен.

— Ясно, что не из папуасов. Сколько бойцов?

— Я не знаю. Человек сто точно.

— Оружие какое?

— Ружья, винтовки, есть автоматы… пистолеты ещё. Я не знаю, сколько чего — я самом низу был, как и все, кто веру принял мусульманскую. Они нам не верят. Они рабов набирают, чтобы они работали и их кормили. Детей, что рожают бабы, берут в воспитание в мусульманском обычае, говорят — джигитов готовят, будут русских резать. Мужиков убивают, берут только баб и детей, что сами могут есть. Младенцев не берут, — опустил глаза язык.

В толпе казаков кто то матерно выругался и зашипел: «Падлллы…». Колян остановил всех жестом руки и продолжил:

— Кто послал сюда?

— Исматулла и послал. Прощупать ситуацию. Город тут рядом большой, богатый, люди сюда идут. Нам велено было разведать. Да по дороге попался этот хутор, решили ещё навариться напоследок. Ахмад, — он кивнул головой на горбоносого, — сказал забрать всё. Мужика мы убили, остальных хотели забрать с собой.

Коляна услышанное встревожило. Не зря он озаботился арсеналом — если чечены нападут, миром это не закончится. Потери будут большие. Надо укрепить кремль Роси как следует, установить тяжёлое вооружение, и главное, нанести упреждающий удар по тейпу — этот гнойник надо выдавить, иначе потом будет поздно. Чечены есть чечены, в войне их жизнь — подумал он. Во время службы он услышал самое страшное оскорбление у чечен: «Да ты даже барана украсть не сможешь!». Вот ведь живучие, изумился Колян — столько людей погибло хороших во время катастрофы, а эти бандюки живее всех живых. Тем нужнее ему был арсенал.

Николай собрал своих командиров:

— Потери есть?

— Нет. Ранено двое, легко. Да один ногу сломал — с коня упал, тот через бревно споткнулся.

— Раненых и Валентину в город. Соберите тут всё, что может пригодиться, загрузите вещи на коней, троих бойцов им в сопровождение. И пусть разошлют конные наряды по окрестностям, может, тут не одна банда шастает. Пусть настороже будут. Ещё — пусть подготовят трактора, прицепы на всякий случай. Проверят исправность машин и заправят топливом. Этого, — он показал на Каюма, — в расход. Ведите второго… вернее, тащите его сюда.

Бойцы притащили к ногам Николая главаря бандитов. Он рычал, плевался и вращал глазами.

— Ну, хватит, хватит дурковать, козёл. Насмотрелся я на вас, уродов. Опять, суки, голову поднимаете! Мало вас рэзали, сссобаки. Пора тебе отвечать за свои дела. И я тебя, суку, закопаю в землю с кусками свинины, чтобы райских гурий тебе, твари, не было на том свете, сечёшь, урод? Жалко поросёнка на тебя тратить, но придётся, заслужил. Спрашивать мне у тебя нечего, да и неохота — твой подчинённый нам уже всё рассказал.

Кавказец завозился, бормоча по–своему и с ненавистью глядя на казаков.

— Казаки, зовите сюда Валентину, — сказал Колян.

Побледневшую девушку подвели к Атаману.

— Валентина, вот убийца твоего мужа и сына. Дайте шашку сюда! На тебе шашку — делай с ним что хочешь, — Колян воткнул казацкую шашку в землю и пошёл к коням. Что было дальше он не видел. Крики разрубаемого на куски бандита его совсем не трогали. Через час он так же мерно покачивался, свесившись на бок из седла, и с какой‑то детской досадой думал о том, что никогда на Земле не будет мира.

Глава 15. Николай теряет бойцов

Закон № 78

В связи с участившимися случаями нападения диких животных на людей, любые операции, акции и прогулки в ночное время запрещены.

Следующие два дня пути прошли без приключений. Монотонное движение, остановки на отдых и снова движение. Утренний ливень, пережидаемый под навесами из брезента, яркое солнце днем, парные испарения мокрой земли, пропитанные запахом цветов, трав и хвои. Монотонное существование располагало к философским рассуждениям и Колян думал. Думал о том, что делает всё правильно, не без ошибок, конечно, но всё‑таки правильно. Думал о том, что по–другому быть и не могло, и выжить в одиночку он бы не смог. Но что дальше? Ну вот, организовал он людей, продержались они полтора года. Как сделать достойное государство, как обойтись без пролитой крови, но объединить всех одной идеей, одним законом — как? Напрашивался очевидный ответ — НИКАК. Государство — это налоги, это — система принуждения, это — власть, а власть не любят все по определению. И Колян отродясь её не любил, более того, он просто ненавидел власть… и вот теперь он стал властью. От этой мысли его коробило. Что не хватает для объединения людей в государство? Армии. Но армии нужно оружие, армии нужна еда, одежда. Можно все это производить самим, собирать налоги. А кому понравится, когда с него берут налоги? Для убеждения недовольных снова была нужна армия. Пока что им удалось создать что‑то вроде первобытно–общинного строя, но вот пойдут свои деньги и начнется.

Ладно. Он выбросил пока что тяжелые мысли из головы и сосредоточился на первой насущной проблеме — поиске арсенала. Его не заботили морально–этические стороны этого дела и то, он должен был защитить себя и свой народ. И убить всех, кто помешает или попытается помешать это сделать. Он хмыкнул — и чем он отличается от тех же чеченов? Впрочем, немного поразмыслив, решил, что всё‑таки отличается. Его крошечное государство основано на каком–никаком законе, порядке, на понятиях о гуманизме, а не на сиюминутной прихоти главы тейпа.