Марргаст - Анна Чайка
– Просто… Все так хорошо складывается. Он появляется на пирушке прямо перед княжеской семьей, кучей богачей и правителей младших народцев. И князь начинает нам верить. Потом послания лжепророка прямо вынуждают меня действовать. Еду на Восток, как послушный пес, где мне уже готовы вручить волшебный меч из легенд и поставить во главу войска смагов. Быть может, я просто утомился с дороги. Но это странно, Лисавета. Очень странно.
– Хочешь сказать, что Нигол мог это заранее спланировать? Допустим. – Она старалась принять мою версию за правду. Очень старалась. – Но зачем такие сложности? Для какой цели?
– Это, конечно, звучит глупо, но… Возможно ли, что он самолично хочет создать образ героя и спасителя?
– Вроде такого, которым легко будет управлять?
– Да. А потом с легкостью его сокрушить. Разрушив тем самым любые надежды на спасение человеческого рода.
– Бедный, – только и сказала Лиса. – На тебя слишком многое взвалили.
«Да, бедный я, бедный. Герой с арбузной головой, поставленный на видное место, чтобы распугивать мертвых “ворон”».
Прежде чем начать обучение, мы с Радогостом были вынуждены съездить в Чарган, договориться с богатырями.
Жителей всю ночь потихоньку выводили из города. Когда мы проезжали через центральные ворота, то увидели цепочку удаляющихся женщин, несущих кувшины с водой. Их бодрый вид указывал на то, что для них это происходило не в первый и, возможно, не в последний раз. В княжестве Кейба нельзя было пренебрегать осторожностью.
Однако узкие улочки не опустели. Наоборот: между покрытыми глиной домами были развешаны тряпичные украшения, мимо сновали люди в ритуальных масках Хорошего улова, Большой красноперки и Мрачноликого. Оставшиеся жители действительно собирались отмечать праздник уходящей осени, вовсю готовились разнообразные яства.
«Это будет их последний праздник, – скользнула по самому краю сознания неприятная мысль. Я тут же брыкнулся: – Да пошла ты. Не здесь и не сегодня».
Хоть точной даты мы не знали, ведь чешуйчатый предатель не входил в круг любимчиков Нигола, но сомнений не было: отродья Горына нападут тогда, когда местные жители будут максимально расслаблены. В День Красного улова. Послезавтра горынычи полетят сюда, ожидая найти здесь беззащитный город.
А найдут сотни ловушек и очень злых воинов, которым нечего терять.
«Не завидую я этим огнедышащим тварям, совсем не завидую».
Задумавшись о предстоящей битве – первой серьезной, если не брать в расчет деревню искаженцев, – я с размаху врезался в чью‐то могучую, волнующей формы грудь. Женщина, что возвышалась надо мной и абсолютно всеми, кто стоял рядом, удивленно выгнула бровь. Она была красивой, широкоплечей и носила тесный синий сарафан под цвет глаз. Золотистые волосы, собранные в хвост на самой макушке, свободно падали на спину.
– Не зашибла, милок? – у поляницы мягкий вибрирующий голос, совсем ей не подходящий. – Вы из столичных смагов будете, верно? А то ведь местных я в лицо сразу узнаю.
– Мы из Белого города, матушка, – поклонившись, Радогост слегка запнулся на обращении к богатырше.
– Аленой меня кличут. – Она сощурилась. – Узнаю меч. Отдал‐таки, прохвост. Хорошо, значит, боги на нашей стороне.
– Вы верите в богов? – удивился я. Мне много раз говорили, что все богатыри сплошь безбожники и дебоширы.
– Да как тут не поверить, когда война под окнами. Сколько живу здесь, а такого не было, чтобы змеи скопом с ума сошли и напасть решились.
– А раньше не так было?
– Три-четыре шкуры прилетят, посевы пожгут, кислотой в козу плюнут да остальных с собой забрать попробуют. Кто везучий – улетает сытый. А уж если мы успеваем, то не обессудь. Сытыми будем мы.
– Так это что, вы их едите? – Сложно сказать, у кого лицо в этот момент было глупее: у меня или у наставника.
– Змеиное мясо полезно, когда чистое. Оно кровь разгоняет. Обычным людям его пробовать не стоит, а вот нам подходит. – Поляница поманила нас за собой через проем, увешанный выстиранным бельем. – Главная хитрость – змей должен быть крупным, с дом или около того. Значит, людского в нем мало. Хотя шкуры у таких крепче. И глупые они, речь человечью совсем не понимают.
– Получается, ими управляют змеи поменьше? – продолжал допытываться Радогост, бережно придерживая Кладенец от случайных ударов.
– Обычно так, – кивнула Алена. – Большие слушаются малых.
– А богатырям известно, кто может направлять их сейчас? Кто‐нибудь из известных вам змеев.
– Ты не обижайся, герой, но они нам не представляются, – вместо поляницы ответил богатырь, встретивший нас на пороге куполообразного каменного здания с высоким шпилем. – Знаем, что есть такие. А как выглядят и называются, то лишь сами змеи ведают.
Его звали Иломеем, среди змееборцев Востока он был самым главным. Радогоста пустили внутрь, а меня попросили остаться. Алена, прежде чем зайти с остальными, сочувственно потрепала меня по волосам и дала сладкого петушка на палочке, которого вытащила из бездонного кармана. Прислонившись к шершавой стене, я попытался подслушать их разговор.
Камень плохо пропускал звуки, однако богатырей подводили их могучие голоса, точно гудящие трубы.
Они давали моему наставнику указания, как вести себя при столкновении со змеями: что делать, какие приказы отдавать другим смагам и, главное, о том, как обращаться с мечом-Кладенцом. Азул разрешили оставить при Братстве, пока не будет достигнут мир.
Все резко замолкли, и затем я почувствовал спиной легкую вибрацию. Она усилилась, раздался острый тонкий звук и… Часть стены рядом разлетелась на мелкие осколки. Заглянув внутрь, я увидел Радогоста с перекошенной челюстью и чудо-оружием в руках. Меч был источником тех странных колебаний.
– Ты видел? Невероятно, – сумел произнести мой наставник.
Я плохо управлялся с мечами. Для меня они были чем‐то вроде нелепой длинной палки, оглобли, которой требовалось усиленно махать перед собой, словно укушенному пчелой деревенщине. Когда я пытался совершить рубящий удар, получался именно он – деревенщина. Только еще вдобавок и пьяный в сопли.
Радогост несколько раз пытался поставить мне стойку, но толку все не выходило. Проблема была в руках. Их становилось слишком много. Они путались, я бил себя локтями в живот, а бывало, попадал деревянным лезвием прямо по коленной чашечке. Наконец мои наставники устали. Они позволили перейти на оружие «попроще». Секирой я спустя время таки овладел.
А теперь от меня всего за несколько дней, а возможно, часов требовалось переступить через месяцы неудачных попыток и овладеть легендарным оружием.
Азул больше напоминал драгоценную игрушку, чем меч. Целиком, включая рукоять и лезвие, меч состоял из неизвестного, но крайне прочного материала. Под определенным углом нежно-смарагдовый цвет сменялся лазурным. Взяв его в первый раз, я пораженно замер. Азул был непривычно легким.
Я сделал пару пробных взмахов.
