Летопись Ториона. Дневник старого гнома - С. Линд
Май 1120 года (689 года от Рождения Пламени)
Слухи о необъяснимых исчезновениях людей вдоль Большого оврага превратились в местную легенду о таинственном ночном существе, питающемся человеческой кровью. Из ночного кошмара местных крестьян, легенда переросла в местную достопримечательность, привлекающую любителей острых ощущений. Марсель явился в тронный зал дворца Орлиного Клюва по приказу Эриха. Император был не в духе и явно раздражён этими россказнями.
— Марсель, что там творится у нас вдоль Большого оврага? Что за мифы о ночных кровопийцах?
— Ваше Величество! Там действительно что-то необъяснимое. Мои люди много раз перерыли там всё, но ничего не нашли. Искали вместе с Сэмюелем и его инквизиторами. Но никаких следов оккультистов или ведьмовства. Как сказал Сэмюель, вообще ничего магического или аномального там нет. Мы обыскали весь Большой овраг от Мостграда до Древнего леса. Самое странное, что там есть — пустующее поместье Влада. Внутрь замка стражам попасть не удалось, но вокруг никаких признаков чьего-либо присутствия. Даже дикие собаки не бегают.
— Куда тогда люди пропадают?! Делай что хочешь, езжай туда сам, проси помощи кого угодно — Ареса, Сэмюеля, Магической Гильдии. Но найди мне это чудовище из графства Влада, или избавь от сказок о нём.
— Слушаюсь, Ваше Величество! Служу во славу Всемогущего Гарольда!
— Свободен! — раздражённо сказал Эрих, наливая себе вина в бокал и подкуривая папиросу.
Сразу после разговора с императором, Марсель лично взялся за расследование исчезновений. Внимательно изучив карту местности и отметив на ней все места похищений, он заметил, что центр их находится недалеко от замка Влада. Оттуда он и решил начать свои поиски.
Июль 1120 года (689 года от Рождения Пламени)
Почти месяц Марсель колесил по разбитым дорогам графства Влада, опрашивая крестьян в округе. Большинство из ничего не знали, и рассказывали лишь легенду о кровопийце. Но в некоторых рассказах, Марсель смог уловить важные детали. Обычно исчезновения происходили раз в неделю-полторы и обязательно ночью. Несколько раз, крестьянам даже удавалось обнаружить места похищений. Обычно там были лёгкие следы борьбы и брызги крови. Иногда след от тела, которое тащили несколько метров по земле, а после оно словно испарялось или улетучивалось. Некоторые тела находили через несколько дней полностью обескровленными. Одно из таких мест Марсель обнаружил сам, когда в очередной раз пропал человек, причём недалеко от той деревни, в которой остановился глава службы правопорядка.
Обнаружив пропажу своего соседа, крестьяне пошли по его следу с собаками. Накануне вечером, пропавший отправился в соседнюю деревню. Но по пути зачем-то свернул с дороги и пошёл в лес, где и исчез на одной из полян. Кроме следов ботинок и крови пропавшего, Марсель заметил на мягкой после дождя земле следы ещё одного человека. Он словно спрыгнул с дерева и сделал несколько шагов, подойдя сзади к пропавшему. Затем следы обоих обрывались. Единственное, что смог представить себе Марсель, это то, что неизвестный спрыгнул с дерева, подошёл сзади к пропавшему, перерезал ему артерию, от чего кровь брызнула на землю, почти на метр вперёд. А затем, неизвестный вместе с похищенным, используя некоторое приспособление, поднялся на дерево. Или взлетел в воздух, что звучало совсем невероятно. Внимательно осмотрев следы нападавшего, Марсель заметил, что они очень похожи на ботинки городских стражей, но в тоже время чем-то отличались, и он никак не мог понять, чем.
Через неделю, в соседней деревне, случилось ещё одно нападение, но к великой радости Марселя, потерпевший не был похищен и остался жив. Марсель галопом поскакал туда, поговорить с пострадавшим. Им оказался почти глухой старик-крестьянин.
— Ох, да уже устал я рассказывать то! Все соседи спрашивают. Значитса пошёл я вчера вечером козу привести с поля домой. Я сначала с соседом выпил немножко так, ну и засиделись мы. А тут бабка моя всполошилась. Кричит, темнеет уже, веди, чёрт окоянный, козу домой. Ну, вот я и пошёл значится. Иду к лесочку там за посёлком. Слышу, коза наша орёт. Ну, думаю, рядом уже. И что-то вдруг так страшно стало, жуть просто. Коленки задрожали, сердце забилось. И вроде зовёт меня кто-то. Дак я ж глухой почти, не слышу толком, верчу головой по сторонам, но темно уже, не видно ничего. И вдруг поворачиваюсь, а сзади подходит кто-то. Высокий такой, худоватый. Коза тут заревела как бешеная, значитса. Верёвку даже оборвала и убежала в лес куда-то. А мужик-то ко мне идёт и молчит. Я перепугался ещё сильнее, думал грабитель, убивать меня будет. Тут вспоминаю, что сын то мой, деловитым торговцем стал и даже монету серебряную подарил. Я её всегда с собой ношу, на удачу. Думаю, дай попробую откупиться. Достаю из кармана и протягиваю мужику. Говорю, отпусти меня грешного, все деньги отдам, вот монета серебряная есть. А мужик то этот, как шарахнулся в сторону от монеты, словно от огня. Потом как прыгнул, с ног меня сбил и исчез. Я-то вскочил и бегом оттуда. Про козу забыл. Всю ночь меня бабка ругала. Вот с соседом полдня её искали, там и не нашли. Вот значитса, как дело то было.
— А лицо того человека ты не видел? — спросил Марсель.
— Нет, лицо не разглядел, но когда он толкнул меня, почувствовал, значитса, что рука у него холодная, как у покойника. Сквозь рубашку мороз пробрал и мурашки побежали.
— Хорошо. Если вдруг ещё что вспомнишь — запиши на бумаге и старосте деревенскому отдай. А он мне передаст.
— Дак я же писать то не умею. Как я запишу то.
— Ну, продиктуешь ему, а он запишет. Покажи то место, где всё это произошло.
Старик отвёл Марселя к небольшому лесу. Там, среди крестьянских следов, оставленных при поиске козы, Марсель снова увидел следы тех же ботинок, что и на прошлом месте нападения. Предположив, что ночью нападение может повториться, Марсель разослал по соседним поселениям гонцов, с запретом ночью покидать дома. А сам, когда стемнело, оседлал лошадь и стал разъезжать по просёлочным дорогам.
Утром в одну из деревень вернулась лошадь без всадника. Встревоженные крестьяне пошли по дороге, и нашли в поле, шагах в десяти от дороги холодное тело Марселя. Труп был непривычно бледным, а на шее была глубокая рана, словно от укуса. Осмотрев его, местный лекарь сделал
