Генерал-предатель - Дэн Абнетт
Лиферинг был уже менее, чем в получасе. Он был похож на большое старое поселение с величественными каменными зданиями. Как только они будут достаточно близко, разведчики проведут быструю разведку и решат, как попасть внутрь.
Дороги уже были совершенно переполнены машинами, в основном транспортами и грузовиками, так что они придерживались живой изгороди, выходя на открытое пространство только по необходимости. Во время последнего привала в молодом лесу таликсовых деревьев, когда солнце было жарким и высоким, Гаунт сел рядом с Керт.— Как дела?
— Сегодня? Лучше. Совершенно не чувствую себя переутомленной.
— Думаю, что я тоже, — сказал Гаунт. Он отпил воды из фляги. — Ты ушла.
— Куда я ушла? — спросила она.
— Ты ушла. Этим утром.
— О чем фес тебя ты говоришь? — спросила она. — Ты что опять был на солнце без шапочки?
— Не бери в голову, — сказал Гаунт. Он решил, что нет смысла напирать, когда Керт была настолько уязвима и предрасположена к переменам настроения. Он поднялся на ноги.
— Идем, — позвал он. — Давайте сделаем это.
XXV
Трое экскувиторов брели по двору, длинные стволы их наклоненных лонг-лазов покачивались.
Они обменялись несколькими словами, затем повернулись прямо к воротам арки и исчезли на украшенной флагами улице, идущей в сторону коммерции.
Бонин подождал, пока они не ушли, затем выскользнул из теней, перебежал через двор и пригнулся за высокой кипой пачек с бумагой. Некоторые бумажки торчали наружу, и Бонин вытащил одну и прочитал. Это была грубо отпечатанная брошюра, поощряющая «граждан Посредничества» стать новообращенными и обратиться в верующих. Бонин затолкал ее туда, где нашел.
В Лиферинге наступил ранний вечер, и на улице начало мерцать освещение, хотя сами улицы все еще были достаточно загруженными. Еще час, и прозвучит сигнал о начале комендантского часа, приказывающий дневным разрешенным разойтись по домам. С выгодной позиции за сложенными брошюрами с пропагандой, у Бонина был хороший обзор на заднюю часть двора. Большое оуслитовое здание слева от него использовалось, как полицейский участок Оккупационных войск. Перед ним была большая активность солдат, а на главной дороге стояла линия припаркованных полугусеничников.
Этот маленький двор, окруженный высокой каменной стеной, располагался позади здания.
Здесь было несколько небольших пристроек, крыша одной из которых была уставлена вокс-мачтами и антеннами.
Никого в поле видимости. А так же никаких мерзких сюрпризов в виде глюфов. Чтобы проникнуть в город им пришлось миновать виселицы проволочных волков на окраинах города, и, по меньшей мере, один раз они видели мерцание глюфа позади ближайшего ряда зданий. Его вид заставил Фейгора трястись.
Но в этом маленьком дворе было достаточно пусто.
Бонин подал сигнал.
Макколл и Маквеннер залезли на стену, спрыгнули и прошли к дальней стороне двора к Бонину. Все трое вытащили свои автоматические пистолеты с глушителями.
Пока Бонин прикрывал двор, водя оружием из стороны в сторону, Макколл и Маквеннер подошли к пристройке с забитой мачтами крыше. Маквеннер прикрывал Макколла, пока он, пригнувшись, заходил внутрь.
Тридцать пять секунд спустя он вышел и сказал, что все чисто.
Бонин кивнул и включил свою микро-бусину.
— Серебро, — сказал он.
Внезапно дверь, выходящая во двор сзади основного здания, открылась. Макколл с Маквеннером скользнули в дверной проем пристройки, а Бонин бросился в тени вдоль внешней стены. Вышел сирдар в униформе, сопровождаемый младшим офицером и четырьмя экскувиторами, и начал идти по двору.
— Брагг! Брагг! — зашипел Бонин.
В тенях аллеи на дальней стороне дворовой стены Гаунт внимательно вслушивался в свой наушник.
— Бонин? Брагг или серебро? Что из этого?
Длинная пауза.
— Бонин?
— Брагг, — пришел шепот.
Роун и Белтайн были готовы перелезть через стену.
— Стойте, — сказал Гаунт. — Не чисто.
— Я слышал Бо сказал «серебро», — сказал Роун.
— Ну, он изменил свое мнение, — сказал Гаунт.
— Я все равно иду, — сказал Роун, делая жест Варлу, чтобы он сложил руки и подсадил его. — Иначе мы проторчим тут всю ночь.
— Ты что не можешь контролировать своих людей? — прошипела Кёрк.
— До сих пор этому не было никаких доказательств, — ответил Гаунт.
— Серебро. Серебро! — позвал Бонин.
— Ясно, вперед, — сказал Гаунт.
Сирдар и его эскорт ушли через ворота. Бонин просигналил снова, и Роун с Белтайном появились на стене и соскользнули во двор. Они побежали к Бонину, который показал им на пристройку, где Маквеннер ждал в дверях.
Пристройка была вокс-офисом полицейского участка. Внутри, в тусклой комнате, подсвеченной желтоватыми светосферами, стоял большой, непереносной вокс-передатчик. Пучки кабелей проросли через крышу, чтобы связать передатчик с антеннами. Это была часть главной коммуникационной сети Оккупационных сил, настроенная на главные командные каналы архиврага и для передачи данных.
Наиболее важным было то, что станция была снабжена шифровальным модулем, который дешифровал секретный сетевые коды. Два оператора составляли персонал пристройки. Макколл оставил их тела в углу комнаты.
Белтайн поспешил внутрь, и снял свой вокс-передатчик с плеча. Он снял чехол и открыл крышку кабельного порта.
— Так быстро, как можешь, — подгонял Роун.
— Не мешай мне, когда я работаю, — ответил Белтайн не поднимая взгляд. Он открыл сумку с инструментами и вынул соединительный кабель. Затем он вернул внимание к вражеской машине.
— Сонограф 160. Очень, очень старый, и, несомненно, модифицированный. Я уже очень давно не имел с такими дело.
— Давай просвети меня, почему, — проворчал Роун. Он бросил взгляд на внешнюю дверь, где Бонин и Маквеннер стояли на страже.
Белтайн
