Стас Северский - Тени прошлого — тени будущего
— Нет. Этого быть не должно.
— Есть худший вариант. И Стикк о нем думает.
— Что ж Стикк?.. Что ж не высшие офицеры?..
— Кто их знает, о чем они вообще думают…
— Конец, значит конец всему…
— Герф, офицеры иные… У них масштаб мысли больше. И знаний больше. А сведено это к холодному расчету техники. Генерал из кожи вон не полезет ни наружу, ни внутрь. Это только нам дано. И уверен, ими это учтено — с контролем над нами, над нашими задачами, мыслями и поступками.
— Ну выдал…
— Они крепежи проектируют, мы крепим.
— Но никто не указывает, где их крепить…
— Указывает, только тихо. Где можно — открытый путь, где нельзя — блоки установлены.
— Что-то мне не…
— Герф, мы из тех, кто среди руин оружие хоронить будет. Но мы и из тех, кто будет эти руины расчищать под площади и плацы…
— Но…
— Подожди еще, узнаешь… Что бы дальше ни было, еще не поздно сцепить крепежи… И Стикк — он поступит не иначе…
— Ты о чем?..
— Герф, мы ведь в его схемы включены, только не по ту сторону… Точнее, мы до нынешнего времени думали, что по ту… А на деле — по эту. Он знал, что мы прямо по его пути не пойдем, но при этом он знал, что подкинул нам мысль покрепче…
— Ты о чем, Влад?
— Потом объясню… Думал, что трудно будет кому-то с полей последних сражений уйти, если системе конец… После этого, скорей, никому не уйти… Но кто-то может уйти и до этого…
— Не могу сообразить, чем ты голову ломаешь… Но вне системы, особенно поодиночке, выжить…
— Сотрут Ивартэн, будет не важно — рухнет AVRG или устоит — никто вне системы выжить не сможет. Не сотрут северную крепость, устоит после этих переломных событий и сражений AVRG — уверен, простоит не долго. Это тупик — его только слепой не увидит. Но не сотрут Ивартэн — кто-то еще сможет выжить, что бы ни случилось после пересечения этих боевых рубежей. Герф, кто-то еще скрыт где-то по ту сторону. Кто-то уходит от карателей службы внутренней безопасности, кто-то способен обойти и вражеские патрули. Еще не всех могут достать с границы «оккупированных» территорий. «Тени» DIS избегают вдыхать их воздух. А они не размещают на границе части наземной техники. Это практически пустые земли.
— Влад, думаю, чушь это. Даже с попутным ветром никому далеко не убраться. И даже если повезет, не продержится долго никто на голодной замерзшей и зачищенной земле. Бессмысленно то, что Стикк мыслит…
— Нет…
— Если он имел в виду крушение системы — никто не уцелеет, где бы он ни был, что бы ни делал. Произойдет запуск общей деструкции и деградации — земли отторгнут лес, звери вымрут. Лед и камень — ничего больше от этой планеты не останется. И неважно, сотрут Ивартэн или нет — это произойдет. Потому, что наш мир мы лишь нашей постоянной коррекцией держим.
— Нет, не только держим… Мы этим его и рушим… К чему-то мы и собственную выносливость приспособить можем. Люди достаточно устойчивы к агрессии внешней среды. А цивилизацию можно поднять и из руин. И среду эту возможно восстановить…
— Если будут с наших укреплений утечки…
— Это ничего еще… Тут главное — информацию иметь… Тогда и течи перекроют, и излучение блокируют…
— Ты действительно думаешь?..
— Все возможно… И разрушение старого, и построение нового…
— Через разруху, через кризис…
— Так оно и бывает…
Влад вдруг замолчал, оборвал передачу… Не настолько мы тупые, чтобы не понять, как в Хантэрхайме дело обстоит. У шестой армии сильные бойцы — одни из лучших. И последние модели легкой и тяжелой наземной и воздушной техники. Все на высшем уровне — и нельзя не почувствовать нашей силы… так же, как нельзя не почувствовать, что это наши последние силы. Если город падет… А что тогда будет? Ускорение времени, сжатие возможностей… У нас и того, и другого не так много осталось…
— Влад, они всех найдут, если возьмут наши базы.
— Дезертиры могут уклониться от их воздушных патрулей, укрыться под землей. С воздуха сложно засечь разреженный ментальный фон. А сигнал можно ослабить — «золотые драконы» умеют снижать ментальную активность. И пересечения с их отрядами зачисток возможно избежать.
— Они все проверяют.
— Мы же в лесах Штрауба еще не всех тварей выловили, хоть и знаем, что они еще там, и следим за ними.
— Влад — на такие операции просто средств не выделяют.
— У них тоже ресурсы не безграничны. Кто-нибудь выживет — кто-нибудь точно выживет. Я кое-что придумал, Герф… Ты мне поможешь.
Вот он — невыносимо цепкий интерес в глазах — ничего хорошего он не предвещает…
— Влад, это законно?
— Да… вполне… Стал бы я с тобой говорить об этом!..
Лесовский придумал что-то новое для мучения своих и без того многострадальных мозгов… Я уже понял, что это что-то масштабное, чем и ужасное… Рухнув на койку, он закрыл глаза со счастливой улыбкой, оставив меня наедине с мыслями и с моим коварным ошейником… Он, видимо, нашел способ компенсировать неопределенность нашего будущего, нашел что-то, что разрядит для нас наэлектризованный ожиданием чего-то воздух… Но ход мыслей его заставляет насторожиться… Он не убедил меня полностью в легальности своих планов… Слишком уж много он думает о дезертирах и нашем взводном, который заявил себя их проводником… И слишком уж он серьезно об этом думает… и еще слишком — это вообще слишком… И мне еще как раз теперь в голову как на зло полезли мысли о чем-то не том… Не думать об этом… Не думать… Я буду думать только о том, чтобы ни о чем не думать… Электронные мозги аналитиков выкипят, если это до них дойдет…
Мы закрыли глаза, но не спим… Над нами склонились черные тени… Тишинский… он где-то рядом — может быть ближе, чем Скар… Он «видит» наши мысли…
Запись № 17
0000 000 00:00
11.04.205 год Новой Техно-Эры 09:00
Резкий сигнал, общее построение, горы указаний и черт знает чего еще… Это к боевой готовности, но не к целевой — к общей…
Офицеры к порядку нас быстро призвали — расположение определили, произвели расстановку, снабдили каждого точной схемой действий, подключили обратным ходом счетчики времени — и отпустили на добычу скингеровых отбивных… Сорг и Хорн с нами… Потрепало их, но вроде не хуже нашего. Оказалось, что это у нас еще ничего, — не серьезное еще нарушение. И наказание — предупреждение, скорей. Похоже, этой ночью Хантэрхайму от его хранителей худо пришлось… А его шестой укрепленной базе пуще других досталось… По крайней мере, шестую базу после штурмовой операции непроглядной теменью накрыло… Черные шпили — офицеры и бойцы DIS — нашими обелисками установлены на каждом шагу. Эти обелиски еще не исчерчены именами и датами, но для прописи их готовы… Ночной тишины никто сильно не нарушил, и никто на мрак этой ночи открыто не посягал, но здесь прошел невидимый бой… И кого-то точно не досчитались… Наверное, поэтому наши проступки пересохли, как жидкие лужицы, пролитой нами этой ночью, крови…
Капитан решил нас слишком не мучить. Привилегий нам теперь никаких не положено, но лишний кусок от пищевого пайка нам будет выдан четко по плану, как был выдан лишний кусок кошмарного сонного забытья. Хоть по этому поводу уверенность, что получили мы его не как награду, терзает не только мою голову. Причины тому были более веские, чем просто намеренье дать отдых усталым бойцам…
Белые машины проверяют все посты. Серым штурмовикам «защитники» холодными глазами светят в лицо, черным — в спину. Офицеры DIS пропускают нас через остановленные взгляды. Командиры намертво прикованы к нашим мыслям. А сержанты считают наши шаги… Нет, это не свидетельствует об идеальном порядке — это доказывает только то, что он под угрозой… Не иначе, введен всеобщий контроль надо всем и всеми. При виде этого бьет озноб… Намечено немыслимое противостояние — немое, лезущее из щелей и забитое по углам…
Но это напряженное недоверие долго не продлить никому — Хантэрхайм не позволит… После следующего сражения «тени» отступят, штрафы спишут — вернут и привилегии, и право на ношение наград… А ждать здесь этого не долго… Но трудно. Особенно если о предстоящем бое думаешь больше, чем об ужине… Только это скоро пройдет. Здесь, о чем ни думай, ясно, что каждый обрывок сна и еды с боем у времени вырывать надо… Я усек, что Хантэрхайм бойцам времени на тупое и тяжкое ожидание чего-то вообще не дает… Ожидание тяжести… Нет, никуда оно не девается — просто, призрачно таскается за всеми нами следом, шепчет что-то угрожающее на ухо и кусает мысли в каком-то фоновом режиме… Просто, его труднее разглядеть за тушами зажаренных скингеров, добытых у времени с таким трудом…
Со всем нашим прореженным штурмом и последующей ночью взводом мы в строгом строевом порядке едва не вломились в ротную столовую… Едкий сигаретный дым почти прогнал сонливость, граничащую с изнеможением, — разъел красные от этой убойной бессонницы глаза и садненые веки. По голове ударил запах терпкой кофейной горечи… Здесь пахнет и свежим жареным мясом… Теперь это стало моей единственной фокусной точкой… Получил порцию, и просторное помещение будто сжалось по размеру до ограничителей моей тарелки… Больше различить ничего не могу… Как только мои зубы впились в прожаренный до тонкой золотой корочки кусок мяса, мой разум рассыпался по рисовыми зернам и утонул в мясной подливе… Кормят здесь на убой — потому, что очень редко, скорей всего…
