Федор Березин - Война 2030. Красный рассвет
Ну а уже над Центральной Африкой, в высшей точке последнего скачка, отправленная президентом машина распалась на три части. Так и было задумано. Два объекта получили небольшое добавочное ускорение и ушли вперед. Теперь между ними оказалось по полтора километра пустоты, однако по временной шкале измерения это составляло не более половины секунды.
161. Твердый грунт
Он снова выплыл их какой-то полудремы, полукошмара. Он лежал ничком, разодрав щеку о гравиевую крошку. Рядом валялся пистолет. Он хотел положить его назад в кобуру. Почему-то это надо было сделать обязательно. Однако руки не слушались. «Отрубили?» — подумалось ему ни с того ни с сего. Над головой что-то ревело. Но это было уже нестрашно. Однако любопытно. Все еще опасаясь внезапного сердечного надрыва, он сумел перевернуться на спину. Странно, но руки так и остались там, за спиной. «Застряли в кобуре?» — решил он и тут же удивился нелепости предположения.
Теперь он видел небо над собой. Оттуда валилось что-то большое, брюхатое. Отголосок улетучивающегося кошмара нахлынул и тут же провалился в прошлое. Вертолет? Нет, это был не вертолет. По крайней мере не такой, на котором их когда-то катали. Самолет? Как он может здесь сесть? Логика просыпалась. Потом вспомнился учебник. Точнее, страница электронного учебника. Родное Благовещенское аэромобильное. Разведывательная подготовка. Вертолето-самолетная помесь — штатовский палубный транспортно-десантный «Оспрей», или «V22», совместное производство «Белл» и «Боинг», пилота — три, десантников — двадцать четыре, грузоподъемность — семь тонн. Где наш таинственный Центр взял эту дуру? Гул усилился. «Дура» была не одна!
Внезапно Герман догадался, что руки у него связаны. Точнее, пальцы. На нем были надеты пальцевые наручники. Он попытался встать. Но кто-то совсем близко рявкнул:
— Не двигаться! Лечь!
Это было сказано на английском.
Но Герман все-таки постарался оглянуться вокруг, разыскивая Лизу. Он ее не увидел. Но зато обнаружил очень много знакомых людей.
Все они были связаны и лежали, так же как и он.
162. Пластик, железо и прочее
Последний раз они продырявили атмосферу в районе озера Виктория. Страны, раскинувшиеся внизу, давным-давно существовали в маразматическом коктейле феодальной, первобытной и капиталистической культуры. Бессмысленное межплеменное соперничество поглощало все их слабые ресурсы. До пикирующих из космоса неопознанных объектов им было столько же дела, что и до контакта с реальными инопланетянами. Местность здесь гористая. Никто ничего не заметил.
Первые боеголовки были отъюстированы на мощность в три килотонны. Вторая, а особенно третья имели особо прочный корпус из обедненного урана, ибо им предстояло двигаться сквозь испепеленную породу и испытать кратковременный температурный скачок в тысячу градусов. Вранье, что атомные подрывы нельзя делать кумулятивными, то есть достаточно остронаправленными. С помощью новейших технологий удается и это.
Однако даже боеприпас № 3 не обладал большой мощностью. Всего двадцать килотонн — так, Хиросима. Зато он подорвался на глубине полторы мили, в центре огромной горной цепи.
163. Твердый грунт
Он действительно не попал на один с Лизой вертолет. Хотя сейчас, в отличие от предполагаемого ранее варианта, выбирать уж вообще не приходилось. Их, правда, не подгоняли прикладами, как в старинных фильмах, — плазменная винтовка достаточно сложная вещь, она далеко ушла от «трехлинейки», которую можно использовать и как дубину, и как колющий инструмент. Их даже не пинали ботинками. И слава богу, ибо удар тяжеловесным, способным выдержать стыковый подрыв противопехотной мины ботинком был бы увесистей, чем пикирующий с маху приклад. Ведь его движение подкреплено не просто откормленной голенью, а мощью сервомоторов. Поэтому, когда им просто показали рукой, куда двигаться, они беспрекословно пошли. Ибо они уже знали, какие прибамбасы имеются у этих морских пехотинцев помимо «плазмобоев». В руках у некоторых водились так называемые «малые иерихонские трубы». Кое-кто из пленников, например, находящийся ныне в прострации Захар Кисленко, испытал мощь направленного акустического удара на себе. Теперь тяжеловесного Кисленко приходилось нести. И ведь, помимо того, «иерихонская труба» превосходит устаревший приклад своим дальнодействием. Она воздействует за сотню метров. Может быть, и дальше, но проверять радиус поражения на практике не хотелось. Ведь, помимо всего прочего, «труба» относится к оружию «щадящего» типа. А насаждать всюду, где получится, гуманизм — святая обязанность морского пехотинца США, его историческая миссия.
Так что Герман Минаков не попал на тот же «борт», что Лиза. Зато он оказался на одном и том же «V22», что и пленные. Точнее, бывшие пленные, те самые американские десантники, которых теперь освободил дружественный род войск — президентская рать — морская пехота. Ну что ж, это еще раз доказывало противоречивость жизни. То, что для одних горе, для других является радостью. «Оспрей», несмотря на внешнюю сложность, представляет внутри себя один громадный отсек. Сидя достаточно близко, Герман внимательно слушал, о чем беседовали янки. Насколько удавалось сосредоточиться в окружающей неустроенности, то есть в шуме крыльевых винтов, и в шевелении десятков пристегнутых к переборке русских.
— Вонища — не могу! — кричал один из освобожденных американцев другому.
— Уж потерпи! — успокаивал его восседающий рядом и облаченный в броню «освободитель». В самолетном шуме ему не требовалось напрягать голосовые связки — подшлемный микрофон давал усиление голоса до любой октавы.
— Вам легче! — кричал бывший пленный. — У вас под касками фильтры! Но тут просто невозможно! Хуже, чем в сортире в Гватемале. Посмотри, я полностью обделался! И они все тоже! — Он обвел помещение рукой. — Могли бы хоть водой из шланга нас обдать! Я бы не обиделся!
— Где здесь взять воды?! С собой же не захватили! Начальство почему-то не предусмотрело! — делал попытку пожать гигантскими плечами ряженный в броню. (Кстати, под ней было не только тихо и «невонюче», но еще и прохладно — «пыхтел» вовсю маленький, встроенный кондиционер.)
— А что это было?!
— Мы точно не знаем! — снижал мощность динамиков «морпех». — Какая-та новая «несмертельная» штучка! Она только в стадии испытаний! Что-то там связано с низкими частотами! Похоже, с инфразвуком! Вызывает страх и панику в рядах врагов!
— Я тоже натерпелся! Думал, чокнусь! — жаловался воздушный десантник. — А как же она на вас не подействовала?!
— Так ведь эту штуковину доставили раньше, с помощью ракеты! Говорят, она вываливается над нужным местом и висит на надувном шаре! Оттуда, сверху, и давит!
— «Давит»?!
— Ну да, давит волю противника к сопротивлению!
— А!
— А ты и есть Арриго?!
— Он самый!
— Значит, это не мы, а ты всех спас, лейтенант!
— Да?!
— Если б ты не вышел на связь, то…
— Так сигнал дошел все-таки?!
— Ну, значит, дошел! Так что тебя наверняка наградят, лейтенант Давид Арриго!
— Ну вот, тем более как я сейчас обосранный ступлю на палубу?!
— Прилетим, вас тут же обдадут водой! В кубрик такого не пустят, гарантирую! Как к вам относились эти?! — морской пехотинец кивнул в сторону русских. — Били?!
— Да нет. Точнее, не особо. Как-то хотели расстрелять, мы уж думали, ну все! Это когда наши взорвали где-то город! И, кстати, они там, в Пентагоне, что — ополоумели, бомбами кидаться?!
— А что, лучше наших «морпехов» класть пачками?!
— Ну не знаю?!
— Это дело не наше, правильно?! Наше — исполнять приказы!
«Так, — подводил про себя итоги Герман, — вот и ясно, где мы прокололись. Не допросили американца-наблюдателя с пристрастием. А так бы знали, что он сумел послать сообщение. Возможно, успели бы убраться подальше. И кто в этом виноват? Показной гуманизм Сергея Шикарева или профессиональный просчет нового командира «Ахернара» — Германа Минакова? Второе, похоже, правильней».
И Герман опирался на спину, зазря шевелил там сцепленными за большие пальцы руками и думал горькую думу. Ему стало уже не до подслушивания американских сюсюканий. Полусидя в обделанных калом и мочой штанах, он познавал горечь и обиду понесенного из-за собственного разгильдяйства поражения.
164. Обзор сверху
Вообще-то очаги землетрясений располагаются на глубинах шестьдесят и более километров. Но ведь никто не утверждает, что сейчас произошло по-другому. И не говорит, что мизерная затрата энергии в десять в четырнадцатой степени джоулей, высвобожденная на глубине в тридцать раз меньшей, приравнивается к землетрясению. Вопрос в том, могут ли эти джоули послужить спусковым крючком?
