Марик Лернер - Дорога к новой жизни
Видя, что она не шелохнулась, я, со словами: «Ну, не хочешь вставать — как хочешь», — плюхнулся на кровать рядом.
— Меня такими вещами не смутить, я тебе не человек, старательно держащий дистанцию с противоположным полом. Мне, — обнимая ее, продолжаю, — самое милое дело пообжиматься, волосы подруге порасчесывать. Я слишком рано женился и очень многое упустил. С пауком это даже интересно. Похоже на извращение. Да еще и другой вид. Я чувствую себя страшным развратником.
Она чувствительно пихнула меня локтем в бок, но отодвигаться не стала.
— Вот видишь, — заявил я, погладив ее по спине, — вы только притворяетесь сильно умными и с глубокими знаниями, а на самом деле ничем не отличаетесь. Надо тебе пар спустить и перекинуться. Побегаешь на свободе, зайцем закусишь, сразу напряжение скинешь. Как люди без этого обходятся, я понять не могу. Ты заметила, что оборотни не сходят с ума?
— Это, — возразила она, — как раз не совсем так. От рождения не бывает, потому что мы, глупые пауки, за этим очень внимательно следим. А так — психи бывают. Дадут по башке — его и переклинит. Только такие редко заживаются.
— Это не считается. Физическое воздействие, от которого никто не застрахован. Другое дело психика. У нас как раз имеется прекрасный клапан, чтобы выпустить агрессивность. Да и вообще я подозреваю, что, перекидываясь, мы много от чего лишнего избавляемся. Недаром так долго сохраняем бодрость и ясность мысли. Маразматиков я вообще не помню, даже среди померших своей смертью.
— Все-таки с чего ты вдруг так веселишься?
— Так много причин. Дома побывал, сына потаскал на руках, на войну сходил, набрав трофеев на десять лет вперед. Зайца вот слопал, подловив на лежке, и сбежал от самого противного. Сейчас начнут делить трофеи, без скандалов и претензий не обойдется, потом выберут скотину получше и начнут массово резать остальную. Потрошить, коптить, вялить и солить — вонь будет страшная. И для всех масса работы, а я пока спокойно отдохну на кровати. И, самое главное, выяснил, что запросто могу стать миллионером. Всех куплю-продам, и еще останется на мелкие расходы.
— Это как? — повернулась она ко мне настороженно.
— А не скажу, — подмигивая, сказал я. — Ты вот тоже не делишься своими открытиями. Чего это я должен?
— Сколько мы знакомы? — спросила она задумчиво.
— Да вроде уже третий год пошел. Еще с тех пор, как в Большой Поход ходили.
— И работаем мы на пару не первый раз. Претензий ко мне не имеется?
— Масса, — вскричал я, с удовольствием наблюдая, как она обиделась, — но не к тебе лично, — поясняю. — К вашей гадской паучьей привычке зажимать интересную информацию. Не верю, что ты и Зверю все рассказываешь.
— Можно подумать, ты весь из себя честный!
— Ого! Я тут вычислил классную возможность подработать на «Ошейниках» для младших. Оказывается, собаки не умеют их делать. Честно обо всем доложил, теперь вся прибыль Клану будет принадлежать, а могла мне. А ты говоришь, — укоризненно качаю головой. — И вот сейчас явно хочешь меня наколоть, играя на моих исключительно дружественных чувствах. Не знаю, в чем, но узнаю. «Если раньше я тебя не обманывала, значит, и сейчас не стану» — это для себя оставь. Обязательно станешь, все зависит от цены вопроса. Ты жадная!
— Свинья, — буркнула Черепаха.
— Я медведь! А тебе, паук, явно что-то надо, и это от меня зависит. Была бы возможность, позвонила бы Лехе, а он бы мне просто приказал. Нет, ты что-то свое, отдельно от Клана, крутить хочешь.
Она усмехнулась:
— Я не особо и надеялась, но почему не попробовать. Учти, как делиться и что делить, я и сама пока не знаю, но будем договариваться по справедливости. Половина тебе, половина мне. У тебя, хм, есть то, что мне надо, — сообщила она, не желая точно называть, о чем речь, — а без меня ты все равно понятия не имеешь, что с ним делать и как привести в рабочее состояние. И, — многозначительно добавила она, — скорее всего и не узнаешь.
— Стоп, — сказал я и начал быстро мысленно проверять, что там у меня есть. — Ты про эти разделяющиеся на части квадратики из коробки? — переспрашиваю, тщательно обшарив закоулки памяти. — Больше ничего таинственного нет.
Черепаха снисходительно улыбнулась:
— Догадался. И что дальше? Без меня все равно толку никакого. Будет лежать бессмысленно в ящике, пока ты не помрешь. А я куплю потом у твоих внуков. Хочешь — назови цену, поторгуемся.
— Когда родился первый паук, зарыдали и евреи, и армяне. Им осталось только удавиться, — поморщился я.
— Кто такие «армяне»? — удивленно спросила Черепаха.
— Есть такой народ. Неважно. Это земной фольклор. Самых больших жуликов и торговцев из людского племени обмануть сумеет только паук из оборотней.
— Нет, — уверенно сказала она. — Обман — это когда я говорю: «Это бизонье дерьмо», — зная прекрасно, что это лекарство, которое лечит смертельную болезнь. А я тебе честно сообщаю то, что и сам прекрасно знаешь, — это артефакт предков, от которого может быть польза, и большая, но ты им можешь разве что вместо пресса для квашеной капусты пользоваться. Ну что, договоримся?
— Пусть будет так. Пополам. Раскрой таинственный секрет, что такое узнала и где.
— Когда мне предложили обмен знаниями с собаками, — сказала она очень тихо, так что даже пришлось напрячь слух, — я думала, что это потеря времени. Утром хожу в человеческую больницу, так там хоть чего-то узнать можно, а после обеда иду к оборотням.
— Угу, — согласился я. — Знаю.
— Я не самый сильный паук, — так же тихо продолжила она, — но даже Клыкастая не лучше. Остальные гораздо слабее. Они специализируются или на лечении (а ничего особо интересного и нового я пока не видела), или на специфических военных штучках вроде подсматривания и подслушивания. Конечно, смотреть глазами ястреба или слушать ушами мыши удобно, но микрофоны с твоим самолетом вполне способны на схожие действия. Направленный микрофон, позволяющий слышать разговоры, или лазерный микрофон, считывающий колебания со стекла, вообще вне конкуренции. — Она аж причмокнула от удовольствия.
Точно, баловалась подслушкой. Интересно, кого? Меня не требуется, серьезные вещи мы вместе делаем, прикрывая друг друга.
— Так что ничего особенного, — продолжала Черепаха. — Кое-что лучше нашего, кое-что хуже, но ничего принципиально нового. В основном они слабее, и намного. Наши оборотни — каждый хоть немного способностей имеет, а у них редкий случай. Так я себе выговорила возможность покопаться в библиотеке, вдруг чего интересного попадется. Все больше мусор, про старые времена, они сами-то не слишком часто открывают эти книги, так что без напряга позволили.
— Минутку, — удивился я. — Ты можешь читать на их языке? Говорить — я понимаю, еще один язык на обмен, но читать?
— Мой бедный необразованный соратник, — снисходительно сказала Черепаха, — каждый паук на определенной стадии обучения учит афикпо.
— Что учит?
— Язык бывшего врага. Вроде особо ни к чему, пользы минимум, но это все равно как русские врачи пишут свои идиотские рецепты на латыни. Мертвый язык, который используется, когда пауки не хотят, чтобы всякие умники совали свой любопытный нос в не предназначенные для них записи. Есть еще и книги на нем из старых, включая медицинские. Сейчас все меньше этой дурью маются, но в давние времена очень много писали, и, если хочешь соответствовать определенному уровню знаний, трудись. Афикпо в старые довоенные времена еще и как дипломатический язык использовался, так что аристократы из разных стран прекрасно разговаривали на нем с детства. Оказалось, совсем не мертвый язык. Егеря и собаки между собой именно на афикпо объясняются. Ничего странного, если они потомки наших врагов.
— Очень удобно, — согласился я, — слушать, как при тебе разные, не предназначенные для твоего слуха, вещи обсуждают. Много интересного можно выяснить, если сидеть с каменным выражением лица. А раньше рассказать не могла?
— А какая тебе польза? — отмахнулась Черепаха. — У тебя свои дела, и решать свои вопросы с людьми ты вполне можешь на их языке. С псами тоже. Короче, не отвлекай, а то никогда не закончу рассказ.
Я молча кивнул.
— Может, есть у них и что-то более полезное, но на прямой вопрос они только пожимают плечами и говорят: «Это все, что мы сохранили от старых времен». Там, в книжном хранилище, от одной пыли можно три часа чихать без остановки. Сижу, листаю, на полку ставлю. Мои знания изрядно заржавели от малого использования, но ничего, хорошо учили. Напряглась — вспомнила. Пользы от этой старой писанины особо никакой. Описание земель, обычаев, прочего давно исчезнувшего. Технической документации нет. Так это и понятно: что имеется и работает — то у специалистов, а чего нет, наверняка давно выбросили. Или просто мне не показывают.
