Александр Быченин - Огонь на поражение
– Есть! – Я поспешно выскользнул из кресла и вывалился за пределы кокона. Отыскал взглядом Джефферсона. – Командор, вас просят!
Тот ждать себя не заставил, сноровисто нырнул в марево голополя. Безрезультатно прождав минут пять, я вернулся на диванчик, не забыв предварительно запастись очередным стаканчиком пойла. Прав командор, скоро из ушей потечет. Но уж лучше так, чем просто сидеть, уставившись в потолок.
Командор почтил нас своим присутствием лишь минут через сорок. Видимо покончив с текущими задачами, он вырубил «трон», и кокон растворился в воздухе, явив взору недовольного оператора. Джефферсон выпростался из кресла и прошествовал к релакс-зоне. Жестом отказался от предложенного кофе. Опустился на диван и устало объявил:
– Не думал, Алекс, что от вас будет столько проблем!
– Вы о чем, Дирк? – сделал я невинное лицо и на всякий случай отгородился от собеседника стаканчиком с бурдой.
– А то вы не знаете! Значит, так! Отправить на Бурную я вас смогу только часа через четыре. Пойдете через портал на Мьёллнире. Они недавно делали плановую переброску, поэтому энергозапас почти на нуле. Отправить смогут только вас одного, канал продержится не больше десяти секунд. Вам хватит, я думаю. Плюс никакого груза, максимум – скафандр и личное оружие без боезапаса. О ваших ребятах позабочусь, не переживайте. Через четверо суток мы закончим монтировать маяк, и на базу флота пойдет курьер. На нем ваших подчиненных и отправим. Тела погибших тоже. Майора Шелеста обязательно, остальных – если найти сумеем. Договорились?
– Вполне приемлемо. – Я отсалютовал командору стаканчиком и поднялся с дивана. – Большое спасибо за понимание, Дирк! Я, пожалуй, пойду готовиться к отправлению.
– Идите. У вас полтора часа, пока обслуживают космокатер. За вами зайдут.
Система Риггос-2, планета Мьёллнир, главная верфь
2 апреля 2535 года, раннее утро
Очередной перелет в утробе крохотного четырехместного катерка закончился, не успев толком начаться. Все-таки стационарная орбита – это совсем ближний космос, всего-то и надо отстыковаться и приземлиться в нужной точке. В нашем случае задачу предельно упрощало отсутствие на Мьёллнире даже следов атмосферы, плюс космокатер – это вам не фрегат и не эксплорер-бот, по сравнению с ними он комар на фоне кабана. Никаких сложных тормозных маневров, с оптимальным углом падения тоже можно не заморачиваться, главное, с ускорением не переборщить, но тут на помощь обычно приходят гравикомпенсаторы, весьма эффективные в поле притяжения планеты. Несколько затянулся перелет лишь по той причине, что как раз в этот момент флот висел над ночным полушарием, база же располагалась на дневном, так что пришлось уходить на виток, съевший чуть больше получаса.
Пока шли на высокой орбите, рассмотреть поверхность планеты через слабенькие оптические системы летающей скорлупки не удалось. Зато когда прибыли в заданный район и пилот сбросил высоту, не особенно утруждаясь маневрами, пейзажем я налюбовался вдоволь. Не зря Калинин на первом брифинге обозвал Мьёллнир аналогом Марса: сходство и впрямь оказалось поразительным. Такие же безжизненные пространства с преобладанием коричневого цвета, покрытые толстым слоем пыли горные цепи, исполинские каньоны – аутентичность полная. Правда, атмосферы нет совсем, даже такой разреженной, как на Марсе, так что следы на пыльной подушке сохранялись практически вечно. В чем я и убедился, когда катер снизился метров до трехсот и ушел на вираж: особой необходимости в этом не было, на антигравах можно с места взлетать и садиться, но пилот, видимо, решил предоставить пассажиру, то есть мне, возможность полюбоваться древними развалинами. Те и впрямь выглядели живописно – все-таки главная верфь Системы сооружение исполинское, одни только стапеля для обслуживания фрегатов и крейсеров чего стоят! А ведь на этой базе даже линейные корабли ремонтировали во времена оны. Правда, сейчас от гигантских сотовых конструкций остались лишь разбросанные по обширному плато кучи обломков. Да и поверхность была основательно перерыта армией кротов-переростков – сплошные воронки, самая маленькая метров пятьдесят в поперечнике. Ответственно легорийцы к делу отнеслись, не менее эскадрильи бомберов потрудилось.
Миновав наиболее пострадавшую часть верфей, пилот опустил катер почти к самой поверхности и на бреющем полете повел его к видневшейся вдалеке невысокой горной гряде. Здесь следов былой трагедии попадалось меньше, видимо, подходящих целей для бомбардировщиков тогда не нашлось. А вот сейчас бы они поживились – когда катер обогнул очередную высотку, взору моему открылась площадка, набитая техникой. Прибывшие с флотом военные строители лихорадочно монтировали маяк, упомянутый Джефферсоном в недавней беседе. Я несколько удивился выбору места, но потом понял, что для ускорения процесса специалисты пустили в ход загодя переброшенные через портал комплектующие. В результате оказалось выгоднее собрать бандуру на поверхности планеты, а не подвешивать ее на орбите. Плюс близость базы сыграла не последнюю роль – наличие специалистов буквально в трех шагах весьма жирный бонус. И не нужно заморачиваться с транспортом, способным работать в космосе, элементарного вездехода хватит. На мой дилетантский взгляд, техники смонтировали примерно треть несущих конструкций, так что командор в своем прогнозе, скорее всего, прав – через трое-четверо суток закончат.
Строительная площадка скрылась за поворотом, катер немного попетлял в нагромождении изъеденных эрозией скал и завис на антигравах перед матово мерцающими створками грузового шлюза. На фоне окружающего пейзажа они выглядели предельно чужеродно – сооружение активно использовалось, что сразу же сказалось на целостности пыльного покрова. Пока створки медленно расползались, освобождая проход, я глазел по сторонам: уж больно странные вокруг скалы. Нет атмосферы, значит, нет и эрозии, тут я маху дал. Камни повреждены как-то иначе. Скорее всего, легорийцы просто врезали по площади из чего-то вибрационного. Так как звук в вакууме не распространяется, логично предположить, что применили гравитационное оружие. Не те жуткие установки, что породили многочисленные аномалии в космосе, а кое-что попроще – банальные «колебалки», которые обе стороны активно использовали для разрушения искусственных объектов. А что, дешево и сердито! И радиационного загрязнения нет, как от ядерных боеголовок.
Наша скорлупка наконец нырнула в провал шлюза и мягко опустилась на пол. Помещение вокруг залилось мертвенным светом фосфоресцирующих панелей, и створки начали сходиться с черепашьей скоростью. Отсутствие обслуживания на протяжении почти целого века не могло не сказаться на состоянии механизмов, немудрено, что тяжелые бронепластины ползли буквально по миллиметру. Будь тут атмосфера, зуб даю, что мы бы от скрипа оглохли. А так ничего, нормально. Только медленно. В конце концов створки сомкнулись, и невидимые компрессоры начали нагнетать в зал воздух, что тоже оказалось процессом довольно длительным. Внутренняя переборка распахнулась лишь минут через десять, и истосковавшийся в ожидании пилот лихо подал катер в открывшийся тоннель, полого уходящий в недра планеты. По нему мы спустились метров на пятьдесят и попали в куда более просторную транспортную артерию, приведшую в обширный ангар для планетарной техники. Здесь работала дежурная смена аэродромной обслуги, и по указанию одного из диспетчеров пилот приткнул катер на пятачок, украшенный надписью «Площадка А-3». По давней традиции поздравил меня с успешным завершением полета и разгерметизировал люки.
Выбравшись из кабины, я повертел головой, однако встречающих не обнаружил и привалился к туше катера, приготовившись ждать. Откинул забрало, глубоко вдохнул, наслаждаясь полузабытым ощущением. Воздух на вкус оказался именно таким, как я ожидал: сухим и безжизненным, но уже напитанным морем запахов. Тут и смазка, и нагретый металл, и легкий лекарственный аромат после регенератора. Но самое главное – пыль, причем самая противная, какая бывает, когда «болгаркой» камень режут. Ни одно помещение, отведенное под технические нужды, не минует сей участи. Хоть на космостанции, хоть на планете с пригодной для дыхания атмосферой. Эх, молодость! Два года в таких местах проторчал, пока срочную служил. Из ностальгических воспоминаний меня вырвал знакомый голос:
– Тарасов! Саня! Здорово!
Ко мне приближался неведомо откуда взявшийся старый знакомец – лейтенант Котов, бывший спецназовец из «Вымпела», ныне сотрудник СБФ, мой соратник по первому походу. Простоволосый, в потрепанном комбезе, он мало чем напоминал того подтянутого молодого офицера, что предстал перед нами на брифинге около месяца назад.
– И тебе не кашлять, Витек! – обрадовался я.
