Роман Злотников - Элита элит

Если подходить принципиально, то, конечно, семи минут для получения достоверной выборки маловато, но я надеялся, что в моем случае этого хватит, ибо каждая лишняя минута была чревата тем, что на улице появится кто-то из офицеров. А я сильно сомневался, что какой-либо офицер равнодушно отнесется к такому зрелищу, вроде нагло и даже демонстративно дрыхнущего среди бела дня солдата. Так что спустя семь минут я убрался во двор и разлегся на лавке уже там, ожидая удобного момента.

Изба оказалась помещением, не пользующимся популярностью, и внутри, судя по результатам наблюдений, находился всего один человек. В принципе был вариант подождать до темноты, пока большая часть шляющегося по окрестностям личного состава уползет дрыхнуть, но я не был уверен, что в этой избе не заночует еще пара-тройка человек. Никакой проблемы для меня это не составляло, зато резко повышало шансы на то, что мне придется их убить. А это означало практически расписаться в том, что здесь действовал диверсант. Что было совсем не в моих интересах. К тому же ночью звуки вследствие того, что все успокаивается, гораздо более слышны, а при столь крупном штабе будет достаточно бодрствующих, чтобы среди них нашелся один, расслышавший что-то не то и поднявший тревогу. Не обязательно, конечно, но очень вероятно. Так что я решил все закончить до окончания ужина.

На ужин местный личный состав позвали около шести часов. Повар в фартуке, который, вероятно, когда-то был белым, вылез на крыло своей полевой кухни и заорал, одновременно стуча поварешкой по алюминиевой миске. Спустя пару минут из деревенских изб, с сеновалов и с дальних концов огородов к импровизированной столовой, оборудованной во дворе неподалеку от полевой кухни, потянулись неспешные вереницы разморенных завоевателей. Какой-то доброхот побеспокоился и обо мне, тряхнув за плечо и весело гаркнув:

— Вставай, парень. Ужин!

Я недовольно побурчал, сладко потянулся, ожидая пока он покинет двор, а затем встал и, почесываясь и прихрамывая, будто со сна у меня затекла нога, двинулся в сторону избы.

Внутри оказался только один человек. Я ввалился в избу, проигнорировал удивленный взгляд, громко буркнул: «Доннерветер, чем это так воняет?!» — затем сделал пару шагов, обходя стол, за которым он сидел, и коротким движением врезал ему в уже привычную точку номер три под основание черепа. Он тут же обмяк. Я быстро обыскал помещение. Карты оказались здесь. Я взял два десятка листов, аккуратно свернул их и заткнул сзади за пояс, а затем наклонился над печью.

К сожалению, здесь удача была не на моей стороне. Впрочем, сложно было ожидать, что в такую жару кому-то придет в голову растапливать печь. Я тихонько ругнулся себе под нос, выгреб из-за печки ведро с золой и несгоревшими углями и быстро набросал в топку углей. После чего позаимствовал у типа, которого я отключил, зажигалку и, щедро сбрызнув угли бензином из зажигалки, запихнул туда же собранные со стола документы, предварительно окинув их взглядом, чтобы запомнить содержание, и добавив с края пару листов карт. По-видимому, эту печку клал настоящий мастер, потому что огонь занялся весело и спустя пять минут угли уже вовсю лиловели. Я удовлетворенно кивнул и задвинул заслонку, перекрывающую дымоход. После чего тихо покинул избу. Следующие десять минут я следил за дверью, не придет ли кому-нибудь в голову, скажем, принести обитателю избы пожрать, либо просто кто-то захочет зайти поинтересоваться, почему, скажем, Йохан не идет на ужин. Но все обошлось. Поэтому я тихонько двинулся обратно, к телу, у которого я позаимствовал форму.

Через четверть часа я уже двигался в обратную сторону, к месту расположения своего батальона. Пока все прошло идеально. Если в дом не зайдут в течение часа, отключенный мной немец спокойно угорит, заставив потом всех ломать голову, зачем это он растопил печь и сделал это с помощью документов и секретных карт? Несомненно, назначат расследование. Будут строить разные версии, например потерю ориентации вследствие отравления местным алкоголем. Кто-то бросится яростно не соглашаться, но все будет крутиться вокруг вполне бытовых тем. Если же в избу зайдут раньше, то немца спасут. И даже если он что и вспомнит, так это то, что в избу заходил какой-то солдат и унюхал нечто неприятное. После чего его как отрубило. И он будет ломать голову над тем, что это с ним произошло, уже вместе со всеми. Главное, что никто не сможет предположить во всем этом действия вражеских диверсантов, не рискуя при этом прослыть полным идиотом. Ну ничего себе диверсанты — никого не убили, ничего не украли, а только сожгли. Зачем приходили-то? Печку растопить?..

Вечером я собрал новое оперативное совещание. Если бы передо мной не стояла задача обучения, я бы просто отдал распоряжения и распустил командиров готовить подразделения, но, поскольку такая задача стояла, я поступил по-другому:

— Значит так, товарищи командиры, — начал я, раздав карты, на которые уже нанес информацию, имевшуюся на данный момент, — теперь нам предстоит решить, что делать дальше. Варианта — два. Во-первых, учитывая плотность войск противника, мы можем продолжить скрытное движение к линии фронта, до которой осталось несколько переходов. Во-вторых, учитывая, что в радиусе нескольких десятков километров находится ряд объектов, имеющих стратегическое значение, мы можем сначала устроить немцам весьма крупные неприятности, а затем уже двинуться к линии фронта. При этом, я думаю, все понимают, что после того, как мы устроим эти неприятности, продолжать движение нам придется в намного более беспокойной обстановке. Ваши предложения?

Все молча смотрели на меня. Я тоже молчал. Э, нет, ребята, мне нужны командиры, способные реально оценивать обстановку, искать и находить оптимальное решение, а не просто исполнители, пусть даже талантливые.

— Товарищ командир, — громко откашлявшись, начал Иванюшин, — если я правильно понял, то основными объектами, которые было бы желательно уничтожить, являются, во-первых, железнодорожный и автомобильный мосты через реку, во-вторых…

Оперативное совещание закончилось далеко за полночь. И я был им страшно доволен. Мои ребята, по существу, самостоятельно разработали всю операцию, оставив мне только труд подправить некие штрихи, заметные лишь опытному глазу, и уточнить диспозицию по времени. Но опыт — дело наживное. А вот прогрессировали ребята просто семимильными шагами.

На следующее утро батальон опять распался на три оперативные группы. Себе я взял задачу уничтожения железнодорожного моста, поскольку, судя по имеющейся информации, он охранялся наиболее сильно. Поэтому около десяти утра после плотного завтрака три колонны двинулись к выбранным для атаки объектам. Темп движения предполагался не слишком высоким, поскольку в этой местности была довольно плотная сеть населенных пунктов и вследствие этого развитое дорожное сообщение. Поэтому при постановке задачи я уделил особое внимание мерам маскировки при совершении марша и бдительности походного охранения.