Последняя Арена 11 - Сергей Греков
«Да. Иди сюда. Я от тебя на пять часов. За скалой».
Парящая глыба плавно опустилась на землю. Атлант что-то сказал соратникам и поплыл ко мне. За ним никто не последовал.
— Откуда ты здесь, Истребляющий?
— Оттуда, — я указал боевой косой на тропу.
— Тебе повезло. Там неизвестная аномалия. Из-за неё погибло семеро атлантов.
— Лучше прочти мои мысли, — я дематериализовал шлем. Почувствовал, как меня подхватывают телекинезом. Моё лицо оказалось вровень с глазами атланта.
— Значит, есть ещё один игрок, — констатировал Кару-ор-Рон.
— Ты сможешь что-нибудь сделать против выходца?
— Нет.
— Сколько врагов осталось? — я вздохнул. Если уж и гордый атлант открыто признается в своем бессилии, то дела плохи.
— Теперь предположительно шестеро.
— Перечисли. Пожалуйста.
— Ифрит. Он в аномалии отрицания. К нему могут пройти только люди. Один человек в пять минут. Сражение на оружии. Без пассивных свойств владения.
— Азмодан? — предположил я. Тягаться в искусстве владения тем же мечом с тысячелетним созданием? Даже не смешно.
— Да, — подтвердил Кару-ор-Рон. — Второй — карликовый элефант.
— Что с ним за проблема?
— У нас закончились атакующие атрибуты. Он потерял хозяина. Его физическая защита близка к абсолюту. Регенерация тоже.
— Утопить или сжечь не пробовали?
— Пробовали. Он наименьшая проблема. Через сутки должен сам сдохнуть. Третий — инфернал. Он на дне реки. Под мостом. Два километра в глубину.
— Ясно, — я неодобрительно поджал губы. А так ли гениален Огюст? Он ведь целенаправленно избавился от Аделаиды. Девчонка-морф могла бы достать этого игрока.
— Четвертый из духов. Он сидит в толще скал. Четыреста метров породы. Постоянно курсирует. Пятая дриада. Она в бастионе. Там много мобов. Не пробиться.
— Почему? Вы же можете телекинезом…
— Аура прорыва бездны блокирует его.
— Тогда Акелла. Он может открыть…
— Акелла мёртв.
— Давно?
— Да. И шестой — выходец антиматериальности. Вполне возможно, что где-то скрываются единичные особи, которых мы не отследили.
— С этим я помогу. На моей карте отображаются…
— Стоп! — вдруг прервал атлант. — Действуй самостоятельно.
— Но…
— Нет, извращенный. Если у тебя есть какой-то план, действуй самостоятельно.
— Кару-ор-Рон, это же бред! — я стиснул зубы. — Забудь про все условности! Мы всё равно все сдохнем. Так почему бы?..
— Здесь нет условностей, Истребляющий. Ты можешь не понимать, что действуешь не на нашей, а только на своей стороне.
— Полнейший бред… Люди до сих пор считают меня врагом?
— Да.
— Почему не расскажете им всё?
— Ты терраареносумское пугало.
— Хорошо, — сдался я. — Буду действовать самостоятельно. Можешь хотя бы сказать: есть короткий путь до Азмодана? Чтобы без всяких аномалий, ловушек, карабканья по горам и прочего.
— Отдай мне контроль.
— Как это сделать?
— Раскрой сознание. Ни о чем не думай.
Я выполнил требуемое. Ощущение было такое, словно внутри моего мозга копошатся насекомые. На карте начали появляться отметки с потенциально опасными местами. Некоторые аномалии окрасились алым цветом — в них явно лучше не соваться. Большинство же, включая ту, где обитает Азмодан, были безопасно-синие.
— Спасибо, могущественный Кару-ор-Рон, — я благодарно склонил голову. — Я планирую воскресить…
— Действуй самостоятельно, — напомнил атлант, ставя меня на землю. — Истребляющий, я видел, что ты уже всё для себя решил.
— Почти.
— Нет, Истребляющий, ты уже всё решил, — припечатал атлант. — И ты знаешь, что нужно делать.
— Да, Кару-ор-Рон, я знаю, что нужно делать.
Глава 32
— Истребляющий, скажи, люди могут испытывать страх? — донеслось мне в спину.
Система — идеальный переводчик. Она позволяет понимать и стрекот крыльев фей, который мы воспринимаем стандартными органами слуха, и эфирное послание призраков, транслируемое прямо в мозг, и вибрации лимаксов, ощущаемые кожей. При этом по неизвестной причине универсальный переводчик перестаёт работать, если человек закрывает уши. Вот как это работает? Непонятно. И ответа, видимо, уже не узнаю — скоро умирать.
Выходцы антиматериальности общались при помощи дуновений. Порыв ветра нагнал меня, когда я уже отошел на полсотни метров от этого существа.
— Можем, — повернувшись, крикнул я. — У людей спектр эмоций намного выше, чем у вас, — мое заявление не было голословным.
Кару-ор-Рон отметил на карте некоторые аномалии, среди которых имелась область, соединенная с другим местом прямым телепортом. Внедрение информации заняло около двадцати минут, но для меня они пролетели за считанные секунды. Для того, чтобы встретиться с Азмоданом, мне не нужно было лезть по обрывистым скалам, обходить горные кряжи или рисковать в ущелье с ловушками.
Аномалия располагалась неподалеку от бастиона, но, чтобы добраться до него, требовалось в очередной раз пересечься с выходцем антиматериальности. Игрок, как и обещал, дождался меня. Мы по традиции сразу же попытались убить друг друга, после чего возобновили разговор об особенностях наших рас.
Как выяснилось, выходец умел удивляться, гордиться, бояться, но ему были не ведомы такие понятия, как неуверенность, сочувствие, привязанность. Про любовь и говорить нечего. Мы даже немного пофилософствовали на эту тему, пока переводчик не начал сбоить.
Вопрос про страх игрок задал не просто так. Когда таймер отсчитывал последнюю минуту, выходец начал сильно заикаться, говорить сбивчиво, а затем и вовсе замолчал. Однако после того, как в наших интерфейсах вновь обрисовался час до всеобщего обнуления, разговор продолжился как ни в чем не бывало. К слову, в момент перезапуска таймера я не почувствовал появления игрока в нашем бастионе, а ведь именно там располагаются артфиксы. Предполагать же, что на встречу с Создателем отправился кто-то из врагов, — глупо. Поэтому с уверенностью можно заявить: только что собой пожертвовал человек, эльф или атлант. Пожертвовал, чтобы оттянуть время нашего поражения.
— Понял. Надеюсь, ещё встретимся! Пока, Истребляющий!
— Прощай, — бросил я.
Каким бы я стал через сто, двести, тысячу лет? Иногда замечаю изменения в себе не то, что по прошествии года, а буквально через неделю. Совсем недавно я был поражен поведением сторон на переговорах. Противники, которые должны были вскоре сойтись в смертельной битве, вели себя крайне вежливо. И дело, как оказалось, вовсе не в том, что с нами была Великая, хотя и она сыграла заметную роль, а в более зрелой морали.
Выходец антиматериальности, например, — настоящий враг. Он уничтожил Ермолая, Матвея, Нину. А ведь из всех встреченных за мою игровую жизнь людей, за исключением Кейры и Лики, к бывшим старичкам у меня было наилучшее отношение. При этом у меня и мысли не возникло оскорблять или унижать это существо, которое не могло причинить мне вреда.
Я ухмыльнулся, вспоминая мажорика. Ох, как же я мечтал, что вобью протез ему в горло или самолично отрежу ноги и руки и буду с удовольствием наблюдать за его мучениями! Сейчас подобные мысли ничего кроме смеха не
