Домовой - Николай Малунов
- Не трогай! – только и успел выкрикнуть Домовой перед тем, как Сашка дернула ручку двери на себя.
* * *
- Не трогай!
Ручка двери проворачивается, Сашка тянет полотно на себя. Ну как не трогать-то? Там же котенок! Он плачет, он мяучит, он зовет! А Катька!.. Катька не понимает что ли? Нужно его спасти! Маленький Саша тянет дверь на себя, натягивая леску с другой стороны. Тихий «чоньк» и рычаг гранаты, установленный с другой стороны двери, покидает свое место.
Сильный рывок. Сашку кидает в сторону. Раздается взрыв, сверху что-то придавливает его. Грохот. Звон в ушах, пыль и что-то соленое на губах. Сашка ошалело пытается посмотреть по сторонам, но тело сестры, придавившее его, не дает это сделать. Тошнота и духота подкатывают комом к горлу. Мальчик стонет. По голове, кажется, кто-то молотком лупит, а нет, это кровь так стучит. «Ш-ш-ш-бом, ш-ш-ш-ш-бом!». Кое как, Сашка выбирается из-под тела сестры. Смотрит по сторонам. Повсюду клубы поднятой взрывом пыли, осколки досок и кирпичей. Катя лежит. Глаза закрыты. Спина вся покрыта чем-то красным. Сашка не может справиться со своими мыслями.
- Кать, - зовет мальчик, толкая сестренку в бок. – Кать, вставай… Кать, ты чего? Ну Ка-а-а-ать!
* * *
- Не!.. – кидается Домовой к глупой девчонке, в надежде успеть в последний момент. – Тро!.. – рука его почти касается ее плеча, – …гай!
Девчонка распахивает дверь и тут же падает, сбитая телом наемника. Накрыть. Сжаться в комок. Голову дурехи к своей груди, авось бронежилет выдержит. Яркое воспоминание, схлынувшее с него мгновение назад, не дает дышать. Оно душит. Словно вот только сейчас он перенес тот самый взрыв, словно только что тащил по грязному полу такой же квартиры окровавленное и бессознательно тело совей собственной сестры, словно не двадцать лет назад, а всего мгновение, он целый месяц ухаживал за ней, пока переломы и разрывы на теле Ведьмы зарастут…
Резкий звук ударил по ушам и Домовой вздрогнул.
-Уа-а-а! Уа-а-а! Хнык. Уааааааа!
Взрыва не произошло. Тяжелые шаги за спиной. Обернуться, выхватить нож. До пистолета не дотянуться. Петька. Стоит, ошалело глядя по сторонам. Что произошло? Не понимает. Почему эти двое в углу? Ранены? Почему в туалетной комнате на полу лежит какое-то тело, а в тряпках рядом ворочается малыш?..
* * *
- Ты совсем ебнутая?! – орал Домовой на девчонку, придя в себя.
Сашка прижимает к груди голову ребенка, покачивая его тельце, пытаясь согреть своим дыханием.
- Тебе, блять, жить надоело что ли? Какого хуя ты полезла сюда?!
Наемник был вне себя от бешенства. Он метался по комнате, сжимая кулаки, вращая вытаращенными глазами. Сердце в груди стучало как двигатель грузовика. В глазах стоял алый туман. В груди горело.
- Не кричи! – попросила Саша, прижимая плачущего младенца плотнее к себе. – Ты ребенка пугаешь!
- Ты мне тут еще поговори! – навис над ней Домовой.
- Успокойся, - вклинился Кочевник.
- А ты вообще пасть закрой! – взрыкнул Домовой, резко развернувшись. – Ты где, блять, был?! Какого хуя так долго!?
- Успокойся! – снова попросил Петька.
- Успокойся?! – дура чуть сама не погибла и нас не подставила! А если бы там растяжка?!
- Не кричи! - снова попросила Александра.
В дверном проеме показалась пошатывающаяся фигура. Домовой среагировал первым. Вскинуть автомат… ну и похер, что на пути уродец стоит… Вжать спусковой крючок. Эх, жаль, что не зацепил!.. Петька в последний момент уклоняется вправо, пули врезаются в тело мертвяка. Тот бухается на лестничную клетку, а в квартиру уже тянется второй.
- Ты совсем!? – вскидывается Кочевник.
- Уди нахуй! – рычит наемник, снова прицеливаясь в дверной проем. – Заткни его! Сейчас все твари сбегутся!!!
- Не ори!
Короткая очередь. Шума падающих тел. Крик младенца. Крик девчонки. Мат Кочевника. Домовой проламывается вперед, грубо отталкивая последнего в сторону. Пинок в голову прущего мертвяка. Два выстрела в грудь, третий в голову. На ступеньках еще парочка, а внизу… А внизу уже целая делегация. За спиной появляется сопящий Петька. В два ствола они быстро очищают первую лестницу, спускаются ниже. Сашка перезаряжается. Кочевник срезает очередью троих или четверых.
- Уаааа! Уаааа! – словно в оперном зале разносится гулкий крик младенца, это девчонка выбежала следом за мужчинами. – Уаааа! Кхры, Уаааа!
Добраться до первого этажа оказалось не просто. Мертвяки набились в подъезд как кильки в банку. Мешая друг другу, создавая затор, они пытались пробиться к источнику звука. Источник же этот, крича, как не в себя, словно серена, созывал тварей со всей округи.
Выбрались они через ту же боковую квартиру. Улица уже кишела стонущими и мычащими тенями. Некоторые из них были заметно быстрее остальных.
- Твою мать, быстряки набежали! – кричит Домовой, выцеливая ближайшую резвую цель.
Попасть такой точно в голову, да еще и в полной темноте не так-то и просто, это пустой перевод драгоценных патронов, потому Домовой лупит наугад, на уровень груди. Авось, что-то жизненно важное да зацепит, перемолотит пополам…
Кочевник вырывается вперед, расчищает путь. Сашка и младенец с сиреной вместо глотки за ним. Домовой отстреливает фланги и подгоняет матами девчонку. Мертвяков на улице все больше. До грузовиков еще метров сто, но пройти эти сто метров очень не просто.
- Орда-а-а-а! – наконец-то кричит Петька, ставя окончательную точку в их приключениях.
Вот только этого не хватало! Иногда, по неизвестным причинам, мертвяки сбиваются в стаи. В очень огромные стаи. В очень-очень-очень и очень огромные стаи! Такие явления назвали ордой. Твари просто идут куда-то сплошным потоком, словно пикетчики на очередных выступлениях против чего-то там. Тупо и неотвратимо. Домовой лишь раз встречал орду и тогда ему пришлось целую неделю сидеть на крыше многоэтажки, наблюдая как живая-мертвая река течет вокруг, и конца ей, казалось, не было видно. Если сейчас они нарвались на орду, то это было очень плохо.
Матеря тупую девку, не слушающуюся приказов,
