Спасти красноармейца Райнова - Владимир Геннадьевич Поселягин
- Ты ранен, - сказал ротный, когда я выбрался из танка.
Смотрел тот в ноги, вспомнив подобие удара, задрал полы шинели увидел небольшое пятно крови.
- Царапина, скользнуло.
- Давай к врачу. Танк я ремонтникам сам отгоню, глянут что с ним.
- Что с экипажем?
- Мехвод живой.
Один из стрелков, что помогали вытащить тела экипажа, и повёл меня к медикам. Зачем? Туда на санках мехвода повезли. И быстро. Тела остальных, впрочем, тоже. Мне пришлось подождать, фельдшер был занят, меня глянул мельком, обильного кровотечения нет, велел сесть на лавку, зажать ладонью и сидеть, а сам мехводом занимался, там что-то серьёзное. Тут похуже пункт первичной обработки раненых, медсанбат дивизии где-то дальше. Я же так и сидел. В землянке вполне тепло, так что даже дремать начал. Тут я сообразил, что если меня вырубит, то я могу и не очнуться, горячка она такая. Встряхнулся, вошёл мысленно в управление на рабочем столе лекарского амулета, уже девять процентов, причём именно девять, хотя показывает, что четырнадцать. Просто пять процентов это не растрачиваемый остаток, и я его не считаю. А пока, отметив убрать температуру, запустил. Почти сразу стало легче. Очаги конечно я не убрал, но протянуть пока амулет снова подзарядиться, может и до полного, и излечить себя окончательно, уже успею, что радует. Вот так и сидел часа два, потому как раненые потоками пошли и врачу с двумя помощниками не до меня было. Когда до меня дошла очередь, я успел ещё раз амулет использовать. Убрал проблемы с лёгкими и горлом, сбив снова температуру. Занялся мной не сам врач, а помощник, помог снять шаровары и исподнее, верхнюю форму тоже, температуру померили, градусник сунули подмышку, на живую исподнее отрывали, присохло. Врач мельком глянул и велел обработать и перевязать, там даже шить не надо. Впрочем, данные мои записали, красноармейскую книжицу брали, отметив как легкораненого. Так что обработали и перевязали.
Тут и врач подошёл, проверил градусник, потом осмотрел, не выявив простуды, остаточное только, и начал опрос. Ему уже сообщили о потере памяти у меня. Просто попросил рассказать, что я чувствовал, какое состояние было, когда очнулся и что делал дальше до момента пока к ним в руки не попал. Ему даже не мешало то, что двух раненых принесли, и он с помощниками ими занимался, а потом оформлял, отправляя в медсанбат. Так что я всё и рассказал, повязку мне уже наложили, так что форму, вплоть до шинели снова надел. Я отогреться не мог. А врач оформил мне лёгкое пулевое и контузию, усиленную простудой, что вызвало потерю памяти. Тот сообщил:
- Вас могут и комиссовать. Что медицинская комиссия решит. Я вас оформляю, там уже в медсанбате решат.
Тот и стал всё оформлять. Уже закончил, когда в землянку забежал Меркулов, ротный, и резко спросил:
- Канышев, как мой боец?
- Простуда прошла, что удивительно, температуры нет, пока насморк остался. Ранение лёгкое. Беспокоит потеря памяти, но писать, считать, и вот управлять танком он не разучился. Моторная память. Оформляю запрос на медкомиссию.
- Слушай, можешь погодить? У меня вообще людей не осталось, по одному-двое на танк? Стрелков уже беру. В большинстве простуда, ранений меньше, сам знаешь. А я им хотя бы кого-то усилю.
- Ты думаешь оформление и вся подготовка это мигом? Раз и завтра медкомиссия? Нет, будут принимать решение, запрос, опрос самого бойца. Недели две он ещё в госпитале полежит, под осмотром. Так что можешь забирать, ранение лёгкое, в медсанбате можно не держать. Когда нужно, его вызовут. Или прошение на имя лечащего врача напиши, отложат комиссию. Но проходить её ему всё равно придётся. Это не шутки.
- А кто врач?
- Узнаю скажу, я ещё больничный лист оформляю.
Меркулов кивнул, и повернувшись ко мне, повелительно махнул рукой. Мы покинули пункт предварительной обработки ран и перевязки. А он так назывался, я на двери табличку видел. А вообще отлично всё идёт. Мне Райнова нужно найти, а я к батальону привязан. Тут два выхода. Пройти медкомиссию, как гражданский незаметно валить финнов, найти Райнова и в хранилище, к тому моменту надеюсь заработает. Дивизия вроде в окружение попадёт и сгинет. Держать, пока не начнут бойцы выходить, те кто вырвался, и достать его, отправив к своим. Дальше уже пусть воюет. Он же в окружении сгинул. Ну и прокачка големов, тут она пойдёт огромными темпами. Вариант второй, который похоже и осуществляется, это пока воевать, выясняя где полк, и дивизион, да даже батарея с Райновым, чтобы под присмотром держать. А когда начнётся большая буча, опять-таки его прибрать. Выйдя с остальными из окружения, достать Райнова, пусть беспамятного изображает. Дальше комиссия и воля. Я молодой боец, служить дальше желания нет, проще на гражданку как комиссованный уйти. Начнётся война с гитлеровцами, пойду, но между этими двумя войнами службы я не хочу. Наслужился по самое горло, передышка нужна. Так что какой план сработает, там видно станет. А чтобы комиссия приняла решение в мою пользу, отблагодарю врача заранее, так что кто мной будет заниматься, не одному Меркулову интересно. Мне тоже знать нужно.
Ротный всё поглядывал на меня, и сказал:
- Хочу тебя на
