Охота на охотника - Владимир Геннадьевич Поселягин
Я запретил покидать здание, сержанты за этим следили. Хотя трое всё равно успели выскользнуть и побежали к противнику, задрав руки. Я занёс их данные в список, где дезертиры перечислены.
Потом некоторое время стояла тишина, и снова продолжились обстрелы. Два штурма было. Пару раз я помогал соседям, старшине Лукину – отбивались. Причём немцы понесли серьёзные потери и больше до конца дня к нам не лезли, работали по другим зданиями. Старались даже не выходить на открытую местность, откуда мы могли их видеть, иначе обязательно под наш обстрел попадали и также несли потери. Учились на этом. Так что по нам работали пушки и пулемёты. Если кто в окнах или бойницах мелькал – очередь следовала.
После обеда, обойдя позиции, я оставил за старшего старшину Бабича, сообщив, что направляюсь к соседям, договориться о совместном прорыве ночью. Прихватил бойца пошустрее, из молодых, мы покинули здание казармы и перебежками двигались всё дальше, залегая в воронках, среди мусора или останков сгоревшей техники. Пару раз под обстрелы попали, но, к счастью, без последствий. Бойцы мои нас прикрывали.
По пути, на заваленном телами дворике (тут и наши, и немцы вперемешку) я нашёл и снял с унтер-офицера МП и подсумки с запасными магазинами, накинув их на себя. Боец подобрал МГ-34 с запасными лентами. Свежие тела. Видимо, утром до рукопашной дошло.
Дальше, пообщавшись со старшиной Овечкиным, я предложил совместный уход. Это его порадовало, его люди с трудом держались. Мы с бойцом их здорово выручили, ударили в тыл и закидали немцев гранатами, да еще поработали автоматом и пулемётом, очистив первый этаж казармы. Так что старшина Овечкин и два десятка его людей с нами. Ночью колонна моих бойцов подойдёт к их зданию, и они присоединятся.
После этого мы двинули дальше и смогли добраться до казармы конвойного батальона НКВД. К углу здания не подойдёшь, под обстрел с церкви попадём, пришлось в высокое окно залезать. Бойцы помогли, подавая руки.
Лейтенант Шаблин был тут, мы познакомились и сразу перешли на «ты». Ну и я ввёл его в курс дела, выложив свой план.
– Сам чем располагаешь? – спросил тот.
– Полноценный стрелковый батальон с пулемётной ротой. Пять сотен активных штыков, но есть и минусы. Из средних командиров я один, ротами старшины командуют, и семь десятков раненых, из них около сорока не ходячих. Я их не брошу, уходить, так всем. Носилки уже сделаны, плотики для переправы тоже. Кто что понесёт, определено. Как стемнеет, выходим к вам сюда. Соседи ваши, старшина Овечкин с бойцами, уходят с нами. На тебе – снять наблюдателей и часовых на том берегу Буга.
– Да, нужные специалисты у меня есть. Знаешь, интересная идея, мне нравится. Может, и получится. Вот только бойцов у тебя много, нашумят.
– Ничего, не услышат. Я позабочусь.
Дальше обговорили уже основные моменты и расстались. Мы с бойцом двинули обратно. Шли около часа, три раза под оружейно-пулемётный огонь попадали и один раз – под миномётный. По квадратам били, но мы в воронке отсиделись. Пару казарм и строений посетили, пообщались с защитниками.
В одной старшим был лейтенант Шугуров из разведбата, в другой – интендант третьего ранга Зубачёв, интендант из моего полка. Те присоединялись, готовились, тоже носилки начали делать, инструменты нашлись. Так и вернулись к своим. Если бы не амулет защиты, то меня бы пару раз пристрелили, а бойцу просто везло, кроме пары ссадин и синяка на колене, ничего не получил.
Вернувшись, я узнал, что у нас пополнение. Неожиданное. Почти четыре сотни бойцов и командиров с майором Гавриловым. Треть в моей казарме и катакомбах, остальные к старшине Лукину ушли, усилив его. Да и командиры в звании повыше были, приняли командование.
Майор дремал у меня на КП, тут лежанка из матрасов была, я на ней спал этой ночью. Его подняли, когда я вернулся.
– А, Павлов, – протянул он, как и при первой встрече. – Что скажешь? Не передумал?
– Нет, товарищ майор. К прорыву всё готово, обеспечивать его будут бойцы конвойного батальона НКВД под командованием лейтенанта Шаблина. Ещё посетил другие очаги обороны, присоединяются старшина Овечкин, интендант третьего ранга Зубачёв и лейтенант Шугуров из разведбата.
– Зубачёв живой? – обрадовался майор. – Это хорошо. Ладно, выкладывай свой план, слушаю.
Вот так я и описал майору и ещё двум командирам, старшим лейтенантам (один был пограничником) свой план. Надо сказать, ошарашил командиров, думали они долго, но решили попробовать. А почему нет? План настолько безумен, что может получиться.
По обеим казармам дали отбой, чтобы отдохнуть перед ночным прорывом.
Были и перестановки. Теперь я в казарме не командую. Батальон принял тот старлей, пограничника комполка сделал своим начштаба. Гаврилов всё сам решил, меня вернул на роту. Именно, не взводный я теперь, майор приказал принимать под командование пулемётную роту. Да ещё приказ написал. А что, штаб полка был в соседней казарме, где Лукин держал оборону.
Канцелярия уцелела, Гаврилов всё оформил, да ещё в мои документы внёс информацию, что я теперь ротный. Я так понял, это его спасибо за то, что столько бойцов спас и крепкую оборону отстроил. И не думайте, что он штаб полка снова развернул из-за меня одного. Нет, там и другой канцелярщины хватало. Приказы писал, два десятка бойцов, из опытных, послуживших, своей волей возвёл в младшие сержанты. Приказы оформлялись, документы им поправляли. Не хватало младших командиров.
Некоторым сержантам дали старших или старшин, ставя на взводные должности. Гаврилов оказался ещё большим педантом, чем я. Дальше отбой. Я проверил бойцов своей роты, взводных назначил уже. Девять пулемётов осталось, три потеряли. Там изувеченные куски металла от прямых попаданий. Я уже оформил потерю, Гаврилов, подтверждая, расписался. Ну а дальше тоже лёг спать.
За полчаса до наступления темноты был подъём, и начали собираться. Немцы не штурмовали, артиллерией работали да громкоговорители использовали. И вот стемнело, выждали ещё полчаса и двинули.
Бойцы моей роты несли разобранные пулемёты, ленты, бидоны для воды, личные вещи. Переноской раненых не занимались, у меня и так рота не имела полного штата в людях, едва пятьдесят бойцов при восьми командирах. Я тут и себя с ротным старшиной считаю. Остальные несли раненых, помогали ходячим. Другие оружие несли и плотики.
Я возглавлял колонну, работая станнером, дрон писал дневные бои. Поэтому я знал, где немцы засели, и облучал их, проходя мимо. Мой чемодан в общежитии комсостава остался, но за спиной болтался новый вещмешок с вещами, так что не пустой шёл. По пути мы забирали из
