На той стороне: Между светом и тьмой - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Верно, — согласился с боярином волхв. — Ладно, а теперь я вас оставлю, мне, как и Ладе, не помешает выспаться, уж больно тяжело поддерживать стабильность круга.
— Не задерживаю, — поднявшись из-за стола и пожимая волхву руку, произнес Воронцов. — Вся тяжесть в последние дни легла на ваши с Ладой плечи. Так что, отдыхайте.
Орислав кивнул и, опираясь на посох, удалился. То, как он шел, слегка сгорбившись и пошатываясь, говорило о нелегких часах. Волхв взял на себя удержание канала, который с каждой новой руной стремился оторваться от стило, которым орудовала Лада.
Воронцов глянул на собравшихся, потом поднял свой стакан с виски.
— Давайте выпьем за наше дело, чтобы оно сладилось, это будет большой шаг к победе.
— За победу, — выкрикнул Радим, вскочив со своего места.
Через секунду к нему присоединились остальные.
— А не подняться ли нам на верхнюю палубу? — предложила Юлия. — Ночь лунная, сейчас прикажем там столик выставить, посидим, а то дымите своими трубками безбожно, потолка уже не видно.
— Конечно, милая, — улыбнулся Воронцов, — распорядись.
— Без нас, — поднялась Лада, залпом допивая вино, — у меня на Горда планы. И если можно, пока не проснемся, не будите.
— Даю слово, — улыбнулся Константин. — Отдыхайте.
Калинина кивнула и, в наглую прихватив пару бокалов и бутылку красного сухого, удалилась вместе с бывшим наемником, а теперь, как его все величали, его светлостью бароном Маловым.
Воронцов из хулиганских побуждений без предупреждения подхватил жену на руки и понес к широкой лестнице, ведущей на верхнюю палубу. Юлия обвила его шею руками и, положив голову на грудь, доверилась мужу. Снаружи было слегка прохладно, но не настолько, чтобы отказать себе в удовольствии посидеть и полюбоваться звездным небом над мертвым городом. Взбежав по ступеням, он опустил Юлию на доски палубы.
— Хорошо быть боярином, — прокомментировал он, глядя, как пара мужиков из команды леткора уже установили стол и четыре стула.
Следом, словно по волшебству, появилась чистая белая скатерть, а затем из внушительных корзин, которые приволок Микита, на стол выставили посуду и яства.
— Ваше сиятельство, может, чего особого заказать хотите? Если что, я мигом, — обратился кухарь к Воронцову.
— Нет, Микита, иди, отдыхай, думаю, сегодня ты нам больше не понадобишься. Здесь более чем достаточно еды на четверых, в крайнем случае, я прекрасно знаю, где кухня.
Парнишка отвесил глубокий поклон и, пожелав всем спокойной ночи, спустился вниз. Через минуту исчезли и мужики, остались только два стоящих на страже гвардейца, один на корме, второй на носу.
Воронцов сам разлил красное сухое по бокалам, затем они встретились над столом с легким хрустальным звоном. Бокалы эти были с гербом Воронцовых, как и вино. Столичная усадьба рода сильно пострадала, так как располагалась неподалеку от княжеского дворца. Оказалось, что Константин ее даже видел в свой первый день, когда осматривал разрушенный город с крыши дворца. Вчера, когда стало ясно, что твари все разбежались, и тьма не планирует возвращаться, он взял с собой гвардейцев, пяток мужиков из работников, которые пережили атаку тьмы, и пошел навестить столичное имение. Много он оттуда притащил — и кое-какие украшения, и фамильное оружие, в том числе и два ящика с гербовой посудой. Честно говоря, ему было плевать на фамильную посуду, но вот конкретно эти бокалы из темного полупрозрачного стекла ему понравились. Да и куда деваться? Положение обязывает, нужно соответствовать статусу. Мебель, стол и стулья тоже были из столичного имения, их привезли на грузовике во вторую ходку.
— О чем, друг, задумался? — спросил Радим.
— Да вот, боярич, гадаю, сладится у нас все, или зря мы сюда приходили? Хотя нет, уже не зря, слепые тени к нам не приближаются, тесть наш на ночь выводит войска из города, чтоб потери не нести, если выйдет от тварей избавиться, считай, столицу вернем. Хочу завтра ночью сходить к дворцу, попробовать мою силу, от Сварога полученную, на тенях. Если выйдет, значит, буду зачищать терем.
— Одного не пущу, — решительно заявила Юлия, в ее голосе прорезалась обида за то, что он ее оставил, когда ходил в город после прорыва.
Воронцов улыбнулся.
— Нет, — мягко произнес он с интонацией, словно уговаривая маленького ребенка, — я никого с собой не возьму. Твари навелись на моих спутников, несмотря на обереги. Да, они их видели не очень хорошо, но видели, а меня не видят, во всяком случае, раньше не видели. Так что, если я и пойду, то пойду один. И если не сладится, я просто дам оттуда деру, не благородно, зато очень действенно. Цель победить слепых теней прямо сию секунду, я себе не ставлю. Только хочу попробовать мою силу.
Именно в этот момент где-то в стороне от руин дворца вспыхнула ожесточенная перестрелка. Выстрелы разнеслись по мертвому городу, заставив сидящих за столом и гвардейцев напрячься.
— Карабины, три штуки, не меньше, — прислушавшись, заявил Радим.
— А вот и пулемет, — поддержал друга Воронцов. — И граната, — добавил он, когда стих звук взрыва. — Серьезно там воюют, — заметил боярин.
Но вот прошла минута ожесточенной перестрелки, резко на середине длинной очереди замолк пулемет, затем замолчал карабин. Затем еще один, последний выдал еще пять выстрелов и тоже заткнулся.
— Похоже, люди проиграли, — заметила Анна, голос ее дрожал, видимо, стрельба в ночи заставила ее нервничать.
Воронцов достал мыслеглас и, нажав пару рун, приложил к виску.
— Аким, проверь, все ли наши люди на месте? — приказал он дежурному офицеру.
— Будет исполнено, Ваше сиятельство, — с почтением отозвался сотник. — Как выясню, доложу.
— Жду, — ответил Воронцов, кладя мыслеглас на стол и поднимая стакан с виски. — Какая поразительная метаморфоза, — произнес он, — а ведь до дня свадьбы этот человек был ярым противником мирного договора и жаждал моей смерти. У него даже все было готово, и ведь могло получиться.
— Могло, — согласилась Юлия. — Но спасибо богам, он одумался. Сильный ведун, ведь западный сектор устоял только благодаря его мощи.
— Да, — согласился с женой Константин, — первые минуты были самыми напряженными, и он один держал барьер, пока другие приходили в себя. Жаль, что он отказался
