Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов
Пускай же этот процесс послужит подобным, тяготеющим к духовному падению, личностям крепким нравственным уроком, аминь.
Владимир Юрченко
Снятся ли котам семантические сны?
У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом;
Идет направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит.
А. С. Пушкин
Из подвала тянуло сыростью и сладким запахом мышей. Кот в задумчивости постоял у пробитого снарядом отверстия в бетонном фундаменте и с сожалением развернулся. Пора было возвращаться. Брезгливо дернув мокрой лапой, он перепрыгнул заполненную грязной жижей вмятину от танкового трака и стрелой прошмыгнул в блиндаж.
– Фугас! Ты где болтался? – голос старшины был суров. – Я тебя, кошара драный, по законам военного времени, должен к стенке поставить!
Кот проскочил под занесенным для пинка сапогом, пролетел мимо горячей буржуйки и запрыгнул на верхний ярус деревянных нар, где стояла открытая банка тушенки.
– Ты меня, Мяухалыч, поймай сначала, а потом уже к стенке ставь, – давясь пахучим куском мяса, промурлыкал усатый.
– Навыращивали вас на нашу голову, – буркнул старшина, – скоро уже деревья заговорят.
В ответ раздалось лишь сопение и смачное чавканье. Нормально есть мешала модифицированная под речь челюсть. Через несколько минут, наевшись, кот потянулся, выпустил когти, поскреб по деревяшке и мечтательно протянул:
– Вот кончится война, вернусь сюда и буду жить на чердаке перчаточной фабрики. Там столько кошечек молоденьких. Красота!
– И как только они тебя, кошлатого такого, к себе подпускают?
– А я подход хороший знаю, не зря ж до войны в брачном агентстве работал.
– Где?!
– В «Двух амурах». Меня тогда Пушком звали.
Дружный гогот солдат оглушил стены блиндажа.
– Пушо-ок!
Кот как ни в чем не бывало продолжил:
– Я тогда был чистенький, умытый, с бантиком на шее. Хозяин меня кормил только отборным мясом и даже котлетами.
– И чего же ты делал в своих амурах?
– Записочки влюбленным относил, стишки читал.
– Стишки?
Кот грациозно перевернулся, подставив под исходящий от буржуйки жар свалявшуюся шерсть подбрюшья, и лениво, врастяжку продекламировал:
Чихнул Амур, стрелу пуская,
Но зазвенела тетива,
И вот уже совсем иная
Им уготована судьба…
У счастья узенькие дверцы,
И мальчик тут не виноват,
Стрела, направленная в сердце,
Бывает, попадает в зад[2]…
– Фугас, а ты чего из агентства ушел?
– Кастрировать хотели.
– За что?
– Отправили один раз любовную весточку передать одной бизнес-леди, а она заводчиком оказалась. Таких персияночек выводила, загляденье. Мозгов нет, интеллект первого уровня, даже говорить толком не могут. Муси-пуси всякие, душечки, пупсики. В общем, для гламурных дамочек. Зато выглядя-я-ят!
В мягком голосе кота проскользнули ностальгические нотки, он проворно почесал задней лапой за ухом и продолжил:
– Через три месяца наплодили персияночки одних полосатых и короткошерстных. Все в меня. Красавцы! Правда, заводчику почему-то так не показалось. Накатала заяву по порче имущества, и приговорили меня за несанкционированный приплод к лишению мужского достоинства. Вот я в армию и сиганул, а то и вправду лишили бы меня всех жизненных интересов.
– Лучше бы лишили, – фыркнул лежащий у буржуйки пес. – Смотришь, по ночам по кошкам не шастал. Пушо-о-ок!
Кот брезгливо посмотрел на псину и метким броском лапы послал блоху со своего уха прямиком в рыжую собачью шерсть.
Вдруг он резко вскинулся, замысловатым финтом встал на передние лапы и, прижав к голове уши, насторожился. Через несколько секунд его вибрисы задрожали, улавливая малейшее колыхание спертого воздуха.
– Три крысы с пластитом идут со стороны перчаточной фабрики. Впереди шесть мышей с чипами-тральщиками. Еще две крысы ползут с развалин четвертого дома. Через три минуты все будут здесь.
– Взвод! В ружье! – заорал старшина.
* * *
Так ли фантастичен этот эпизод? Смогут ли люди и животные общаться между собой? В мировой научной фантастике нет-нет да и появится произведение, где люди на равных общаются с животными. Речь не о фэнтези. Там разговаривающие звери в порядке вещей. Умение болтать никак не обговаривается и имеет, как правило, волшебную основу, а потому нас волнует мало. С таким же успехом могут заговорить камни, деревья или трава.
Научные же фантасты периодически пытаются наделить разумом, а следовательно, и речью высших животных, особенно тех, чья нервная деятельность, а главное, мозг близки к человеческому. Так, Пьер Буль в «Планете обезьян» наделил разумом и разговорной речью антропоморфных обезьян, советский фантаст Вячеслав Назаров в «Бремени равных» и француз Робер Мерль в культовом «Дне дельфина» заставляют не только думать, но и разговаривать дельфинов.
Итак, для того чтобы говорить, нужен разум. А по всем современным теориям разум – удел существ с крупным и сложным по строению мозгом. Пока на нашей планете есть только один представитель животного мира с такими характеристиками – человек. Но являются ли критерии величины и сложности мозга главными для разума? Самый большой мозг на планете у китообразных (на море) и у слонов (на суше). Это не самые глупые звери, но до способностей некоторых других видов животных им далеко. Правда, в 70-х годах прошлого века сенсацией стал говорящий слон Батыр из алма-атинского зоопарка, однако позднее было доказано, что большинство приписываемых слону «человеческих слов» не более чем фантазии служителей зоопарка. Кстати, мозг неандертальца был крупнее мозга кроманьонца, но выдержать конкуренцию с видом человека разумного не смог.
Другая сторона – «сложность». Мозг дельфинов не только крупнее человеческого, но и обладает большим количеством извилин. Казалось бы, вот он, первый кандидат на роль разумного, а значит, говорящего животного. Но, оказывается, и со сложностью мозга не все так просто. Дельфин – морское млекопитающее, и на мозг у него особая нагрузка. Самое страшное для дельфина (и для человека, кстати, тоже) – кислородное голодание. Клетки мозга без живительного кислорода гибнут очень быстро. Человеку достаточно несколько минут, чтобы наступили необратимые последствия от кислородного голодания. Дельфин, приспособленный к существованию в водной среде, просуществует без кислорода дольше, но ненамного. Существует теория, что наличие крупного относительно тела мозга с большим количеством извилин и мощной корой – не более чем компенсаторная функция. Косвенно это подтверждается тем, что человек использует лишь небольшой процент потенциала своего серого вещества. Ох, сколько фантастов обещают человеку прекрасное будущее, когда он сможет использовать не жалкие 5-10 % своего мозга, а хотя бы 90. Какие откроются перспективы для научного познания мира, какая дорога
