Андрей Белоусов - Мнимые люди

И после азартного восклицания, профессор Мирный выпал из поля зрения доктора Лукьянова и о чём-то жарко где-то там, заспорил с генералом.

— Нет, нет и ещё раз нет! — ярился Овчаренко.

— Ну почему? — умоляюще у него вопрошал профессор Мирный.

— Всё-ё… Я сказал, что вы не поедите туда, значит не поедите.

— Ну генерал, подумайте сами. Я нужен там. Я просто обязан быть там прямо сейчас, — отстаивал перед генералом, свою точку зрения, профессор Мирный.

На что Овчаренко просто-напросто закричал во весь голос:

— Нет! Всё, я сказал! Мое слово крепко. И оставим эту тему, раз и навсегда.

И на этом поставив точку, генерал перевёл всё своё внимание на доктора Лукьянова:

— Господин Лукьянов давайте с вами наконец перейдём к делу, — предложил он, отвергая всяческие возражения. — Значит вы говорите, что задержанный утверждает, будто он человек. И ни какие уловки не помогают его расколоть. А вы пробовали детектор лжи? — вкрадчиво спросил он.

— Конечно, — обиделся Лукьянов.

— И что? Что он показал?

— Ну, если не принимать в расчёт возбуждённое состояние пациента, то детектор показывает абсолютно прямую линию.

— Непонятно… — хмурясь протянул генерал. — Хотя ладно. Это и мы умеем. Что ещё? Гипноз?

— Пробовали. Не выходит. Пациент не поддаётся гипнозу. Я считаю, это связанно с его изменённым сознанием. Все наши методы воздействия, пропали впустую.

— Чёрт!.. — на этом идеи Овчаренко иссякли. И он глубоко задумавшись предложил единственный выход. — Ну что ж, в таком случае остаётся только одно средство — «сыворотка правды».

— Но… — испугался доктор Лукьянов и запротестовал. — Сыворотка, вызывает колоссальный выброс адреналина в кровь, а этого человека и так уже распирает от него. Сыворотка правды убьёт его.

— ПЛЕВАТЬ!!! — выкрикнул генерал так страшно, что Лукьянов аж сжался как ребёнок. — Мне нужны ответы и я их получу! Выполняйте!

— Хорошо… — опустив голову смирился Лукьянов и отдал распоряжение сотрудникам, снующим рядом от себя.

Когда все приготовления были закончены и сыворотка правды была введена заключённому внутривенно, доктор Лукьянов обратился к генералу:

— Состояние пациента тяжёлое. Так что попрошу вас побыстрей задавать ваши вопросы. У вас всего несколько минут. Максимум пять, минимум две.

И в подтверждение высказанных слов, научный сотрудник следящий за состоянием заключённого, сидя за монитором, считывающего показание сердцебиения, скороговоркой проговорил:

— Давление растёт. Пульс сто десять.

Генерал не дурак и сразу сориентировавшись, задал первый вопрос:

— Имя и фамилия рядовой?

Доктору пришлось повторить вопрос, видя что пациент не реагирует на изображение генерала.

— Михеев Анатолий Федорович, — растягивая слова ответил человек, находящийся в стеклянном кубе. После введения сыворотки, этот человек перестал казаться здоровым и сильным. Он вспотел, тело его обмякло, а грудная клетка часто и тяжело вздымалась в такт его дыхания. Бисеринки пота выступили на его лице, а голова его медленно раскачивалась из стороны в сторону, как в бреду. Глаза же его были полузакрыты и казалось что они больше не воспринимают этот мир.

— Хорошо, — воодушевился генерал.

— Пульс сто двадцать…

— Следующий вопрос: «Что ты делал когда был в плену?».

— Жил…

— Что за чёрт! Конкретнее. Что с тобой делали мутанты?

Молчание.

— Пульс сто пятьдесят…

— Похоже товарищ генерал, он воспринимает своё пребывание в плену, немного по-другому чем мы. Он не делает разницы, между нами и ними. Они для него настоящие люди. Это мы враги. Это сейчас он в плену, а не тогда, — прокомментировал молчание профессор Мирный, и предложил переходить к другому вопросу.

Тогда Овчаренко задал наводящий вопрос, но вполне обыденный:

— Кто ты?

Молчание.

— Пульс сто семьдесят…

— Вы опять допустили ошибку, товарищ генерал, — снова встрял со своими объяснениями профессор Мирный. — У «мимов» нет различий. Они не употребляют личностные местоимения. Они что-то вроде коллективного разума.

— Ладно, ладно, хорошо, я понял, — раздражаясь выкрикнул Овчаренко. Времени и так мало, а в голове столько вопросов и не знаешь даже с какого начать. — Зайдём по другому. Кто вы?

И уже вот тут человек за стеклом, немного поколебавшись, произнёс:

— Люди… — и всё. А состояние-то его ухудшалось. Сознание мутилось под влиянием препарата и мешало сконцентрироваться. Тело охватил жар и иссушал его изнутри.

— Какие вы на хрен блядь, люди! — взорвался генерал.

— Пульс двести…

— Вы нечисть, монстры в человеческом обличие, а ты мне будешь доказывать, что вы люди.

— Генерал. Генерал! Перестаньте, он не вступит с вами в полемику, — отдёрнул Овчаренко, доктор Лукьянов. — Лучше по скорей задавайте свои вопросы. У вас очень мало времени.

— Что вы хотите от нас? Чего вы добиваетесь?

Мутант промолчал.

— Пульс двести десять, постоянно увеличивается.

Человек за стеклом, начал стонать и метаться в бреду, с силой дёргая оковы сдерживающие его на стуле.

— Генерал, задавайте свои вопросы конкретней.

— Пульс двести тридцать…

— Какова ваша цель?! — проорал генерал.

— Пульс двести пятьдесят…

Человек за стеклом дико заорал. Изогнулся дугой и попытался разорвать оковы, чтобы потом добраться до грудной клетки и вырвать оттуда пылающие огнём сердце.

— Какова ваша цель? Каковы ваши задачи? Какова ваша цель?! — как заведённый повторял генерал Овчаренко, надеясь услышать ответ.

Человек за стеклом, мечась в бреду, как будто бы понял что от него хотят и напоследок полу прокричал, полу провыл изогнувшись дугой, откинув голову назад:

— ОЧИЩЕЕНИЕЕ…

— Пульс двести восемьдесят, двести девяносто… Мы теряем его.

За стеклом, страшно задёргалось тело. Ноги, руки, если бы они не были пристёгнуты то они просто летали бы в разные стороны, движимые мышечными спазмами. Голова мотается из стороны в сторону, того гляди оторвётся, а спину сгибает дугой. Продолжая дико орать, заключённый откусил себе язык и кровь изо рта, хлынула на подбородок и грудь.

— Пульс триста. Это невозможно… Его сердце должно взорваться!

А мутант пока и не думал подыхать. Дико мечась на стуле он силился порвать путы, но железные кандалы крепко держали тело: за ноги, за руки и за плечи. Из его рта шла кровавая пена. Его сковывали судороги, и тут же выпрямляли, будто хотели разорвать. И в последний момент мутанта изогнуло дугой с такой силой, что его позвоночник не выдержав сломался, а обе руки одновременно переломились в предплечье. И наконец сердце его не выдержало и лопнуло и измученное тело расслаблено обмякло на стуле, свесив голову на грудь.

— Всё. Он умер… — и в лаборатории наступила поминальная тишина.

— Твою же мать. Нет! — крик генерала Овчаренко, разорвал её как простынь. — Рано! Рано, рано, рано, рано! Слишком рано! — ярился генерал, стуча кулаками по столу. — Мы так ничего и не узнали, толком. Чёрт… — А когда приступ ярости прошёл, он устало обхватил голову обеими руками и отдал распоряжение сжечь мутанта, И после этого отключил связь…

Глядя на потухший экран, Овчаренко продолжал о чём-то долго размышлять, скребя пальцем по столу. А потом вполне неожиданно, как бы сигая с места в карьер, обратился к профессору Мирному:

— И какие вы сделали заключения, профессор, по поводу всего увиденного? — и не дожидаясь ответа, задал сразу второй вопрос. — И уверены ли вы, что сейчас там, на стуле, погиб именно мутант, а не человек?

— Безусловно, — удивился вопросу, Мирный. — Вы же видели, на что способно его тело. Ни у одного человека, сердце не смогло бы выдержать такой нагрузки. А какой силой он обладал. Поразительно! Сломать себе руки. Невероятно…

— Ладно. Я и сам почти на сто процентов уверен, что это был не человек. Но что же тогда получается? Мутант у нас почти под самым носом? Почему? И что ему нужно было? Чёрт! — генерал обрушил кулак на крышку стола. — Вопросы, вопросы, вопросы… Одни вопросы и ни одного ответа.

— Позвольте, я вам попробую ответить на ваши вопросы, — обратился к генералу, полный мужчина с красным лицом, аналитик центра компьютерной обработки возникающих черезвычайных ситуаций — Некрасов Денис Валерьянович.

— Попробуйте, — махнул Овчаренко, оборачиваясь к аналитику, но не ожидая услышать чего-либо конкретного.

Получив разрешение полный человек благодарно кивнул и открыл рот:

— Господа, когда я услышал, как уважаемый доктор Лукьянов, назвал новый вид мутантов… — говорил Некрасов глубоким голосом тенора, но при этом, смешно шлёпая толстыми губами, а мог бы выйти неплохой певец. — Уважаемый доктор назвал их диверсантами. То у меня в голове сразу, что-то щёлкнуло. И у меня сразу стала вырисовываться некоторая интересная картина. Послушайте только — «мим-диверсант». Кто такой этот диверсант? В чём заключается его задача? — обратился он к коллегам, с интересующим вопросом, но при этом не нуждаясь в ответе. — Задача диверсанта, — продолжил он не делая и паузы, — это проведение диверсий, а значит деморализация войск, путём уничтожения различных стратегически важных объектов, в том числе и главного командного штаба. Подрыв морального духа солдат и по возможности проведение шпионских операций. Но это у людей. А у мутантов? — Некрасов говорил так быстро, боясь сбиться с мысли, что в итоге задохнулся. Сделав пару глубоких вдохов продолжил. — А что у мутантов господа? Посудите сами. Им нет резона проводить подрывные диверсии на нашей территории, слишком огромное пространство занимают наши войска и оно довольно многочисленное, чтобы можно было подорвать в них моральный дух. Следующее. Шпионская деятельность. Не исключено, но… Но, мутантам пока слишком сложно, разобраться в нашем внутреннем устройстве взаимодействия различных родов войск и в кадровом различие отношений между подчинённым и командиром. Выполняя столь сложную миссию? Нет. Скорее всего им сейчас, как я полагаю, на данном этапе довольно сложно подготовить шпиона или диверсанта, должного уровня. Они ещё не полностью подстроились под нас.