Владимир Ильин - Сеть для игрушек
– Ну, если бы Всевышнему досталась такая секретарша, как ты, то сомневаюсь, что он сумел бы удержаться от прелюбодейства, – заметил я. – К тому же, за удовольствием к тебе приходят многие, причем не всегда за таким, которое разрешено законами. И попадаются среди этих людей такие, которые очень многое знают и которые способны пуститься в откровения перед твоими девочками. Так что ничего нереального в моем запросе нет… А вот это пусть послужит тебе авансом, – добавил я, кидая на колени Сасовой пачку денег. Она сделала какое-то быстрое движение, и кредитки словно испарились – даже я не смог бы сказать, куда она их спрятала.
– Что ж, – сказала она после паузы, – вижу, что вы человек серьезный, Маврикий Павлович. Обещать ничего не буду, но постараюсь сделать для вас все, что смогу. Загляните ко мне через недельку…
– Три дня, – поправил я. – Я загляну к тебе не позже, чем через три дня, и тогда мне нужна будет самая подробная информация.
С одного экрана раздались стоны с подвыванием, и я невольно взглянул туда, но тут же отвернулся, потому что психика нормального человека не в состоянии переварить то непотребство, которое там творилось.
– Что ж, задача ясна, Маврикий Павлович, – ровным голосом сказала Сасова. Она посмотрела на меня, прищурив глаза. – Может быть, все-таки отведаете «десерт»?
– Не будь такой навязчивой, Пальмира, – поморщился я. – Лучше скажи, как дела, что слышно новенького?
Она вздохнула.
– Новенького? – задумчиво повторила она. – Я тут на днях одну девчонку на улице подобрала. Нет, не подумайте, Маврикий Павлович, она ничем таким не занималась, просто бродяжничала… Во время последней Бойни родители укокошили друг друга, и бедняжка осталась без жилья и без денег. Ничего не умеет и не знает, и податься ей некуда… Клянчила милостыню в переходах, но сами знаете, что сейчас нищих в городе не очень-то жалуют. Пару раз ее уже избивали какие-то подонки. И, знаете, Маврикий Павлович, со мной какая-то хреновина произошла в тот момент, когда я смотрела на девочку. Казалось бы, повидала я в своей жизни столько всякого дерьма, сколько врагу не пожелаешь, и испытала столько мерзостей, что шкура моя давно должна была превратиться в броню, а вот увидала я эту несчастную сиротку – и что-то шевельнулось в груди. Сама не знаю, как это получилось, но подошла я к ней, расспросила, что да как, а потом предложила пожить у меня… Дура, да?
– Нет, – медленно проговорил я, – ты – не дура, Пальмира. Ты – стерва, причем очень умная стерва, и не надо мне баки забивать, что ты спасла девчонку от позора и голода из благородных побуждений. Откормишь ее, приоденешь, научишь здоровому сексу – и станешь эксплуатировать на всю катушку. Как вот этих, – я качнул головой в направлении экранов.
Сасова внезапно выпрыгнула из кресла с быстротой молнии, и не успел я пошевельнуться, как был прижат ее гибким, жарким телом к спинке кресла, и длинная тонкая спица, зажатая в ее кулаке, прикоснулась к ресницам моего левого глаза.
– Не стоит так говорить, Маврикий Павлович, – злобно прошипела Сасова. – Или хотите остаться без глаза?.. Что ж вы меня за падаль какую-то принимаете, а? Потому, что занимаюсь непотребными делами, что ли? По-вашему, во мне уже ничего человеческого не осталось, думаете, не жалко мне тех дурех, которые трудятся на меня? Да ведь я реву по ночам, как корова, как подумаю о них, да свою жизнь вспомню!.. А девочка эта теперь для меня – все равно, что сестренка младшая, и гадиной я буду, если когда-нибудь посмею дать ее в обиду!
Судя по бешеному выражению ее лица, она действительно верила в то, что говорила.
– Ладно, извини, – пробормотал я, – ну что ты взбеленилась? Да верю я тебе, верю, только удивительно мне как-то стало…
Пальмира отпустила меня и вернулась в свое кресло, подобрав с пола рассыпавшиеся спицы и вязание. Только теперь я рассмотрел, что же она такое вязала. Это был девчачий свитер, с узорной отделкой на груди.
– Для нее вот решила связать, – смущенно сказала Сасова, словно прочитав в моем взгляде немой вопрос. – В магазинах, конечно, можно купить все, что хочешь, но когда вещь своими руками сделана, она всегда теплее становится…
Вот и еще один факт в пользу моих предположений, подумал я. Пахнет Воздействием в этой истории весьма отчетливо, а иначе как объяснить, что в этой женщине пробудились материнские чувства?.. Нет, господа, можете сколько угодно твердить мне на разные голоса, что я страдаю манией преследования, что я сражаюсь с ветряными мельницами и несуществующими драконами, но я-то знаю, что Сеть жива, и что Контроль действует, и что «корректоры» каким-то образом возрождаются из небытия…
– Скажи, Пальмира, а что ты слышала о Демиурге? – сам не зная почему, вдруг спросил я.
Она покосилась на меня.
– Многое болтают об этом типе, – неохотно буркнула она. – Тут к одной моей девочке лавочник с Семнадцатой улицы повадился, так вот он, например, рассказывал, будто под этой кликухой скрывается сам дьявол…
– С чего это он взял? – перебил ее я. – Видел его, что ли?
– Ну, вы скажете, Маврикий Павлович! Кто же дьявола может увидеть?!.. Нет, никто его никогда не видел, потому что сам он невидим, а только тень его иногда на дома падает, огромная такая – почти до второго этажа достает! Вот тень этот самый лавочник своими глазами, говорит, видел однажды ночью! Будто бы стоял Демиург возле его лавки…
– И что дальше?
– А ничего. Постоял и ушел.
– М-да, – скептически протянул я. – Просто-таки фильм ужасов… Ну, а как, по-твоему, он людей похищает? В геенну огненную забрасывает их, что ли?
Сасова пристально посмотрела на меня, и спицы в ее руках дрогнули.
– Вот вы смеетесь, Маврикий Павлович, – наставительно произнесла она, – и я понимаю, что вам по долгу вашей проклятой службы положено не верить в подобные рассказы. Но не приведи вам Бог встать на пути у этого субъекта!.. Кто знает, – философски сказала она после паузы, – может, он явился в наш город как наказание Божье за грехи наши тяжкие?
– Еще немного, и тебе можно будет менять вывеску, Пальмира, – сказал я, поднимаясь. – Вместо хозяйки притона будешь настоятельницей женского монастыря. А я, когда уволюсь на пенсию, привратником к тебе пойду. Возьмешь?
– Невозможный вы человек, Маврикий Павлович, – кокетливо сообщила Сасова.
Тем же путем, каким пришел, я покинул «дом удовольствия», только вопросов на этот раз мне никто не задавал, а «фурхель» свой я получил на выходе от неразличимого в темноте силуэта. Пистолет был в полной исправности и целости. По-моему, его даже успели почистить и смазать оружейным маслом.
Когда я уселся в машину, на панели загорелся огонек вызова на связь по служебному каналу. Однако голос, который раздался в наушниках коммуникатора, принадлежал вовсе не Штальбергу, и не Рите, и вообще никому из моих подчиненных. Он был явно изменен, этот голос, и звучал он с неравномерными паузами и странным прищелкиванием, словно человек, который разговаривал со мной, имел вместо носа огромный орлиный клюв.
– Ты получил мою записку? – спросил незнакомец.
Вопрос мне не понравился.
– Кто говорит? – ответил я вопросом на вопрос.
– Ты знаешь, кто я такой, – заявил анонимщик. – Не думай, что сможешь уйти от меня. От меня еще никто не уходил. Готовься к встрече, Любарский.
Я разозлился. Такой наглости стерпеть было нельзя.
– Скажи мне, зачем ты охотишься на людей? – спросил я. – Зачем запугиваешь их?
– Так надо, – самоуверенно заявил претендент на звание дьявола. – И не вздумай мешать мне – только хуже будет.
– Хорошо, – стараясь быть спокойным, сказал я. – Теперь послушай меня, придурок. Хоть ты и выдаешь себя за демона-самоучку, но я до тебя скоро доберусь, и тогда посмотрим, как ты запоешь, когда я посажу тебя на цепь в камеру и лично буду допрашивать тебя!
– Это еще неизвестно, кто до кого доберется, – ехидно возразил мне голос в наушниках и отключился.
Я тут же соединился с подразделением контроля линий связи и попросил их определить, откуда на мой коммуникатор пришел вызов. Больше всего меня смущало то, что мерзавцу был известен код служебного канала.
Ребятам понадобилось всего полминуты, чтобы дать ответ на мой вопрос. И эта информация оказалась такой, что ввергла меня в шок. По спине поползли холодные струйки пота, но я взял себя в руки, включил зажигание и рванул с места на бешеной скорости, потому что еще можно было успеть застать негодяя с претенциозной кличкой, там, откуда он мне звонил. Это был вовсе не какой-нибудь уличный автомат, как я предполагал.
Демиург разговаривал со мной, находясь в моей квартире.
Глава 3
Дверь квартиры была заперта, и я постарался открыть ее бесшумно. Пистолет уже был зажат в моей руке, когда я двинулся по коридору по направлению к комнате. Судя по едва слышным звукам, там кто-то был. Оставалось лишь распахнуть дверь ударом ноги и ворваться, поводя стволом из стороны в сторону, в готовности мгновенно нажать курок.
