Андрей Круз - Отблески тьмы

В последний раз я сталкивался с понятием "мурыжат" года два назад, когда меня вызывали в городской УБЭП вроде как дать показания, а фактически для того, чтобы найти какой-нибудь повод содрать денег. Тогда два лихих майора умотали меня вопросами до головной боли и бешенства. Сейчас почти такого же результата сумел добиться один Милославский, разве что бешенства не было, денег он с меня не хотел и просто своим делом занимался. Но плешь проел. Насквозь, до самого мозга.

Когда я из НКВД вышел, уже темнеть начало. Плюхнулся в "тазик",завелся, пока прогревался, пытался мысли в кучу собрать. Вот так, я тут без году неделя. и уже всем остро нужен. Хорошо это или плохо? Если действовать с умом, то хорошо, потому что нужен я им, а не они мне. Они мне тоже, но все же вторично. Кстати, если с нами начнут работать научники, то у них будет неплохо попросить карту колебаний границ Тьмы. Авось не откажут.

Ладно, надо теперь Федьку отыскать. "Тазик" сорвался с места и понес меня, звонко тарахтя, в сторону базара, где сейчас должен был Федька ошиваться. Промелькнул отрезок Советской, затем я свернул на Кривой Ручей, и оттуда - на улицу Либкнехта, в конце которой, разбитой и грязной, базар и раскинулся. С правой стороны к нему приткнулись несколько кирпичных сараев, в которых, судя по виду, и до "исторического материализма" были какие-то мастерские, и сейчас ничего не изменилось.

Гараж Тёмы найти было нетрудно - в распахнутых воротах был виден стоящий над ямой "Блиц" Федьки. Под ним с задумчивым видом прохаживался чрезвычайно чумазый парень с фонарем, а вот Федора видно не было.

Остановившись у самых ворот, я заглянул внутрь. Парень под машиной не обратил на меня ровным счетом никакого внимания, и я постучал по металлическому борту кабины, откликнувшемуся гулко, как железная бочка.

- Алё, гараж!

- Чего хотел? - соизволил тот обернуться, наконец.

- Хозяин экипажа где? - я снова постучал по машине.

- Федька-то? - переспросил тот. - А на базар пошел, в чайную.

- Ага, благодарствую, - кивнул я и пошел на улицу.

Чайную я помнил, хоть и не заходил. Она почти вплотную примыкала к логову армянских обувных мастеров, пытавшихся убить во мне чувство всякой эстетической меры туфлями с длинными носами, типа шоковая терапия. Стандартный для этого базара маленький желтый флигель, кривоватый и частично осевший в землю, на котором висела вывеска "Чайная Бомбей" и был изображен сизоватого оттенка слон на фоне восточного облика башен, здорово напоминающий картинку с пачки "Чая индийского" - единственного его сорта, продававшегося во времена моего детства.

Федька действительно блаженствовал в общепите, сидя за столиком, на котором стоял фаянсовый чайник, накрытый колпаком, чтобы не остывал, и при этом он жевал пирожок с чем-то вкусным, судя по тому, как довольно он щурился. Еще кучка таких же пирожков возвышалась перед ним на тарелке.

Усевшись напротив, я сразу дернул один, надкусил - с клубничным вареньем, надо же! Вкусно.

- Вкусно, - оповестил я его.

- Ты только пироги жрать пришел, или по делу? - вежливо поинтересовался Федька, отодвигая от меня тарелку.

- По делу, дай запить, - сказал я, сграбастал его стакан с чаем и хлебнул из него. - Блин, как ты пьешь это? Жопа не слипнется? Это же чайный сироп.

- Это чтобы такие как ты не воровали, - сказал он, отбирая стакан назад.

К нам подошел сутулый лысоватый мужик с бородкой, спросил меня:

- Будете что-нибудь?

- Обязательно! Чаю... обычного, черного, и... два пирожка с клубничным вареньем... с чем еще есть?

- С яблочным.

- И два с яблочным, - дополнил я.

- Один с клубникой вернешь, - предупредил Федька.

- Жлоб, как есть - жлоб, - вздохнул я. - Ладно, теперь к делу. Был я у Милославского, и пришел оттуда с новостью.

- С большой или так себе?

- С большой. Нас с тобой из Горсвета откомандировывают в его управление. С сохранением зарплаты и должности.

- Это на хрена? - скривился Федька. - Мы с тобой если с суточной работы уйдем - на зарплату жить будем. Если каждый день - я бросаю службу на хрен, все равно годовой ценз у меня вышел, могу идти куда хочу.

- Не все так плохо, если на первый взгляд, - взялся я его успокаивать.

И рассказал все, что мне рассказал Милославский. Федька слушал внимательно, иногда кивал, иногда переспрашивал, а морду больше не кривил. Предложение профессора ему тоже чем дальше. тем больше нравилось.

- То есть мы с тобой будем гонять туда, куда сами научники ссут лазить? - уточнил он. - И куда разведбат подписывать не хочется, потому как он в другие руки работает? Я все правильно понял?

- Правильно. По крайней мере, Милославский так все подал, а как на деле будет - там посмотрим.

- Оно неплохо, - кивнул Федька. - Кстати, а что ты мне отказался в караулке рассказывать? Чего там у тебя за секрет страшенный?

Поведал ему и об этом, про эффект "обратного времени" на границе Тьмы. Увидев скептическую его морду, сказал:

- Федь, ты про беременности слышал?

- Ну... да, слышал, - признался он.

- Есть другое объяснение?

Он подумал, поглазел сначала на потолок, затем на стену, словно ожидая, что ответ проступит как слова "Мене, текел, фарес" на Валтасаровом пиру, затем покачал головой.

- Нет объяснения.

- Второй вопрос... - снова заговорил я. - Опеля своего брал - Тьма дальше была?

- Дальше, верст на восемь, - подтвердил Федька.

- Резинки рассохлись?

- Было дело, намучился, пока ехал.

- А тут две машины гнали, и хоть бы хны, так, капельки покапали. Верно?

- Это да, верно, - согласился он. - И так быть бы не должно, если они рядом стояли и считай, что одинаковое время.

- Вот и я о том, - обрадовался я его согласию. - А теперь прикинь, что будет, если получим карту колебаний Тьмы со свежими обновлениями.

- Это я понял, - сказал Федька после довольно длительных размышлений. - Но и риску туда соваться много, сам же видел.

- Много, согласен, но и прибыль тоже ничего. А я бы хотел под такую работу с Милославского какую-нибудь броняшку выбить, вот к чему веду. Если бы мы с тобой там на танке, скажем, катили, что бы нам грозило?

Федька растерялся немного, затем сказал:

- Ну... если только призраки через щели бы пролезли... А так да, заперся и порядок. Но танки нам не положены, да и в город на них нельзя.

- А на Ферму?

Тут он отставил стакан, из которого продолжал отхлебывать, в сторону, и посмотрел на меня с явным уважением.

- Вован, а ты соображаешь... Ферма-то в глуши стоит, в тупике типа, в том направлении никакие правила не действуют, потому что в них смысла нет.

- Вот об этом я и говорю, - обрадовался я пониманию. - Только я гусеничную водить вообще не умею. Сидел в бээмдэшке в свое время, да и все.