Василий Головачев - Смерч

Охранник зазвенел ключами, открыл дверь камеры, где содержался ребёнок.

Мальчик лежал голенький на узком топчане, раскинув ручонки, изредка вздрагивая. Но стоило Инне перешагнуть порог, как он проснулся, распахнул затуманенные глазки. И столько в них было понимания и страдания, что секретарша Меринова вздрогнула.

– На, пей, – сунула она соску в рот малышу.

Тот ухватился за бутылку ручками, зачмокал, но вдруг сморщился и заплакал, отталкивая бутылку.

– Пей, гадёныш!

– Давайте я покормлю, – предложил охранник.

– На, – сунула ему бутылку девушка, брезгливо вытерла руки о халат. – Он весь мокрый, смени подгузник.

– Слушаюсь.

Инна вышла, услышав, как парень пробормотал: «Молоко-то совсем холодное…»

– Заткнись там!

Охранник замолчал. Перестал хныкать и ребёнок.

Второй охранник открыл дверь камеры, где сидела мать мальчика. Точнее – лежала. Глаза её были открыты, но мысль в них отсутствовала. В таком состоянии она находилась уже четвёртые сутки, не ела, не пила, дышала с трудом, но жила. Смотреть на неё было тошно, ухаживать не хотелось, и секретарша тайком била женщину по голове, надеясь, что она наконец умрёт. Однако та ещё дышала.

– Когда же ты сдохнешь, дрянь?! – вполголоса проговорила Инна, прислушиваясь к стонам, изредка вырывавшимся из раскрытых пересохших губ пленницы. – Остохренело за тобой смотреть!

Она примерилась ударить пленницу кулаком в висок, но в этот момент в камеру заглянул охранник, протянул мобильник:

– Вас.

– Кто?

– Дежурный на воротах.

Инна поднесла трубку к уху:

– Что там ещё?

– Подъехала «Скорая помощь», врач утверждает, что от нас поступил вызов.

– Пошли его на…

– Слушаюсь. Он просит расписаться в путёвке, что вызов ложный.

– Ну так распишись.

Инна сунула мобильник охраннику, посмотрела на пленницу, поколебалась немного, но всё же ударила по голове, процедив сквозь зубы:

– Утром я тебя урою, стерва!

В коридоре ей вдруг стало холодно. Запахнув халат, она прислушалась к себе и поняла, что это – сигнал тревоги, интуиция подсказывала скорое изменение обстановки, связанное с визитом «Скорой помощи», и надо было принимать срочные меры.

Инна взбежала наверх, позвала охранника на входе в особняк:

– Объяви тревогу! К нам гости!

– Чего? – удивился парень.

– Пасть закрой! Все на периметр! Живо!

Охранник изменился в лице, поднёс к уху рацию, но объявить тревогу не успел.

Снаружи донёсся частый треск выстрелов, взрыв, за ним крики людей.

Вытаращив глаза, охранник метнулся из холла на крыльцо с колоннами, сдёргивая с плеча автомат.

Инна тоже бросилась было к себе на второй этаж, чтобы переодеться и вооружиться, однако наткнулась на двоих мужчин в пятнистых комбинезонах, внезапно возникших на её пути.

Один с ходу выстрелил в охранника, вывернувшегося из левого коридора, показал напарнику пальцем на замершую секретаршу, а сам легко взбежал по лестнице на второй этаж. Тихо хрустнул сучок выстрела, означавший, что выбежавший из душевой капитан Ираклишвили приказал долго жить.

Приятель спецназовца, профессионально держащий пистолет «волк» с насадкой бесшумного боя, бросил беглый взгляд на коридоры, и Инна с содроганием узнала в нём гостя Меринова, приходившего к главе СС в кабинет Госдумы. Это был Василий Котов, жена и сын которого понадобились Марату Феликсовичу для какой-то комбинации.

– Веди! – шевельнул каменными губами Василий Никифорович. Глаза его светились, как у кошки, и в них стыла такая жуткая ненависть, что Инна поняла – лучше не рыпаться: выстрелит не задумываясь!

Она покорно повернулась к лестнице в подвал, лихорадочно соображая, что делать. В таком незавидном положении она ещё никогда не была, и это бесило женщину, как полученная пощёчина.

Спустились в подвал здания.

Василий Никифорович почувствовал опасность, ткнул стволом пистолета в спину проводницы:

– Стой! Подзови охранников!

– Мальчики, подойдите, – проговорила Инна игривым тоном, зная, что охранники привыкли к другим командам и должны насторожиться.

– Хозяйка? – неуверенно выглянул из ниши слева парень, читавший журнал.

Тихо треснул выстрел. Во лбу парня расцвела кровавая розочка, он выронил автомат и откинулся обратно в нишу.

Второй охранник открыл огонь. Очередь легла в стену рядом с плечом Инны, та с криком присела, пряча голову:

– Кретин, ты чуть в меня не попал! Прекрати стрельбу!

Автомат смолк.

Воспользовавшись моментом, Котов нырнул вперёд перекатом, выстрелил дважды.

Охранник отлетел в глубь коридора, упал навзничь, затих.

Инна рванулась по лестнице наверх и наткнулась на второго гостя, смуглолицего, с глазами-щёлочками. Попыталась выбить у него пистолет, но не смогла, он прекрасно владел рукопашкой и одним ударом сбросил её с лестницы в коридор. Инна упала и сделала вид, что потеряла сознание.

Котов увидел приоткрытую дверь с торчащей в замочной скважине связкой ключей, метнулся туда.

Ульяна лежала на топчане с тонким матрацем, глаза её были открыты, но мужа она не видела.

– Уля! – упал он рядом на колени, дотронулся рукой до волос жены и озадаченно глянул на ладонь, испачканную кровью. – Уля!

В камеру заглянул Самандар.

– Что с ней? Жива?

– Жива… ранена… дышит, но в шоке… надо попробовать восстановить её энергетику…

– Попытайся, я найду Матвейку.

Самандар выскользнул в коридор и едва успел увернуться от удара разъярённой фурии, в которую превратилась секретарша Меринова. Не давая ему опомниться, она нанесла ещё несколько ударов в стиле «барса», и некоторые достигли цели, так как в узком пространстве коридора увернуться от них было трудно. И всё же уровень подготовки Вахида Тожиевича был намного выше, поэтому длилась спонтанная атака женщины всего пару секунд. Затем он перешёл в т е м п, «выпал» из поля зрения противницы и ответил змеевидным неотбиваемым ударом «рука-ветер», на «разрыве реальности», заставив женщину с криком отскочить в глубь коридора с прижатыми к груди руками.

Он мог бы вообще застрелить её, так как пистолет не выронил, но по-джентльменски пожалел.

– Лечь! Лицом вниз!

Инна покорно легла, подоткнув под себя полы халата.

– Руки! – Он достал из кармана резиновую ленту, умело перехватил запястья женщины, завязал без узла. – Лежи!

Заглянул в камеру, где Котов, держа ладони у висков жены, делал энергоперенос.

– Помочь?

– Ищи сына!

Самандар вытащил из двери связку ключей, нагнулся над пленницей.

– Где мальчик?

Инна дёрнула головой, указывая на конец коридора: