Алекс Орлов - Шварцкау

— Спасибо, сэр! — воскликнул Джек и, привалившись к стене, как можно крепче зажал ладонями уши.

В этот раз он не услышал никакого звука, но ему показалось, что кто-то крепко хлопнул его по спине и животу одновременно.

— Ну что, уцелел? — усмехнулся капитан, когда Джек отнял от ушей руки и закашлялся.

— Как вы это переносите, сэр?

— Привычка, парень. Первый месяц у нас все в наушниках ходили и в специальных дифракционных костюмах, но теперь все в порядке.

— Как же сюда эти пушки тащили? На чем?

— Их сюда не тащили, они тут были. Ты не поверишь, но много лет назад здесь уже была большая война, от которой и остались эти орудия. Сейчас таких не делают. А еще под этими песками спрятан огромный арсенал, нам его за двадцать лет не расстрелять.

— А что же тогда вам в грузовиках привезли?

— Это мы бытовуху заказывали. Игровые приставки, новые фильмы, журналы и театральные пьесы.

— Какие пьесы? — не понял Джек. Ему показалось, что он ослышался.

— Театральные.

— Так у вас тут театр?

— Да, театр. Настоящий полковой театр, и люди в нем — актеры. Если бы не сцена, приятель, здесь бы все давно свихнулись от этой бестолковой стрельбы по площадям… Кстати…

Капитан снова взглянул на часы.

— У тебя семь секунд…

Джек снова прижался к стене, зажмурился и закрыл уши ладонями. Его опять приложило по спине, но не так сильно, как в прошлый раз.

— «Черепаха»? — спросил он, встряхнув головой.

— Молодец! — улыбнулся капитан. — Оставайся с нами, из тебя выйдет отличный второй полицейский из «Зеленой долины». Правда, эта роль без слов, но там много мимического присутствия.

— Спасибо, сэр, но меня ждут в конвое. Я ведь к вам ненадолго заскочил — только сдать груз.

— Да-да, понимаю, — кивнул капитан. — Ну пойдем, провожу тебя до твоего «таргара». Хорошая, между прочим, машинка, чем-то она напоминает мне эти наши суперпушки. Стилистика и культура конструкторского проектирования одна и та же.

— О, сэр, вы, наверно, настоящий инженер? — спросил Джек, впечатленный ученой терминологией капитана.

— Да, были времена… — признался тот и вздохнул. — Стипендия как повод выпить. Лекции, трапеции, кампус, девки, диплом. Все в прошлом. Обложили нас тут — и не вырваться.

Капитан с тоской посмотрел туда, где был виден горизонт.

— По сути, нам даже эти твои грузовики не были нужны, в подземных хранилищах есть все что угодно — адсорбционные котлы для приготовления пищи, питательные гранулы, рекультиваторы воды. Постельное белье — чистый хлопок, никакой мультивискозы. Обмундирование — натуральная шерсть тонкорунных овец.

— Но вы же сказали — фильмы, игры… — напомнил Джек.

— Да там и фильмов, и игр целые галереи из коробок… — капитан вздохнул. — Только все в них как-то тоскливо, непонятно. Все же двести лет с тех пор минуло или даже триста. Язык изменился, манера говорить, да и бабы тогда, если честно, были малость похудее. Сейчас в ходу те, что в теле.

93

Под впечатлением разговора с капитаном Джек возвращался к колонне.

— Ну где ты там? — волновался в эфире Хирш.

— Четыре километра до вас. Пересечемся у старого русла.

— Понял. Я уж думал, ты отпуск взял.

— Нет, там у них шумно очень.

— Стреляют?

— Не то слово. Тот миномет на перевалочной базе помнишь?

— Да кто ж его забудет?

— Так вот, Тедди, этот миномет игрушка по сравнению с их пушками.

— О! А что они делают?

— По словам их капитана, «херачат по площадям».

— Ну что же… Тоже нужное дело. Мы вот — конвой ведем, а они — по площадям херачат. Другая специализация. Пожрать хоть дали?

— Шербет. Пять упаковок.

— Не просроченный?

— Нет. Ему всего-то двести лет или триста…

— Шутишь?

— Просто не хочу пугать. Что там у нас с обстановкой?

— С обстановкой? — переспросил Хирш, и Джеку не понравилась его интонация.

— Говори как есть.

— Хреново с обстановкой, Джек. Обложили нас.

Джек вздохнул и посмотрел на показания приборов. Топливо он пополнил у капитана Ливерна, боекомплект с утра не тронут, а в буфере — так назывался бардачок для личных вещей — лежал револьвер и к нему коробка патронов. Вроде ко всему готов.

А еще запас воды и полкило шоколада с черникой.

— Чего не отзываешься?

— Патроны пересчитывал, — ответил Джек, прислушиваясь к скрипу песка под опорами «таргара». Песок здесь был известковый — чуть белее обычного и скрипел, как снег. Дальше начинался красноватый с глиной. В нем имелось много пыли и дышать ею в арьергарде конвоя было неприятно, зато при нападении противника этот минус сразу превращался в плюс — пыль становилась надежной маскировкой.

— Что ты видел? — спросил наконец Джек.

— Метки, Джек. Метки на максимальной дистанции.

— Сколько?

— То одну, то две. Но думаю, их не меньше четырех.

— Почему четыре, ты же сказал — то одну, то две?

— Джек, ну ты бы послал против нас две машины, после всего того, что мы тут арконам напоказывали?

— Нет, — признался Джек.

— Вот и я так подумал. Короче — четверо их.

— Ну понятно, — согласился Джек. — А кто?

— «Гассы».

— Точно не «сато»? — уточнил Джек, и они нервно рассмеялись.

— Какие «сато», приятель, им бы сюда хотя бы «гассы» подтянуть.

— А что об этом думают танкисты? — спросил Джек, выводя машину на высокую дюну. — О, Тедди, я вижу конвой!

— Поздравляю, спускайся и возвращайся к обязанностям.

— Так что они думают? — спросил Джек, пуская «таргар» под гору по глубокому песку.

— Они ничего не думают, Джек, потому что я им ничего не говорил.

— Но почему?

— А какой смысл? Начнут нервничать, дергать за рычаги, сломают чего-нибудь… Нет, скажу, когда будет нужно.

— И когда будет нужно? — уточнил Джек.

— Ночью они не решатся, ночью даже приборы подводят. Утром тоже — кофе попить надо, отлить под куст в полной тишине, и все такое.

— Ну, а потом?

— Потом начнут, но не раньше одиннадцати.

Какое-то время Джек вел машину в полной тишине, а потом сказал:

— Знаешь что, Тедди?

— Что?

— Вот так тебя послушаешь, и кажется, что лучше бы мы херачили по площадям, а не водили эти конвои.

— Согласен, коллега.

94

Сон долго не шел. Джек ворочался, чесался, и в какой-то момент ему стало казаться, что его кусают песчаные мошки, но потом он успокоился и зуд прошел. Это было знакомое внутреннее беспокойство — волнение перед боем, хотя назавтра наверняка ему этого никто не обещал.