Чёрный ратник - Макс Гато

Я бил, отскакивал назад, снова сближался и вновь атаковал, пока в какой-то момент не услышал тяжёлый уставший голос Олафа.

— Довольно.

Я замер, готовый к новой атаке. Вот только передо мной уже не было монстра, лишь что-то отдалённо напоминающее его. По камню шли глубокие трещины, похожие на чёрные вены, которые покрывали голема с ног до головы.

Сам монстр медленно и величественно начал разваливаться. Сначала рухнула одна рука, рассыпавшись в груду щебня. Ног уже не было. Голова рухнула на камень амфитеатра и подкатилась ко мне. Последним не выдержало тело, раскрошившись на несколько крупных осколков. Они подняли в воздух облако пыли. Я закашлялся.

После боя амфитеатр затих, но ненадолго. Пыль ещё не успела осесть, как ядро в центре каменного амфитеатра зашевелилось. Ровная чёрная пульсация сменилась на хаотично-болезненную. Оно сжималось и разжималось, как агонизирующее сердце. Нити тьмы, связывавшие его с горами, одна за другой начали рваться, гореть и испускать короткие вспышки.

— Надо уходить! — крикнул я, стирая с лица пыль, пот и кровь.

В подтверждение моих слов со стен амфитеатра посыпались камни. Земля под ногами задрожала, и по плитам пошли трещины.

Ядро сжалось в маленькую невероятно плотную точку, а затем взорвалось пузырём. Меня ослепило на мгновение, а когда зрение вернулось, на месте ядра был лишь быстро рассеивающийся чёрный туман.

— Ходу! — рявкнул Олаф и бросился к вратам.

Я побежал за ним. Алёна не отставала. Она попыталась подхватить уставшего и израненного Олафа, но каменная плита под её ногами треснула, и девушка начала заваливаться назад.

Я использовал Рывок и вмиг оказался рядом. Не долго думая, просто закинул её на плечо и ещё раз использовал Рывок, оказавшись всего в десятке шагов от врат. Алые руны на них гасли одна за другой, их осталось совсем немного. Пространство в чёрном камне мерцало и искажалось. Я услышал, как позади меня что-то тяжёлое рухнуло на камень.

— Олаф! — закричала Алёна, и в её голосе впервые прозвучал страх.

Плита под моими ногами треснула, и я невольно начал заваливаться вперёд.

Времени на раздумья не было. Я отпустил девушку, и она кубарем покатилась вниз прямо во врата. В её широко раскрытых глазах была паника. Я успел развернуться и увидел, что Олаф остался на той стороне. Нас разделяла трещина шагов в пять-семь. Серый ратник хрипло дышал и держался одной-единственной рукой за край разлома.

Земля под моими ногами вновь захрустела. Я потерял равновесие и начал заваливаться назад. Единственное, что я успел сделать, это выбросить вперёд Чёрные щупальца, похожие на те, что пытались убить нас недавно.

Они обвились вокруг Олафа и зашипели, столкнувшись с его броней.

Я оттолкнулся от земли и спиной влетел в зарево врат прямо сквозь каменную пыль.

В глазах замерцало, так же как и на пути сюда, а следом я крепко ударился о камень и покатился по земле. Остановился я лишь после вспышки боли в спине.

— Твою мать… — прохрипел я.

Я чувствовал железный привкус на языке, а по лицу текли тёплые струи крови.

Вот только, несмотря на боль и раны, усталости не было. Не знаю, как описать это. Наверное, я чувствовал даже не просто силу, а эйфорию. По всему телу разливалась и бурлила с новой силой чёрная аура. Я опёрся на клинки и поднялся на ноги.

Перед вратами лежал на спине однорукий. Он хрипло дышал и его грудь тяжело вздымалась. Доспех поплавился от моих чёрных щупалец. Но самое главное — он был жив и на этой стороне. Алёна бросилась к нему. Она рухнула на колени рядом, закопошилась в сумке и принялась вливать в однорукого зелье за зельем.

— Ага, — искренне улыбнулся я этому зрелищу. — Я тоже в порядке.

Алёна, закончив с Олафом, вскочила на ноги и зашагала ко мне. В её глазах тлела буря.

Оказавшись рядом со мной, она с силой ударила меня кулаком в грудь, потом ещё раз и ещё. Её удары были удивительно сильными для знахарки.

— Больше, — отчеканила командным голосом Алёна, — никогда так не делай.

Девушка нахмурилась и совершенно серьёзно посмотрела мне в глаза.

Я отвлёкся от её симпатичной мордашки и взглянул на восстанавливающегося Олафа.

— Он будет в порядке, — успокоил Алёну я. — Ты в него влила недельный запас зелий. Отдохнёт и будет как новенький.

Алёна открыла рот, чтобы что-то сказать, но осеклась. Выражение лица сменилось с гнева на привычное спокойствие.

Она нежно провела пальцами по моей щеке, а затем резко выдернула острый осколок камня, застрявший над моей бровью.

На небольшую острую вспышку боли я лишь улыбнулся.

— Признаю, заслужил.

— Садись, — требовательно сказала Алёна.

Я не стал спорить и сел на камень.

Холодные пальцы девушки тут же принялись проверять меня на повреждения. Меня напоили несколькими горькими зельями, намазали мазью, а лицо и вовсе заштопали в паре мест.

Я с удовольствием смотрел на недовольную моську Алёны, пока она была занята работой, и не переставал улыбаться.

— Ну что? — спросила она. — У меня что-то не так с лицом?

Я только пожал плечами.

Олаф закряхтел и с трудом встал.

— Нам пора, — тут же прошептал я, и Алёна отстранилась.

— Ты как? — спросил я у Олафа.

— Бывало и хуже, — хрипло ответил он и выпрямился.

Я же подошёл к площадке перед вратами и взглянул вниз, на предгорье и долину. Внизу творилось нечто невообразимое. Тени, ещё недавно клубившиеся плотной живой массой, начали терять форму. Они медленно таяли на глазах и расплывались.

— Хотите увидеть кое-что интересное? — спросил я и услышал, как Алёна с Олафом подходят ближе.

По всем склонам гор, насколько можно было видеть, творилось то же самое. Кошмары теряли форму и медленно испарялись.

Магическое давление, которое чувствовалось повсюду в горах, тоже медленно пропадало. Без подпитки якоря, который оказался ядром, сила кошмаров и теней просто-напросто иссякала. И я больше не чувствовал здесь присутсвия родной стихии.

— Охренеть, — как-то обескураженно произнёс Олаф.

— Ты… — раздался мягкий голос Алёны, — невероятный.

Я повернулся к ней. В глазах девушки стояли слёзы. Она неожиданно крепко обняла меня и чмокнула в щёку.

— Ты даже не представляешь, что ты сделал, — прошептала она, а затем отстранилась.

Я не знал, чем Олафу и Алёне так досадили Кошмары, поэтому просто кивнул.

— Пойдёмте, — сказал я. — Нужно выйти к своим.

Спуск обратно к Сизому Кряжу был уже не таким напряжённым, как дорога сюда. Разве что эйфория от боя