Тинг - Роман Прокофьев
Через несколько секунд Винсент и Говорящая-с-Травами стояли на арене. Я слышал их негромкий разговор:
— Ты почти не изменилась, доннерветтер! — сказал Кассиди. — А помнишь, как мы встретились, буря моя? Тоже дрались…
— Помню, — ответила Говорящая. И добавила после паузы, словно обрубая концы: — Но время любви давно прошло. Лучше бы ты не возвращался…
— Зачем? — спросил Винсент коротко. — Еще не поздно…
— Ты не поймешь.
Затем вспыхнул голубой покров, накрывающий арену — и фионтар начался.
Глава 22
Винсент Кассиди был слабым звеном в нашем плане. Необходимым, но непредсказуемым фактором. Проиграй он бой — и Трейв будет признан риксом, а мы с Травинкой — неминуемо изгнаны. Злая судьба! В таком случае оставалось только вызывать на фионтар Марка Кассиди, используя обвинения Людей Теней — и выходить за их бойца, либо ожидать предъявления претензий Народом Реки. Запасные варианты существовали — но от исхода этого боя зависело очень многое.
И я сам предпочел бы стоять на арене — так надежнее. Однако Винсент не мог смотреть со стороны, как решается судьба его семьи. Он должен был разобраться с Говорящей самостоятельно. Как мужчина. Как Восходящий. Как рикс.
Ну что ж…
Кассиди был в старом солдатском «Гардиане» — облегченном модифицированном доспехе без шлема и части защитных пластин. Хорошая экипировка, один из самых надежных вариантов, и — сразу видно — подогнанная и многократно побывавшая в бою. Азимандия лишила его земного оружия и Рун, но мы с Травинкой поделились запасами — и сейчас в крипторе и Скрижали бывшего рикса имелся внушительный арсенал. За броневым воротником скрывался Торк — серебряный артефакт кел-леди был главным козырем нашего джокера, предоставляя неуязвимость почти ко всем видам урона. Имелись и другие сюрпризы — а вот что хранит Скрижаль Говорящей-с-Травами, оставалось загадкой.
— Ну, буря моя! — крикнул Винсент, насмешливо показывая пустые ладони. — Давай!
Он предоставлял ей право первого удара, и фламиника им воспользовалась.
Восходящие не нуждаются в ином оружии, кроме Рун. Черные узловатые корни — точно такие же, что слопали Рэнди в древесном доме, — подобно огромной пасти выскочили под Винсентом, заключая его в живую клетку. Она начала сжиматься, однако Кассиди оказался куда покрепче рыжего — он руками разорвал, с хрустом разломал толстенные корневища, без особого труда выбравшись наружу. Серебряные Атрибуты Тела отца Травинки были явно повыше моих! Торк, правда, все равно сработал, на мгновение облив его силуэт голубым экзопокровом — однако это была всего лишь первая из тридцати активаций.
Говорящая-с-Травами не теряла времени. Резкие указующие жесты, пронзительное сияние Звездной Крови в глазах! Из ее Скрижали одна за другой сыпались Руны: первая обратила поверхность арены в вязкое, прилипчивое болото, замедляющее передвижение, вторая вызвала зеленоватый, очень напоминающий Ядовитое Дыхание туман, почти скрывший силуэты Восходящих, третья подняла в воздух несколько зловещих зеленых огней. Попутно Винсента окружала колючая, стремительно растущая кинжаловидная трава, и к нему сразу с нескольких сторон поползли хищные лианы. Воистину, она была Говорящей-с-Травами — растения охотно подчинялись ей, по мановению мизинца превращаясь в смертельное оружие!
Травинка вцепилась в мою руку еще крепче, чем Кыш — в ухо. Девушка очень волновалась — на ее глазах в фионтаре встретились отец и мать, и у этого поединка мог быть только один победитель. Она шептала названия знакомых Рун и Навыков, и в голосе звучала сдерживаемая тревога:
Буйный Рост… Нож-травы… Болотный Туман… Огни Мертвецов…
Винсент же просто шел вперед мягким, но неумолимым шагом. Уверенные, скупые движения мастера — без спешки, без суеты, без промедления. Полный смертельного сосредоточения взгляд — он не сорил Рунами, каждая была по месту, парируя очередной выпад фламиники.
Плоскостной меч косил хищные побеги и колючие травы. Резкие, штормовые порывы ветра пробивали коридор в отравленном тумане. Вспышки Дуговой Искры гасили атакующие зеленые огни. Он предвидел все ее фокусы, контролировал ход поединка — и был совершенно спокоен.
— Воин, хоть и немного заржавел, — прошептал голос с оттенком удивления. — Он знает, как побеждать… Именно так должен сражаться Восходящий!
Говорящая-с-Травами, наверное, тоже понимала это. На ее лице появилось напряжение — фламиника медленно, шаг за шагом отступала, пытаясь остановить неумолимого воина, — но ничего не выходило. Она использовала ментальную Руну, вызывающую ужас — его отголоски долетели даже до нас, — но Винсенту было плевать. Она выпустила Звериную Стаю — несколько свирепых существ, напоминающих волкеров-переростков и лунохвостов, — но Кассиди устроил им кровавую баню. Она использовала Обжигающий Взгляд — но попасть по Винсенту было совсем не просто, он уклонялся с небрежной лихостью профессионала. Пропущенные же удары не представляли угрозы для его защиты.
И он еще даже не переходил в атаку, словно давая фору бывшей женушке.
Играл с ней, как тигр с несчастной мышкой.
Ничего она не могла. И весь тинг это видел.
В Домене я дал Винсенту Кассиди на фионтар семь своих Рун, под Клятву возврата. Тогда думал, что это очень мало. Сейчас начало приходить понимание, что он мог одолеть фламинику даже с половиной этих Рун. Черт возьми, может, даже вообще без них! Бывший рикс нашего фригольда, по слухам, прошел сложный путь и вышел победителем из множества фионтаров, но только теперь, видя воочию, я начал понимать, насколько он опасен.
— Черная Гниль! — воскликнула Травинка. — О боже, Сигурд, она… она…
Руны бывают разные. Если Восходящий хорошо защищен от внешних атак, то его можно поразить чем-нибудь особенным, вроде Мягких Костей, Растворения или Ментального Доминирования. Такие смертельные Умения и Заклинания очень ценились и были редки — и сейчас Говорящая-с-Травами ударила чем-то подобным, страшной болезнью, за несколько минут превращающей человека в разлагающийся полутруп. Об этой Руне во фригольде шепотом рассказывали жутковатые истории. Я видел, как на лице Винсента на мгновение вспухли сизые пятна — однако мы предполагали, что нечто подобное произойдет, и снабдили отца Травинки средствами защиты. Живой Лист, наш свадебный дар, который Травинка носила как раз от таких случаев, принял основной удар на себя — да и сам
